Вот только она вовсе не собиралась разводиться. В момент телефонного разговора Лидия как раз стояла перед зеркалом в дамской уборной ресторана. Хорошо, что никто кроме нее не видел ее лица в тот момент.

В этой истории был лишь один положительный момент — она успела подготовиться к разговору с мужем.

Борис раздраженно ударил донышком стакана по стеклянному столику:

— Это ты навязала мне эту девчонку.

Лидия пожала плечами:

— Думаешь, другие будут к тебе добрее? В том, что ты не был готов, можешь винить только себя. И своего секретаря, — добавила она язвительно. — Я всегда тебе говорила, что специалистов надо нанимать не по половому признаку.

Борис защищался, но уже без азарта:

— Аманда хороший работник, у нее большой опыт.

Да уж, знаем, в какой области у нее опыт, подумала Лидия.

— Как видишь, начинающая журналистка переиграла ее в два хода.

Мелвилл снова сжал кулаки:

— Чертова девка. И откуда она взялась? Лидия, ты должна остановить эту публикацию.

Хотелось ответить, что она ничего, абсолютно ничего не должна этому тупому жирному борову. Но истина заключалась в том, что если Лидия все-таки хотела стать женой мэра, то должна была очень и очень много.

— Я постараюсь, но учти, теперь повлиять на Гловера мне будет довольно сложно.

Брови Бориса поползи наверх, мокрые губы медленно растянулись в глумливую усмешку:

— Что такое? Тебе наконец нашли замену?

Ненависть супругов давно стала взаимной, и Лидия отлично научилась с ней справляться. Оказалось, если сразу возвращать мужу удар, с ним вполне можно было ужиться.

— Вот именно. И знаешь кого?

Новость настолько заинтересовала Мелвилла, что он даже забыл о бутылке.

— Эту самую «чертову девку». Кэти Эванс.

Борис присвистнул:

— Надо же. А у Гловера губа не дура. Я бы тоже не прочь ее…

— Пожалуйста, избавь меня от подробностей, — устало попросила Лидия.

— Так ты поэтому подсунула мне ее статьи, интервью такие красивые, да? Ну, признайся, дорогая.

Настроение Бориса резко пошло в гору. Конечно, его всегда радовало, когда хреновый день случался не у него одного. И как всегда, нельзя было спускать ему гадость с рук.

— Я бы не беспокоилась из-за очередной интрижки Александра. Но Кэти Эванс оказалась дочерью Люка Харди.

Напоминать, кто такой Люк Харди не пришлось, с памятью у Мелвилла все было хорошо.

— Что?

— Да, дорогой. Похоже, от матери она унаследовала только милые кудряшки и фамилию. А мозги и хватку от папаши. Учти это на будущее. Спокойной ночи.

Взяв сумочку, Лидия направилась к двери и не оглянулась, когда за ее спиной горлышко бутылки звякнуло о край стакана.

— Значит, не опубликовали? — Повторил Макдермид, положив на стол несколько распечатанных на принтере листов. — Жаль, написано хорошо. И ты сумела поддеть Мелвилла за живое, причем когда он этого совсем не ожидал. Признайся, тебе было приятно посмотреть, какое у него стало лицо?

Кэти безразлично пожала плечами. К своей чашке чая она так и не прикоснулась. Сначала долго играла с ложечкой, затем стала поворачивать чашку на блюдце. Хью надоело ждать, когда она наконец прольет чай, и чашка перекочевала на его сторону стола. Девушка на это никак не отреагировала. Вообще, вид у Кэти был довольно унылый, и Макдермид невольно ее пожалел:

— Не переживай. В нашем деле это нормальная ситуация. Честно говоря, на месте Гловера я бы тоже ее не напечатал.

— Думаешь, Мелвилл настолько влиятелен, что босс его боится?

Хью отхлебнул из чашки.

— Не в этом дело. Гловер продуманный и расчетливый делец. Да, журналистика для него прежде всего бизнес. Да, он собирает компромат на политиков и финансистов и не стесняется его использовать. И еще он просчитывает все свои действия на три шага вперед. Вот поэтому я считаю, что он поступил так не из страха, а по каким-то одному ему известным соображениям.

От этих слов Кэти заметно повеселела, что не могло не показаться подозрительным.

— Знаешь, Хью. Если честно, мне не очень нравится вся эта ваша политика. Мне и про Блэка писать было неприятно, а после душки Мелвилла вообще хотелось утопиться в карболке. Я даже…

— Что? — Макдермид снова отхлебнул из чашки.

— Я даже подумала, а вдруг журналистика не для меня? Вот только перед отцом стыдно.

— Ну, еще чего придумала, — Хью перегнулся через стол и щелкнул Кэти по носу. — Уж перед отцом тебе оправдываться не надо. Должен сказать, что он тоже выслеживал всех этих лжецов, воров и взяточников не потому, что сам был святым и рвался очистить мир от скверны.

— А почему? — Кэти усиленно соображала, стоит ли ей сейчас обидеться за отца.

— Просто он был охотником. А нечестных политиков считал своей законной добычей. Нормальным он был мужиком, короче. С нормальными инстинктами.

Девушка обдумывала услышанное. Конечно, идеалы являлись слишком непрочным материалом, и созданный в детстве образ отца уже успел заметно подтаять, как передержанное в тепле мороженое. Тем не менее, узнать, что поиск и доказательство правды были для Люка Харди ничем иным, как врожденным инстинктом, было даже приятно. Вот только…

— Вот только я этот инстинкт не унаследовала.

— Не переживай, — Хью присосался к чашке. — У тебя свой уникальный и редкий дар. Ты умеешь радовать людей. Твой смех не обиден, а шутки не оскорбительны. Честно говоря, был бы жив Люк, он сам бы пинками отправил тебя писать книжки или сценарии. Как, кстати, твоя пьеса?

Кэти поспешно скрестила пальцы.

— Закончила. Когда меня попросили в четвертый раз переписать третий акт, я устроила истерику и пообещала, что даже запятой больше не переставлю. Роб капитулировал и сказал, что приступает к репетициям.

— Вот и умница. Многие журналисты занимаются писательством только в целях самозащиты от жизненных обстоятельств, а у тебя настоящий талант. Так что берись за книжку Рэмзи и не переживай. Заодно и заработаешь.

— Хью, — девушка покачала головой, — но ведь это та же грязь, от которой меня мутит. Я не боюсь работы, но лезть во все это…

Хью многозначительно помотал толстым пальцем в воздухе:

— А вот тут ты не права. Трумен Капоте не побоялся грязи и написал «Хладнокровное убийство». А «Анна Каренина» написана об адюльтере, а «Яма» о буднях публичного дома.

— Не сравнивай меня с Толстым и Куприным. Мне до них никогда не дотянуться.

— А какие милые уютные романы писала Агата Кристи. Даже странно, что все они об убийствах. Просто возьми себе за образец какой-нибудь шедевр и равняйся на него.

Кэти, широко открыв глаза, смотрела на Макдермида:

— То есть, по воспоминаниям бывшего сутенера ты предлагаешь мне накатать второй «Декамерон»?

— А почему бы нет? Если хочешь, можешь добавить туда щепотку, другую «Гаргантюа и Пантагрюэля» и еще ложечку «Тысячи и одной ночи» для пикантности. В конце концов, Рэмзи никогда не связывался с садистами и педофилами, так что ничего по-настоящему шокирующего ты от него не услышишь. Его клиентами были обыкновенные мужчины. Если для тебя открытие, что мы, мужики не думаем о женщинах только во время первого и второго тайма футбола, то сегодняшний день для тебя прошел не зря — ты узнала очередную банальную истину, девочка моя. Я доступно объяснил?

Кэти встала со стула и восторженно зааплодировала:

— Браво! Белиссимо! Таланто грандиозо!

— То есть берешься?

— Ты меня убедил.

— Тогда я свяжусь с Рэмзи.

— Валяй. Но у меня один вопрос.

— Тоже валяй.

— Значит, ты точно так же, как все эти озабоченные, пялишься на мою задницу?

— И на сиськи тоже, — совершенно серьезно подтвердил Хью. — Просто стараюсь делать это незаметно.

— Отдай мой чай, гад, — выхватив у него из рук чашку, Кэти сделала последние два глотка. — Я поеду в Рочестер в следующую субботу. Пока.

Гловер уже понял: чтобы получить Кэти целиком, надо полностью посвятить себя ей. Она была с ним, когда он обхватывал ее обеими руками и оплетал ногами на всякий случай. Она смотрела только на него, когда они сидели за столиком кафе или на кухне стеклянного зверинца и болтали обо всем подряд. Но стоило ему ответить на звонок, отойти, чтобы принять почту у курьера, или на минуту заглянуть в свой ноутбук, как, вернувшись, он находил девушку уткнувшейся в свои записи в блокноте или в экран айфона. В эти минуты она полностью забывала о существовании его, Александра Гловера.