Пробудившись, я вспомнил, с какими ощущениями очнулся когда-то в виртуальности, предшествовавшей моему воскрешению. Чувствовал я себя отлично: отдохнувшим, сильным, готовым к встрече с любыми неприятностями, которые наверняка припасла для меня реальность. Я справил нужду, надел чистый комбинезон, поверх натянул скафандр, позавтракал жареными свиными отбивными с овсянкой, а чашку зеленого чая прихватил с собой в рубку. Там я обнаружил свернувшуюся на пульте Рисс и подумал, не наслаждается ли дрон-убийца собственным вариантом сна. Конечно, едва я вошел, она тут же подняла голову и открыла третий глаз, изучая меня.

– Что ж, – сказал я, – пора вернуть на место наш корабельный разум.

– Уверен, что мы хотим его возвращения? – поинтересовалась Рисс.

– Да, абсолютно уверен.

В ответ она только фыркнула, но, когда я, допив чай, направился к шлюзу, все равно последовала за мной.

– Погоди, – остановила меня дрон, когда я уже повернул к старому штурмовику, который Свёрл использовал в качестве обманки.

Я оглянулся: Рисс указывала на что-то яйцекладом, но я ничего такого не увидел, и тогда она выслала мне изображение и быстро менявшиеся координаты на схеме станции. Я внимательно рассмотрел неподвижную картинку, потом переключился на тот же объект в реальном времени, но так ничего и не понял. Ну, какой-то шарообразный прибор, катившийся в сторону открытого пространства. И что? Здесь полным-полно всевозможной двигающейся техники.

– Не узнаешь? – спросила Рисс.

– Нет.

– Пока ты спал, Свёрл нашел кое-что интересное, – начала змея-дрон.

По пути к старому штурмовику она поведала мне о технологии защиты, которую применил Пенни Роял для Панцирь-сити. Оставалось только гадать, зачем Черный ИИ подкинул это устройство Сверлу. Впрочем, чего тут гадать – вероятно, потому что оно потребуется.

Отсоединить все связи Флейта оказалось просто, поскольку Свёрл одарил разум вторинца способностью выброситься из корабля в экстренном случае, что было весьма не по-прадорски, ведь большинство прадоров не слишком заботились о выживании своих детей в любом их виде. Флейту требовалось лишь запустить рутинный процесс размыкания, заблокировав собственно катапультирование. Тиски, удерживавшие его контейнер, разжались, силовые и оптические кабели сами вышли из пазов и по-змеиному уползли в свои гнезда. Шагнув к ящику, я подтолкнул его к выходу, после чего просто шел рядом, еще только пару раз скорректировав курс в сторону трюма, где и перепоручил контейнер с Флейтом ремонтному роботу.

– Я по-прежнему не считаю это хорошей идеей, – заявила Рисс.

– Желаешь сама занять место Флейта и порулить «Копьем»?

– Здесь кишмя кишат ИИ, которые просто запрыгали бы от радости при одной мысли о такой возможности.

– И они заслуживают столько же – или даже больше – доверия, как ты или Флейт?

– Она просто пытается сохранить позицию, – встрял Флейт. – Трудно, наверное, смириться с тем, что ты больше не ненавидишь то, что был запрограммирован ненавидеть. Мы, существа, научившиеся думать, а не только подчиняться наскоро слепленным дрянным программкам, более гибкие и более надежные.

Ох! Я даже поморщился.

– Да, но ты больше не органическое существо, ты сидишь в кристалле и приобрел лишь расширение горизонтов.

– Угу, я изведал оба мира и не столь ограничен, как ты.

– Довольно, – прервал их я. – Это нам не поможет.

И все-таки, не скрою, я был искренне рад, что эти двое снова затеяли свою обычную перепалку. Их пререкания вносили стабильность в мой хаотичный мир.

– Ладно, – пробурчала Рисс, – у меня есть еще немного взрывного геля на случай, если прадорские детишки обнаглеют.

– Ну естественно, – ответил я.

– Так что теперь, босс? – спросил Флейт.

– Теперь, как только всё будет готово, мы снова отправимся в путь и выясним, где сейчас может находиться Пенни Роял.

– Цели те же? – фыркнула Рисс.

– Не знаю. Только, прежде чем уйти, я заберу у Свёрла шип и выясню, что делает Трент…

– А потом?

– Давайте сперва найдем Пенни Рояла. А там посмотрим.

Чем мне заниматься, если не преследовать Черный ИИ? Сейчас Пенни Роял являлся смыслом моего существования, я не мог остановиться, пока дела меж нами не завершены – какими бы они ни были. Кроме того, в глубине души я понимал, как сильно пугала меня перспектива остаться без этой цели, и неважно, насколько неопределенной она стала.

Вместе с извивавшейся рядом Рисс я повел Флейта к своему кораблю, задержавшись только, чтобы посмотреть, что творилось в отсеке конечной сборки. Сперва, когда трюм был полон, я собирался доставить разум через люк для боеприпасов. Сейчас, однако, последние криоящики уже убрали, и путь через трюм представлялся наилучшим, так что я развернул робота. Пока мы шли, я вспоминал прошлый раз, когда точно так же доставлял Флейта на судно. Тогда Изабель Сатоми и два ее помощника лежали парализованные в собственном звездолете – жертвы утонченного биологического оружия, изобретенного мной. Тогда я больше действовал, чем реагировал. Вспоминая это, я чувствовал, что сейчас мне нужно быть поувереннее в своих целях.

– Когда я говорил с Пенни Роялом в Цехе Сто один, он сказал: «Мы вернулись к моему началу, а теперь мы должны вернуться к твоему». И я задумался о том, что же это может означать.

– Где ты родился? – спросила Рисс.

– В Нью-Йорке, на Земле.

– Не думаю, что нам туда, а?

– Почти наверняка нет.

– А где воскрес?

– Тоже на Земле. – Я помолчал. – Есть вероятность, что подразумевалась Масада, поскольку началом можно посчитать момент обнаружения моего мемпланта в той ювелирной лавке. Но я так не думаю. Иногда мне кажется, Пенни Роял намекал на что-то, имеющее совершенно противоположный смысл.

– Э?

– Мой конец, гибель на Панархии. – Помедлив, я продолжил: – Там и начался новый я.

К этому времени мы добрались до прошлого обиталища Флейта, контейнер встал на свое место в соединительный раструб, и я занялся подключением периферийного оборудования. Корабль был уже герметизирован, и Флейт заговорил через коммуникатор, заметив:

– Возможно, Панархии больше не существует.

– Что?

– Согласно недавним астронавигационным обновлениям, к Панархии приближаться не рекомендуется, поскольку вся система находится в процессе соскальзывания в черную дыру Лейденской воронки. Планеты, может, уже и нет.

Я вспомнил, как стоял на поверхности планеты с закрытым визором, защищаясь от дротиков охотившихся спрутоножек. Вспомнил, как все мы глотали противорадиационные препараты, как нанокомплексы в наших телах боролись с постоянным излучением, как мы купались в рентгеновских лучах, что выбрасывала Лейденская воронка, всасывавшая очередную порцию материи Вселенной. Вспомнил беседы с Гидеоном, вертевшиеся вокруг одного: «Какого черта мы сражаемся за планету, которой через сотню лет все равно каюк».

Сто лет прошло.

Запутавшись в манипуляциях Пенни Рояла, я привык к тому, что события всегда достигают предопределенного завершения. Но нет, пускай меня пробирала дрожь, пускай по спине бежали мурашки, я просто не мог принять того, что Черный ИИ каким-то образом организовал это. Или все-таки? То, что мой мемплант нашли через сто лет после смерти, – целиком и полностью «заслуга» ИИ. Все происшествия со Свёрлом спровоцировал Пенни Роял… Нет. Я тряхнул головой. Я не собирался идти туда.

Сдержав раздражение, Брокл постарался полностью сфокусироваться на информации, поскольку, как и способ, который он использовал для определения маршрута Пенни Рояла, покинувшего Цех 101, эти данные могли оказаться весьма ценными. Черному ИИ удалось отделить и запустить один У-пространственный двигатель и таким образом сбежать, скрыв при этом У-характеристики – всё, кроме очень короткого всплеска в момент погружения. В какую сторону Погоста он подался, Брокл совершенно не представлял. Однако У-пространственные связи Пенни Рояла раскинулись повсюду, протянувшись через Погост и в Государство, и в Королевство, и за их пределы. Вот по ним-то и можно было кое-что вычислить.