– Это правда, – Брокл с трудом подавил гнев, – но Земля-Центральная выдала ему специальное разрешение на расследование, а также снабдила информацией о некоторых аспектах нашей миссии. Его подход уникален, он приспособлен для разборок с такими, как Пенни Роял, гораздо лучше других доступных ИИ.

– Не могу сказать, что чувствую себя спокойно, когда на борту у нас этот персонаж.

– Есть же приказ. – На самом деле Броклу больше всего хотелось сказать ей, чтобы она заткнулась и выполняла, что ей велено, но это было бы совершенно не в духе ныне погруженного в спячку ИИ «Высокого замка». – Иногда чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер.

– Полагаю, Брокл попал на борт на Авиа вместе с припасами, – заметила Графтон. – К чему вся эта секретность?

– Думаю, ты сама поймешь, капитан Графтон.

Только закончив говорить, Брокл сообразил, что серьезно отклонился от роли ИИ, которым прикидывался. Впрочем, неважно.

– Потому что Пенни Роял способен проникнуть в государственные потоки данных?

Отлично, она ничего не заметила.

– Именно так. Поэтому я и отключил У-пространственную связь. Пенни Роял не должен узнать о нашей операции. У нас есть только один шанс уничтожить страшную угрозу Государству, и нам нельзя упускать его.

Графтон задумалась, но беспокоило ее не отсутствие коммуникации.

– И где же сейчас этот Брокл?

– Он занял анфиладу.

«Высокий замок» часто принимал большое число пассажиров и членов экипажа, вот и теперь в ряде кают на другой стороне корабля находились всевозможные исследователи, но анфилада предназначалась в основном для всяких планетарных сановников, поэтому ее частично изолировали от остальных корабельных помещений, так чтобы гостям было довольно трудно бродить по другим, рабочим секторам. Кроме того, эта территория находилась под хорошей защитой, там отсутствовали какие-либо боевые средства, и располагалась она довольно далеко как от шара ИИ, так и от корабельного У-пространственного двигателя. Брокл не был трусом, но если нападение на «Черную розу» сорвется, Пенни Роял обрушит ответные удары сперва на ИИ «Высокого замка», затем на его оружие, а потом – на двигатель.

– Возможно, мне следует пойти и поприветствовать его, – предложила Графтон.

– Не думаю, – откликнулся Брокл. – Мне, как и тебе, неуютно от его присутствия, и я считаю, нам лучше держаться на почтительном расстоянии от него.

– Пока операция не будет завершена и он не отправится обратно на «Тайберн»?

– Точно.

Теперь Броклу действительно стало неуютно, ведь Графтон, похоже, знала куда больше, чем он предполагал. Он видел, как она устало махнула рукой и коснулась экрана дисплея, перенося приказы на свой форс, чтобы изучить их внимательнее. Разговор был окончен.

Пора двигаться.

Брокл принялся извлекать свои единицы из окружавшего ИИ «Высокого замка» шара, оставив лишь несколько, чтобы перехватывали передачи и данные и отправляли их основному телу. Разделенный на сотни серебряных червей, он пополз-запрыгал по полу, мимоходом приказав связникам открыть двери. Выбравшись из бронированной сферы, он заскользил по коридорам к анфиладе, постоянно проверяя камеры впереди и убеждаясь, что его никто не увидит – камеры теперь контролировал он и стирал все записи о своем присутствии.

Вскоре Брокл прибыл в главный салон анфилады, сгустился в излюбленную форму лысого толстяка, заглянул в несколько кают и выбрал себе ту, что располагалась в конце коридора. Войдя внутрь, он припомнил последнюю беседу с Землей-Центральной:

«Ты прекрасно знаешь, что если разум поселился в ИИ-кристалле большой емкости мыслей и памяти, это еще не гарантия здравой психики».

Разговор касался голема, посланного на разведку, – в него загрузили разум человеческого существа. Это вот «ты прекрасно знаешь» очень возмутило Брокла – его собеседник явно намекал на то, что Брокл безумен. В любом случае, Земля-Центральная ошибалась во всем. Брокл и сам когда-то был человеком, и его загрузили, только не в кристалл, а в субстрат ДНК, а позже – в рассредоточенную серию отдельных атомных металлоорганических процессоров, обычные ИИ-кристаллы и рядом не лежали. И он чувствовал себя абсолютно нормальным, нормальнее любого другого ИИ Государства.

Брокл изучал собственные мысли и прочие внутренние процессы и ни тогда, ни сейчас не находил никаких просчетов в рассуждениях. Позиция других ИИ в отношении Пенни Рояла была ошибочной. Конечно, Черный ИИ продемонстрировал альтруизм, исправляя, хотя и странным манером, прошлые прегрешения. Он превратил Трента Собеля в человека, неспособного совершать преступления, которые тот совершал когда-то. Он не позволил Свёрлу стать ключом к бунту в Королевстве, а тот точно привел бы к возобновлению войны с Государством. И попутно спас массу жизней. Он потратил накопленную энергию временного займа, развернув часть ударной волны взрыва суперновой, хотя, конечно, этого бы не потребовалось, не укради он сперва эвакуационные телепорты…

Однако другие факты очевидны: связавшись с Изабель Сатоми, запустив трансформацию этой преступницы в эшетерскую боевую машину, Пенни Роял отдал власть в лапы Ткача, существа, представлявшего собой странный сплав утконоса, гусеницы и Будды, только размерчиком покрупнее, единственного живого представителя древней расы эшетеров. Ткач обрел независимость, что определенно было не в интересах Государства. Влезая во временные займы, ИИ рисковал вызвать катастрофические разрушения. Своими действиями он продемонстрировал полное равнодушие к безопасности Государства. Он оставался потенциальной меняющей парадигму сущностью, оставался угрозой – и должен был быть уничтожен.

Брокл опустил тучное тело в удобное кресло и раскинул мыслесеть, с определенным удовольствием изучив ассортимент арсенала, в особенности – У-прыжковые дезинтеграторы. Их хватит на покрытие обширной территории, Броклу же осталось только сидеть и ждать в самом центре этого пространства.

Когда Рисс шлепнулась на пол, она испытала едва ли не разочарование. Она уже поняла, что Спир был прав. Пенни Роял ничего не сотворил с ней, только уничтожил иллюзии и выплеснул последнюю каплю надежды на то, что она служила какой-то цели. ИИ поиграл с ней немножко и отбросил. И сделал это не по злобе, просто понятие «мораль» к нему неприменимо, просто для него страдания или удовольствие не более чем функции, как строчки программы в компьютере прежних времен, еще до Тихой войны. Преображение невежества Рисс в жажду мести стало своего рода решением, опорой, но ее возраставшее понимание того, чем был Пенни Роял и чем он перестал быть, даже эту опору подтачивало. Однако вместо того, чтобы остановиться, начать с чистого листа, Рисс попыталась воссоздать цель и вернуть себе ненависть. Ошибка, ошибка…

Нападение на Свёрла заставило ее понять, что она не способна овеществить прадоров, особенно этих прадоров, не может мысленно низвести их до привычного уровня «плохих парней». Слишком много она узнала. Вот в чем штука-то: пускай она и чувствовала себя пустой, но эта пустота постепенно заполнялась знанием, опытом и, возможно, мудростью.

Она не смогла убить вторинца, которого встретила по дороге к Свёрлу, потому что увидела в нем индивидуальность – порождение природы и воспитания. Не дикаря, с какими сталкивалась во время войны. То же относилось и к Бсоролу с Бсектилом, которые, как ни странно оказалось признаваться в этом самой себе, со временем ей даже понравились. А Свёрл – пример еще более яркий, ведь это он изменил своих детей. Он был разумным существом, а не жестоким хищником. Но она поступила правильно: Свёрлу пришлось умереть, чтобы другие могли жить, наибольшее благо для наибольшего числа…

Рисс переслала запись его гибели Королевскому Конвою, но ужас содеянного нескончаемым потоком вливался в ее пустоту.

Она хотела умереть.

– Это было решение, – раздался голос.

Электромагнитный импульс едва не ослепил Рисс. Большинство сенсоров отключились, тело работало неправильно, хотя повреждения и сравниться не могли с теми, которые она получила в прошлый раз. Она вполне осознавала, что Бсорол собирался поджарить ее, а потом бросил. И даже успела включить внутреннюю защиту против компьютерной атаки.