Размышляя, как ему теперь действовать, Брокл продолжил текущее расследование, поскольку вся поступавшая информация о Пенни Рояле когда-нибудь да пригодится. Весь экипаж «Розы» оказался странным образом связан с ИИ, и связь эта изменила их коренным образом. Женщина Хабер и ее муж Чонт под влиянием Пенни Рояла на короткое время соединились практически телепатическими узами, что оттолкнуло их друг от друга, поскольку слабый человеческий разум не способен выдержать подобную степень близости. Но какова была цель данного эксперимента? К несчастью, Чонт и Хабер сейчас недоступны, так что Брокл занялся более прозаическим психозом, охватившим под влиянием Пенни Рояла Грир: женщина пыталась отрезать собственное лицо. Брокл ввел нанофибры во все ее синапсы, чтобы измерить трафик между нейронами и оценить нейрохимию. На основе полученных данных выстроилась точная модель разума женщины. Конечно, во время процесса она оставалась в сознании и испытывала некоторый дискомфорт, но это несущественно.

После нескольких часов напряженного анализа Брокл пришел к выводу, что информация, полученная от Грир, для него бесполезна. Близость Пенни Рояла к команде «Розы» смягчила некое условное разделение разума на сознательное и бессознательное, активизировав в результате подавленное чувство тревоги. Осознав это, Пенни Роял внес исправления – но и только. Бессмысленный опыт. Очередная демонстрация того, насколько опасен вышедший из-под контроля ИИ, но опять-таки никаких намеков на его основные цели. Брокл отключился от мозга женщины. Он заметил, что она плачет, страдая от неблагоприятных последствий вторжения, но просто избавил ее от своего присутствия. Подобные реакции входят в список обычных человеческих функций и в конечном счете будут преодолены, так что никакой корректировки тут не требовалось.

– Я полагала, ты перестал их допрашивать, – заметила из рубки капитан Графтон. – Несмотря на то что сказал мне «Замок», не понимаю, что еще ценное можно узнать от них.

Слушая женщину, глядя на ее чопорную физиономию, Брокл едва сдерживал раздражение. Замок, корабельный ИИ, ничего не говорил – все ответы, которые Графтон получала якобы от него, исходили в действительности от самого Брокла. Но теперь Графтон, как и остальные находившиеся на борту, начала подозревать, что всё шло не так, как должно было. Проклятые людишки, какой от них толк?

– Я буду решать, можно узнать от них что-то ценное или нет, – отрезал он. – Действия Пенни Рояла могут быть и экстремальными, напоказ, и утонченными, неуловимыми, а искать всегда следует за пределами очевидного.

– Да, верно, – ответила Графтон. – Но, по моему опыту, когда переступаешь определенную черту, пытка уже не приносит никакой пользы.

– Я их не пытаю, – решительно заявил Брокл, – я лишь добываю подробности.

Женщина смотрела на экран, демонстрировавший изображение Брокла в человеческом облике.

– Как скажешь, – мрачно проговорила она и отключила связь.

Нет, так дело не пойдет. Поскольку Пенни Роял бежал и Броклу, похоже, придется задержаться на этом корабле, ситуацию нужно менять. Нельзя, чтобы Графтон врывалась сюда каждый раз, когда он пытался вести расследование. Нежелательно также, чтобы экипаж заявился поглядеть на людей. Всё стало слишком неопределенно. Надо было разобраться.

Во-первых, спартанты. Пять групп, по три человека и одному голему в каждой, и вот големы-то и могли стать проблемой. Они часто пользовались прямой связью с корабельным ИИ: задавали вопросы, получали свежую информацию по разным темам. Они уже начали было расспрашивать о причинах изменения миссии – и вдруг перестали. Теперь големы пытались засекречивать свои переговоры и взяли из арсенала оружие для «диагностической проверки». Они догадывались, что что-то не так.

Затем – субразум ИИ «Высокого замка» в научном отсеке. Он тоже был озадачен ответами, получаемыми от основного ИИ. Через некоторое – весьма короткое – время замешательство сменилось тревогой. Брокл уже внедрился в канал связи и насильственно поглотил субразум, но теперь вопросы начали задавать люди-ученые.

Брокл собрал воедино косяк своих единиц, приняв излюбленную человеческую форму, и направился к двери каюты. Он хотел бы обойтись без потерь, только вот препятствовать операции он не позволит. Если кто-то из них умрет, когда он будет устранять угрозу, которую они представляли, – ничего, это допустимо. Итак, кто первый?

Научная группа.

Пять людей, два голема. Слабые и глупые люди – ерунда, но големы – совсем другое дело. Как и в случае с корабельным ИИ, Брокл не мог дистанционно захватить над ними контроль, тут требовался физический контакт с их кристаллами. Проведя зондирование, Брокл составил себе маршрут в научный сектор, позволявший избежать столкновения с кем-либо на борту. Выйдя в смежную комнату отдыха, он, игнорируя испуганные взгляды Блайта и Грир, двинулся вперед через взрывостойкую дверь, мысленным приказом закрыв ее за собой. Шагая по выбранным коридорам к месту назначения, он сообразил, что любой в научном секторе сразу предупредит остальных, едва Брокл перейдет к физическому нападению. Люди – существа медленные, но у них были форсы и прочие ментальные усилители. Всё это тоже нужно учесть в плане.

Вскоре он прибыл к дверям научного сектора и через внутренние камеры увидел, что все там работали: изучали обломки уничтоженной «Черной розы». Брокл остановился, толстая рука легла на дверь, взгляд упал на щель наверху – и он вдруг понял, что решение проблемы может и не включать физическую конфронтацию. Отступив на шаг, Брокл пошарил в памяти ИИ «Высокого замка» и нашел отличный выход. Даже големы ничего не смогут сделать, оказавшись по ту сторону почти восьмисантиметрового поверхностно-упрочненного кермета.

Подсказку ему дало проникновение в первую же камеру на борту звездолета. После появления в Государстве опасных джайн-технологий были соответствующим образом модернизированы системы безопасности. А как подобные технологии могли попасть на корабль, если не из научного сектора, куда доставляли для изучения все чужеродные объекты? Следовательно, должен быть предусмотрен режим изоляции отсека. Меньше чем за минуту непроницаемая взрывостойкая керметовая стена в несколько сантиметров толщиной отрежет сектор от остального корабля, обрубив все коммуникации, так что отсек можно будет просто катапультировать. Прибегать к столь радикальной мере Броклу не хотелось, тем более что из остатков «Черной розы» еще удалось бы что-нибудь вытянуть. Он отошел от двери, инициировав только часть протокола системы безопасности. За спиной Брокла из замеченной им щели рухнула керметовая пластина, вокруг загрохотало, палуба под ногами задрожала. Минута – и научный сектор был полностью локализован.

Джайн-технологии – штука опасная. Один джайн-узел размером с шарик для пинг-понга способен уничтожить цивилизацию, поэтому даже таких систем безопасности на самом деле недостаточно, тем более что кто угодно мог пронести на борт нечто смертоносное просто на подошве ботинка. Брокл быстро разобрался, что для большинства секторов корабля существовала такая же опция изоляции и катапультирования, – и сразу отсек военную часть, а потом рубку. Он уже поздравлял себя со столь простым решением, когда в грудь ему ударил лазерный луч.

Закинув за спину жаломет и почувствовав, как тот удобно лег в привычную ложбинку, Лэлик с громким хлюпаньем выбрался из гель-пульта. Щелкнув перепончатой хвостовой лапой-якорем, он двинулся к выходной трубе, одолел ее, отталкиваясь руками и вспомогательными, растущими из пояса щупальцами, и через люк-сфинктер протиснулся в док.

Обломки погибшего судна, в которых, согласно докладу Хендерсона, отсутствовали загрязняющие вредные вещества, лежали на дне внутренней причальной сферы, грубые и черные на фоне бледно-серых стен из трофейного кермета, скрепленных друг с другом красными и зелеными ветвями строительных кораллов. Гравитация была включена на минимум, работала лишь парочка пластин малой мощности у основания сферы, да еще несколько в разных местах, так что Лэлик, всего раз оттолкнувшись от тягача, прильнувшего к стене гигантской галочкой, слетел вниз, к шару.