Воронин задумчиво подпер рукой подбородок, чтоб на лице не отразилось тяжкое разочарование.

«Только и всего?» – хотелось спросить, но вместо этого он задумчиво молвил:

– Чем же это вам поможет?

– Вы напрасно обижаетесь, – покачал головой Михаил Тариэлович. – Я же знаю, что вы не гонитесь за карьерой. Для вас главное – служить отечеству. Это среди чиновников большая редкость. Я объясню вам свою логику, и вы поймете. На первом этапе работы я собирал вокруг себя помощников вроде вас. Вместе мы заложили основы грандиозного проекта. Теперь, когда препятствия устранены, настает второй этап – строительства. Я должен распределить своих соратников по ключевым позициям, от которых зависит успех всего большого дела. Чтобы присматривать, корректировать и быть со мною на постоянной связи. Вы мои глаза и уши, мои нервы.

– Мне не нужны чины и звучные посты, – сделал гримасу Воронин. – Но помилуйте, что же это за ключевая позиция – религиозное ведомство?

– Дело не в ведомстве. Дело в Константине Петровиче Победоносцеве. Хороший стратег смотрит в будущее. Что такое Победоносцев? Человек, руководящий умом и душой наследника престола. Если Константин Петрович оценит ваши таланты так же, как их ценили Шувалов и Толстой, как их ценю я… А вас, Виктор Аполлонович, по-другому ценить и невозможно… Вы станете доверенным советником человека, который, в свою очередь, будет доверенным советником будущего императора… Вот и думайте.

Речь Лориса, и без того изобиловавшая многозначительными паузами, тут вовсе остановилась. То, что он имел в виду, говорить вслух было невообразимо. Но Вика понял.

Государю шестьдесят второй год. До такого возраста не доживал еще ни один из царей династии Романовых, долголетие у них не в роду. Не говоря уж о том, что на императора ведут охоту террористы. Ай да Лорис. Строит планы не только на это, но и на следующее царствование.

Михаил Тариэлович кивнул. Он понял по лицу собеседника, что развивать тему дальше не нужно.

– После вашего перехода на новую службу наши встречи в этом кабинете продолжатся. И даже участятся. Мне очень понадобится ваша помощь в подборе толковых работников на множество важных постов. Дельные люди – главный дефицит нашего аппарата, каждый на вес золота. Давайте прямо сейчас сядем и попробуем составить список. Называйте подряд всех, кто придет в голову. Кого я не знаю – будете аттестовать.

В ходе этого обсуждения и всплыла фамилия Ларцева.

– Лучший распорядитель для любого сложного дела. Настоящий уникум. К сожалению, собирается возвращаться в Америку. Большая потеря для России. – И Вика начал расписывать ларцевские достоинства, но граф его перебил, сказавши, что отлично знает этого человека по Кавказу и что терять его ни в коем случае нельзя.

– Какая к нему отмычка? Жалованье? Орденская лента? Чин?

– Нет, всё это ему безразлично.

Немного подумав, Воронин сказал:

– А впрочем, я, кажется, знаю, чем вы сможете открыть этот ларец.

Адриан запомнил Терского областного начальника как редкого для России человека, который не тратит времени на необязательные разговоры. На новом громадном посту Лорис-Меликов остался таким же.

Пожав Ларцеву руку, сразу, безо всяких «сколько лет – сколько зим» и прочей чепухи приступил к делу.

– Я знаю, что вы американский гражданин. Но вы шесть лет проработали у нас, многое видели, многое поняли. Хочу спросить вас как опытного манаджера – кажется, это так у американцев называется? Как, по-вашему, следует наладить жизнь предприятия под названием «Россия»?

С ответом Адриан не затруднился. Его представления о том, как нужно устроить Россию, выработались давно и были просты.

– Нужно проложить всюду железные дороги. Ветки должны отходить от главного ствола – Трансроссийской Магистрали, которая протянется от Балтики до Тихого океана. Движение товаров, рабочих рук, пассажиров многократно ускорится. Появятся новые центры. Расписание приучит народ к точности. Опоздал – поезд уехал. Через двадцать лет Россию будет не узнать. Заработает, как часы. Появится много денег. Где много денег – там нет голода и бедности. Зато есть собственность. Люди, у которых есть собственность, не хотят революции. Они хотят уважения и понятных правил, которые действуют в обе стороны, как вниз, так и вверх. Ну так и дайте им эти правила. – Он умолк, потому что всё главное уже сказал.

Глава правительства улыбнулся.

– Программа превосходная. К сожалению, я не смогу представить ее императору и членам Государственного Совета. Они скажут: «Позвольте, а как же самодержавие?». Однако программу можно осуществлять и без представления, явочным порядком. Именно в той последовательности, которую вы обозначили. Сначала материальный базис: коммуникации, торговля, промышленность. Потом соответствующее базису общественно-государственное устройство. Виктор Аполлонович рассказал мне о вашей давней идее западно-восточной магистрали. Это в точности совпадает с моими представлениями о государственной стратегии.

– Правда? – заинтересовался Ларцев.

– Да. Потому я и захотел с вами встретиться.

Лорис-Меликов встал, подошел к стене, отдернул шторку. Открылась карта империи.

– У меня тоже возник проект строительства гигантской железной дороги вот до этой точки, до Владивостока. Это колоссальная работа и астрономические расходы. После войны денег на это нет. Но рано или поздно они появятся. И я хочу знать уже сейчас, во сколько обойдется стройка. С этого, как вам известно, начинается любой проект.

– Разумеется, – кивнул Адриан.

– Нужно составить расчет. Максимально экономичный, реалистичный и точный. Я хочу поручить эту работу вам.

Он встал перед Ларцевым, и тот тоже поднялся. Не из почтения к большому начальнику, а от волнения.

– Адриан Дмитриевич, на что вам еще одна трансамериканская дорога, когда можно создать нечто небывалое? Дорога через всю Сибирь преобразит Россию так же, как Трансамерикэн преобразил Соединенные Штаты. Что может быть величественнее и интереснее этого? Господи, да это свершение переменит судьбы всего мира! Смотрите, – он снова показал на карту. – В Европе нам тесно, в Средней Азии мы толкаемся с Англией. Нашему имперскому орлу пора задействовать свою вторую голову – ту, что повернута на Восток. Одна голова хорошо, а две лучше – это прямо про Россию. Будущее там – в Китае, на Тихом океане. И ключ к этому будущему – великая магистраль.

– Как это будет выглядеть практически? – спросил Ларцев. – Знаю я российскую бюрократию. Комиссии, согласования, обсуждения займут годы.

– А комиссия уже есть. Ею мы и воспользуемся. Высочайше утвержденная «Особая высшая комиссии для исследования железнодорожного дела в России». Учредим при ней рабочий комитет по Трансроссийскому… нет, Транссибирскому проекту – так будет точнее, ибо по сю сторону Уральского хребта дороги уже проложены. Финансирование пойдет из моего чрезвычайного бюджета. А поскольку комитетом должен руководить человек солидный, приищем вам какую-нибудь звучную железнодорожную должность, которая не будет отнимать у вас времени. Что скажете? Хотите взяться за это дело?

– Очень хочу. Это… это мечта моей жизни! – воскликнул Адриан с небывалой для него горячностью. – И, конечно, ради такого проекта я отказался бы от американского контракта, но… – Он почесал бороду. – Существует одно препятствие. Серьезное.

– Какое?

– У меня есть враг. Точнее врагиня, потому что это женщина. Очень влиятельная. Несколько лет назад она пыталась меня уничтожить. Я попробовал ее обезвредить, но ничего не вышло, хоть были задействованы весьма серьезные силы. С тех пор я в Петербурге не появлялся, потому что здесь ее территория. Она несколько раз предпринимала попытки поквитаться со мной и на расстоянии, но я всегда настороже. Не в моих привычках только обороняться, но у этого врага слишком прочный панцирь.

– Вы говорите о Варваре Ивановне Шилейко? – сразу догадался Лорис-Меликов. – Другой такой женщины в России нет.