— А зачем ты вообще пошел в армию?

— Не хотел брать кредит на учебу в колледже. Мать болела, отец, считай, работал на ее лекарства, так что рассчитывать на своих стариков я не мог. А армия давала образование и профессию. Я, например, связист и схемотехник. До уровня инженера, конечно, не дотягиваю, но довольно приличный.

— То есть стрелять и взрывать ты не хотел?

— Ну, такие идиоты тоже попадаются, но я к ним не отношусь. Да и вообще… Ты бы видела тех, кто приходит в армию в шестнадцать лет. Некоторые и читают-то по слогам. Служба помогает им встать на ноги. Налоговые льготы, служебное жилье, медицинская страховка, квартиры для семейных.

— И все бы хорошо, — с пониманием подхватила Марина, — если бы не посылали на войну.

— Вот именно, — Эдди с кривой улыбкой потянулся в своем кресле и заложил руки за голову. Дельтовидные мышцы под футболкой вздулись шарами, напряглась шея, а грудь приподнялась каменной плитой. Девушка в смущении отвела глаза. — Лох — это судьба. А на войне, оказывается, стреляют.

— «Пуля дырочку найдет», — как могла перевела Марина.

— Это точно, — все так же спокойно согласился Эдди. — Только меня нашел осколок. Мы попали под минометный обстрел. Да ладно тебе, — заметив погрустневшее лицо, парень потянулся и сжал ее пальцы, — со мной все в порядке. Как говорится, смерть пописать отпустила. Другим пришлось хуже.

Какое мне дело до других, подумала Марина. Я их не знаю, а ты сидишь передо мной, такой веселый, красивый, и ничем тебе уже не поможешь. Странно, даже слезы от таких мыслей навернулись.

— Нет, — тихо возразила она, — с тобой не все в порядке.

Ее руку сжали сильнее.

— Уже все хорошо, поверь. Признаю, было хреново. Сам бы я не справился, но мне помогли.

— Кто?

— Кэти и Хью Макдермид, друг ее отца. А когда-то Хью помог Кэти.

— А теперь вы помогаете мне.

— Вот видишь, — он указал глазами на ее пальцы, все еще пребывающие у него в плену, — это все равно как войти в круг. Сначала кто-то берет за руку тебя, потом ты сам подаешь кому-то руку.

Значит, они впустили ее в свой круг? Похоже, что да, раз не пытаются просто откупиться деньгами, а дают убежище и хотят освободить.

— А Кэти…?

Договорить она не успела, прерванная звонком колокольчика перед входной дверью. Это оказалась Лисичка-сестричка, легка на помине.

— Ну, как настроение? Решила заехать, подбодрить, — на стол опустилась еще одна бутылка красного вина.

— «Шато Мутон-Ротшильд», — прочитала Марина. — 2003-й год. Ой, кажется оно дорогое.

— Не переживай, — Эдди уже тянулся за штопором. — Кэти у нас девушка Робин Гуд. У богатых берет, бедным дает.

— Вот не надо пошлости и грязи, — ехидно поправила его Лиса. — Бедным ОТдаю. Тебе ли не знать, — добавила она со значением.

Эдди только хмыкнул. Спрашивать Марина не стала, все имеют право на свои секреты. Достав из шкафа третий бокал, она поставила его перед Кэти. Эдди наполнил его наполовину и тоном радушного хозяина разрешил:

— Ну, давай, подбадривай нас.

Честно говоря, вид у Кэти был не очень бодрый. Она вертела в пальцах ножку бокала и не торопилась поднимать глаза:

— У меня возникли сомнения насчет нашего дела.

Эдди понял с полуслова:

— Хочешь отказаться?

— Не знаю. С одной стороны, не вижу другого способа вернуть паспорт, но чувство при этом гадкое.

— Есть такое, — парень положил локти на стол и тоже опустил голову. — Сами ее к нему отправляем. Марина, может… ну его нафиг. Послушай, — он снова схватил девушку за руку и заговорил быстро, не отводя взгляда от ее лица. — Если оформить брак, фиктивный, конечно, ты сможешь остаться здесь. И с жильем на первое время проблем не будет. А хочешь, — забывшись, он потянул ее на себя, — совсем здесь оставайся. Все равно сижу здесь один, как сыч.

Рот Эдди сложился в кривую усмешку, но глаза горели надеждой. Самое интересное, что Кэти тоже смотрела заинтересованно и разочарования не выказывала. Едва справившись со сползающей вниз челюстью, Марина стукнула кулаком по столешнице:

— Нет! И не смейте ставить себя на одну доску с Мелвиллом. Я хочу, слышите, хочу, чтобы он получил то, что заслуживает. Он ведь не прекратит, если я уйду.

Теперь оба сидели с опущенными вниз уголками рта. Конечно, Мелвилл свои забавы не бросит. Найдет себе новую грушу для битья.

— Ты уверена? — Вот ведь упрямый осел.

— Да. — Она была уверена. По многим причинам. И то, что не хотела чувствовать себя жертвой, играло в ее решении не последнюю роль. — Мелвилл… он просто животное, которое по какому-то недоразумению ходит на двух ногах. С вашей помощью я верну его на четвереньки. А после, — Марина щелкнула ногтем по бокалу, — мы с вами выпьем за мир во всем мире.

Кэти подняла брови, обдумывая ее слова:

— Хороший образ. Не против, если я его использую в какой-нибудь статье?

— Всегда пожалуйста!

Хищно оскалившись, Кэти повернулась к Эдди:

— Теперь видишь, мальчик, что женщин обижать себе дороже?

Парень в притворном ужасе замахал руками:

— Боже упаси, я себе не враг.

Марина задумчиво смотрела на эту странную парочку. Ну вот, опять дурачатся. Ведь у обоих в прошлом были потери и боль, а они сидят, хихикают, как два пионера. Посмотрела бы она на эту Лису, если бы вся ее жизнь рухнула в одночасье. Вот на глазах осколками разлетаются надежды на будущее, самоуважение, человеческое достоинство. И пока ты цепляешься за крошечную надежду когда-нибудь собрать и склеить себя по кусочкам, приходит двуногая скотина и на твоих же глазах топчет эти осколки в пыль.

Ладно, в конце концов, в школе я ходила на физкультуру. А там учили перепрыгивать через козлов. Скоро все кончится, я поеду домой, увижу бабушку и маму. Мамочка, мама… подуй мне на сердце, как в детстве дула на разбитую коленку.

Эдди внезапно замолчал, и Кэти боялась вернуть свой бокал на стол, чтобы ни одним случайным звуком не нарушить этой тишины. Он не отводил взгляда от Марины, а та неподвижно смотрела в черный вечер за окном или… нет, куда-то дальше. Ее глаза казались бездонными провалами на бледном лице, а низко склоненная набок голова словно покоилась на чьем-то плече.

Кэти удалось бесшумно сползти со стула и так же осторожно выйти из кухни. Оставив бокал на комоде для перчаток и шарфов, она потянула на себя ручку входной двери и в последний раз оглянулась в сторону льющегося из кухни света. Разбирайтесь между собой сами, милые мои, подумала она. Мое плечо ждет меня дома.

Кэти вздохнула и, приблизив лицо к зеркалу, несколько раз ущипнула свои щеки в надежде вернуть им хоть немного румянца. Бесполезное занятие, впрочем, как и ожидалось. Немного утешал факт, что нормальный цвет лица этим утром удавалось сохранять только Лео и Мику, что тоже было сомнительно, особенно в случае с не вылезающим из солярия блондином и иссиня-черным сенегальцем.

Эдди, сосредоточенно проверяющий что-то в своем ноутбуке выглядел не просто бледным — скорее синеватым. И каким-то безжизненным, как механическая кукла. Зато Марина с лихорадочно блестящими глазами не могла и минуты усидеть на месте. Все присутствующие получили из ее рук уже по пятой чашке кофе, отлично сваренного, кстати, и сейчас она снова что-то полоскала в кухонной раковине, как неугомонный енот.

Звонок мобильного телефона заставил всех в комнате замереть, устремив взгляд на кусок белого пластика. Марина вышла из кухни и, на ходу вытирая руки, устремилась к журнальному столику.

— Да. Я поняла. Поняла, я сказала…

Секунду она продолжала смотреть в погасший экран, затем обернулась, веселая и злая:

— Ну, что носы повесили. Пойдемте забьем мамонта!

Лео с Миком зашевелились, в последний раз проверяя сумки, Кэти потянула со спинки дивана свою темно-зеленую парку с шерстяной клетчатой подкладкой, как вдруг Эдди резко захлопнул крышку ноута и бросил его на стол.

— Нет. Марина, ты не пойдешь! — Его трясло как в припадке эпилепсии. — Хватит с тебя. Я не допущу.