– Тогда с ней придется подождать, – перебил я. – Моя спутница и я ранены, а нам нужно двигаться, потому что у меня еще назначена встреча.

Я подошел к Сепии, наклонился, подсунул руки под неподвижное тело и поднял ее.

– Куда направляетесь? – спросил Блайт.

– На Панархию.

– Ну конечно. – Он метнул взгляд на напарника и поморщился. – Хотел бы я сказать, что с нас хватит. Мое восхищение Пенни Роялом стоило мне слишком дорого, и я предпочел бы завершить всё сейчас и вернуться в Государство.

– Но мы не можем. – Оказывается, Блайта сопровождала женщина.

– Нет. – Блайт покачал головой. – Мне нужно вызволять своих. Мы пойдем с тобой.

Корабль немедленно предупредил Сфолка о появлении в системе еще одного судна, и даже в пламени солнца он сумел сфокусировать на пришельце сенсоры эшетерского звездолета. И тут же узнал истребитель, где когда-то обитал Пенни Роял, тот самый, который едва не уничтожил Цворн и захватил потом Свёрл. На корабле находился человек Торвальд Спир. Судно зависло над каким-то планетоидом, отправив на поверхность шаттл. А затем, увеличив изображение еще немного, Сфолк увидел Пенни Рояла. Как Черный ИИ попал туда, он понятия не имел. Приборы регистрировали определенные феномены У-пространства, связанные с ИИ, но показания оставались неясными.

Когда появился второй корабль и принялся бомбардировать планетоид, Сфолк хотел увести свой звездолет, но тут сразу за пластинами, в которых увязли клешни прадора и которые служили пультом управления, вдруг материализовался черный бриллиант.

– Подожди, – сказал Пенни Роял. – Твое время придет.

И Сфолк стал ждать, внимательно наблюдая за развитием событий на поверхности, совершенно не представляя, чем всё разрешится. Ему показалось, что Пенни Роял вел себя так же, как занимавшие систему экстрим-адапты: стравливал противников забавы ради. Впрочем, он заметил, когда ИИ, не привлекая внимания дравшихся, переместился – сколлапсировал, слегка возмутив У-пространство. Правда, на короткое время ИИ появился на орбите планетоида, когда человек и метачеловек сошлись в финальной схватке, но дожидаться исхода поединка не стал.

Сфолк сразу понял, когда ИИ вернулся, – сенсоры сообщили о вторжении, система внутренней защиты включилась на полную, а в центре корабля, где-то под Сфолком, на миг открылись У-пространственные врата. Он даже понял, каково их назначение: врата перехватывали У-прыжковые снаряды, переправляя их в подпространство, и это было интересно, ведь прадоры не пользовались телепортами и о такой защите не думали. Однако врата, мигнув, отключились, и темное присутствие тяжело навалилось на сознание и тело Сфолка. Прадор понял, что сам становится кораблем. В то же время он продолжал следить за боем на далеком планетоиде и увидел, как тот пришел к завершению.

– Торвальд Спир убил второго, – прокомментировал он.

– Естественно, – откликнулся Пенни Роял и бросил в сознание Сфолка координаты.

Время было рассчитано устрашающе точно, когда Сфолк активировал двигатель, чтобы увести корабль от солнца, системы доложили, что величина запаса энергии достигла максимума.

– Потихоньку, – добавил Пенни Роял.

Иных указаний Сфолку и не требовалось – он просто запустил термоядерный двигатель и заскользил по периметру светила, манипулируя гравидвижками и силовыми полями, то закрепляясь в У-пространстве, то отталкиваясь от него. Ему больше не нужно было прикладывать усилия, чтобы понимать этот универсум, он просто чувствовал его, уже почти инстинктивно. Пройдя половину окружности, Сфолк разогнал корабль, и тот, вспыхнув на краткий миг, точно звезда, исчез, укрытый «хамелеонкой» (куда более совершенной, чем даже в Государстве). Прадор слегка заартачился, когда У-пространственный двигатель включился, по его мнению, слишком рано и слишком близко к столь обширному гравитационному колодцу, но тут же осознал, что ощущение неправильности связано с его прежними представлениями о том, как работают подобные вещи, и не имеет никакого отношения к шикарной машине, у руля которой он был сейчас.

Когда звездолет плавно скользнул в У-пространство, в центре управления возник Пенни Роял. Глядя на него, Сфолк осознал, что ИИ как будто вырос и что шипы на его поверхности находятся в постоянном движении. Он выглядел энергичным… почти возбужденным.

– Мое время пришло? – спросил Сфолк.

– Сосредоточься на овладении оружием, – велел ему ИИ. – Тебе потребуется полное понимание, если хочешь одержать победу.

Войдя в каюту, я почувствовал, что Сепия пытается восстановить связь наших форсов. Чтобы починить устройство, потребовалось некоторое время и помощь Рисс, но теперь всё работало. Помедлив, я дал разрешение на соединение, поскольку она уже доказала, что умела предпринимать меры предосторожности. Облокотившись на туалетный столик, женщина смотрела на меня, насмешливо улыбаясь. На Сепии была коротенькая юбка и обтягивающая, почти прозрачная блузка, она покрасила некоторые пряди в красный, сделала макияж, но мой взгляд все равно притягивала ее нога, обрубленная чуть ниже колена.

Автодок лишь вчера закончил работать с нами, но я был озадачен, узнав, что Сепия отказалась от протеза – хотя на борту они имелись. Она настояла на том, чтобы в ее каюте отключили гравитацию, и недавно загрузила в корабельную систему инструкции, позволившие одной из автофабрик сделать предмет, который я сейчас и принес. Это был сапог – только очень странной модели.

– Тащи сюда, – велела Сепия, подпрыгнула и уселась на стул возле столика. – Помоги мне надеть его.

Сапожок был изготовлен из гладких чешуек щитостекла, переплетенных затейливой сеточкой нанотрубок, и выстлан с изнанки разными метаматериалами. Доходил он до самого бедра и соединялся с кожей особыми липучками. Колено, голеностоп, ступня крепились на шарнирах и двигались как обычная нога. В сущности, вся эта штуковина была не толще настоящей ноги Сепии. Моторизированный сапожок мог управляться через форс. В каждой чешуйке имелись встроенные пластинчатые модули памяти и накопители энергии. Но внутри сапог был полым по всей длине, вплоть до того места, где находились бы пальцы, и я не знал почему.

Я наклонился к ней, протягивая «обновку». Женщина приподняла культю, и в этот момент я заметил весьма любопытную вещь. После ампутации автодок плотно закрыл место среза синтекожей, и обрубок оканчивался аккуратной круглой нашлепкой. Теперь же в центре кругляша явственно обозначалась чуть приплюснутая выпуклость, пронизанная красными капиллярами. На конце этого бугорка я различил ровный ряд из пяти маленьких узелков.

– Еще не понял? – спросила Сепия.

И я догадался. В Государстве за потерей конечности обычно следовало протезирование, а потом – выращенная в резервуаре или органически отпечатанная замена из собственных тканей реципиента. Были, однако, и другие методы… Но я решил не демонстрировать свою осведомленность:

– Может, объяснишь?

– Кроме весьма продвинутого нанокомплекса у меня есть некоторые интересные генетические поправки, унаследованные по материнской линии: комбинация нитей ДНК амфибий и плоских червей.

Она умолкла, позволяя обуть себя в сапожок. Я подтянул его повыше, так что верхушка почти касалась ее трусиков. Теплое бедро прижималось к моей руке, а когда я активировал липучки, это действие показалось мне интимнее всего, что я вытворял с кошечкой прежде.

– Но ты, конечно, знаешь, о чем я.

Трудно уклоняться от прямого ответа при столь близком контакте форсов.

– И долго? – спросил я.

– Когда мы доберемся до Панархии, нога уже вырастет, – объяснила она, – но еще несколько недель ей потребуется поддержка, пока кость не затвердеет.

– А мускулы?

– Ты не заглядывал в мой чертеж?

– Мельком.

– Постоянная стимуляция во время роста и после. – Она протянула руку и похлопала по новой пустой ноге-оболочке. – Без этого процесс занял бы больше времени, но все равно шел бы. Лет пятьдесят назад, после гадкой инфекции, занесенной одним инопланетным грибком, я носила подобный рукав.