– Какого черта тут творится? – взвыла Графтон.

Очевидно, ИИ не удосужился снабдить ее информацией – и это хорошо.

Брокл сомкнулся вокруг ИИ «Высокого замка» и занялся установкой прямого соединения.

– Ты, – сказал ИИ.

– Да, я, – откликнулся Брокл, уже роясь в сознании ИИ.

Он проиграл заново вводы и выводы информации, начиная с того момента, как ИИ «Высокого замка» осознал: в трюме творилось что-то не то. Корабельный ИИ не понял, что пыталось вторгнуться в его сенсоры, но сообразил, что события развивались, только вот, не зная, в какую сторону они развивались, не стал в тот момент докладывать что-либо человеческому экипажу. Среагировав на взрыв, он предположил, что сепаратисты, вероятно, тайком пронесли на борт какое-то суб-ИИ оружие. И только увидев, что нападению подверглось его жилище, ИИ сообщил об этом людям. Точная формулировка была короткой: «Меня атакуют – включаю защиту». Что ж, и это не беда – ИИ не уточнил характер атаки.

– Информационная война, – ответил Брокл капитану корабля; Графтон никогда не поймет, что с ней говорил не корабельный ИИ. – Затаившееся в трюме суб-ИИ оружие попыталось добраться до меня и, потерпев неудачу, решило причинить как можно больше вреда, взорвав ультратермитные бомбы в трюме.

– Дерьмо! Как такое могло произойти?

– Я выслал подробности Авиа, причины выясняются, – ответил Брокл. – Однако это займет время, а с учетом характера нашей миссии и того, кто может быть вовлечен в дело, мы теперь на карантине. Я отключил У-связь.

– А вдруг тут замешан Пенни Роял?

– Считаю это маловероятным, однако, поскольку такой вариант всё же возможен, следует принять меры предосторожности.

– Отличное начало операции, ничего не скажешь.

Да, с этим Брокл был согласен. Опасность миновала, теперь лгать и искажать истину станет гораздо легче. Он сможет управлять кораблем, и наконец начнется его собственная операция.

Позади меня, в отсеке, который я вскрыл, приспособив для Свёрла и его детей, трудились ремонтные роботы. Я спросил Бсорола, хочет ли он и остальные убраться из Цеха 101, как только я получу возможность уйти. Ставший немногословным прадор ответил коротко, мол, нет, он и другие останутся, что лишь усилило мое злое разочарование. Проклятье, я должен был чем-то заняться – вот и принялся снова превращать задний отсек в каюты. Несомненно, Трент, Сепия и Коул присоединятся ко мне, когда я наконец отправлюсь в путь, а им потребуется жилье. Я задержался на мысли о Сепии, осознав, что отталкиваю ее, как и двух других, в то время как мое тело и разум хотели, чтобы она была со мной, в моей каюте. Я раздраженно поморщился. Разберемся потом, когда смоемся отсюда, когда вздохнем свободно… К сожалению, вопрос отбытия оставался открытым.

Размышляя о трудности ухода со станции, я сел и вошел через форс в корабельную систему, вызвав ранее записанные изображения, которые отразились на экранной ткани передо мной. Россыпи звезд заискрились в черном пространстве. Потом в центре открылось окно, выдвигая вперед дредноут Конечного Выпуска Цворна. Предатель-прадор, очевидно, осторожно приближался, выведя свой корабль из подпространства в пятидесяти световых годах от Цеха 101; осторожно, да недостаточно. На моих глазах флот Королевского Конвоя – огромные вытянутые золотистые капли – возник рядом с дредноутом и тут же открыл огонь. Атомные лучи принялись полосовать корабль, по-видимому, застав Цворна врасплох, поскольку кромсали они добрых двадцать секунд, прежде чем последовала хоть какая-то реакция. Лучи выжгли широкие пылавшие борозды в рядах гигантских орудийных стволов, торчавших на торце дредноута, точно небоскребы. Обшивка из редкого сплава перегрелась и в некоторых местах отвалилась. Словно выброшенные из жерл извергающихся вулканов, летели пламеневшие обломки. Потом включились силовые поля, заработали двигатели, и горевший дредноут, теряя куски обшивки, точно опаленную кожу, попытался уйти. Корабли Конвоя не отставали, продолжая обстрел, и в конце концов Цворн вынужден был совершить аварийный У-прыжок. Сидя в своем кресле и пересматривая эту сцену, я снова и снова изучал сгенерированные У-характеристики. Выглядели они хреново, и я подозревал, что даже если КВ-дредноуту удастся опять вернуться в реал после завершения прыжка, остаться целым у него нет шансов.

А флот Конвоя ушел, как я надеялся, обратно в прадорское Королевство. Современный государственный ударный корабль, карауливший возле станции, – тот самый, на котором прибыл Пенни Роял, тоже исчез. Ничто снаружи не могло помешать моему уходу, только вот у «Копья», моего корабля, имелся один серьезный недостаток: у меня не было ИИ, который управлял бы У-пространственным двигателем. Я ждал возвращения Флейта с его судном-приманкой, но теперь решил, что должен подготовиться к тому, что Флейт не вернется. Придется поискать сговорчивого ИИ здесь – или заставить несговорчивого, поскольку торчать тут дольше необходимого я решительно не желал… и поскольку помнил, что сказал Пенни Роял.

«Мы вернулись к моему началу, а теперь мы должны вернуться к твоему».

Таковы были последние обращенные ко мне слова Черного ИИ перед тем, как сложиться и исчезнуть, и каждый раз, вспоминая их, я задыхался от гнева. Что, черт побери, они значили?

Когда меня наняла Изабель Сатоми, я стремился отомстить Черному ИИ за восемь тысяч солдат, убитых на Панархии. На Масаде, родине древней расы эшетеров, события приняли странноватый оборот, но я не отказался от своей цели. Однако потом моя позиция изменилась. Сам Черный ИИ подделал мои воспоминания, внушив тягу к отмщению, которой я, с моей собственной настоящей памятью, не обладал. Шип, часть Пенни Рояла, оставленная им на его – а теперь моем – корабле, содержала мемозаписи жертв Пенни Рояла, и я, постоянно погружаясь в их жизни и смерти, лишь укреплялся в своей жажде возмездия. Мной манипулировали на каждом шагу, вбивая в голову причины, по которым необходимо попытаться уничтожить ИИ. И всё это делал не кто иной, как сам Пенни Роял.

По-прежнему ли я желал отомстить? Нет, от осознания того, что мной управляли, эта тяга совсем увяла. Меня словно заставили идти путем, на котором я давным-давно перестал испытывать эмоции. Однако итог последних манипуляций ИИ вновь воспламенил мой гнев. Почему я так разозлился? Потому что, когда жажда мести угасла, я ожидал чего-то большего, ожидал, что действие приведет к чему-то… не знаю, сверхъестественному, непостижимому. А привело к чему? К подлому убийству змеей-дроном Рисс отступника-прадора Свёрла, которого я уже начал уважать, который мне даже нравился. Пенни Роял помешал мне предотвратить убийство Свёрла – задействовав свой шип и голема, мистера Грея.

Так что – да, сейчас я снова хотел отправиться за Пенни Роялом. Впрочем, с тех пор как я начал преследовать дьявольское создание, становилось всё более очевидно, что у меня столько же шансов уничтожить Черный ИИ, сколько и затушить солнце, помочившись на него. Пенни Роял был опасен, могуществен, способен, казалось, перемещаться когда и куда угодно. Даже государственные ИИ боялись проклятого подонка. Пенни Роял обладал властью менять парадигмы, и простой воскрешенный солдат вроде меня не мог ничего ему противопоставить. Что ж, если я и не прикончу чертов ИИ, то, возможно, хотя бы найду какие-то ответы.

Я вывел на экран несколько окон с изображениями с камер, к которым мог получить доступ. Эти участки контролировали ближайшие уцелевшие ИИ, и я увидел, что активность на них усиливалась. И не только в плане ремонта – зашевелились все ИИ, и я начал догадываться, что это означало, особенно увидев роботов, изготавливавших других роботов, чья единственная цель – разрушение.

Решив, что мне потребуется завербовать местный ИИ, я начал прислушиваться к ним. Это оказалось непросто, поскольку мало кто из них пользовался языком в любом из известных мне видов, человеческим или компьютерным, но мне удалось установить и запустить в форсе несколько программ-переводчиков. Первый успех показался неудачей, потому что я никак не мог контролировать ситуацию. Очень медленно я начал понимать, что слушал происходившие на огромной скорости обсуждения соглашений, сделок, политики и ничто из всего этого не было порождением здравого ума. Едва я осознал это, многое стало проясняться: Цех 101 серьезно повредил ИИ, которые пережили завод-станцию. У них имелись, как бы сказали боящиеся выражаться прямо люди, кое-какие трудноразрешимые проблемы.