Мужчина уставился на нее, разинув рот, потом резко повернул ко мне сенсорный дисплей. На нем красным по черному значилась сумма посадочного сбора, а также светился ряд иконок на выбор.
Я коснулся значка Галактического банка – логотип сам считал мою ДНК через экран, затем по всему телу побежали мурашки – это сканер проводил вторичную идентификацию. Секунда – и строка текста, позеленев, свернулась.
– Ну вот, значит, – сварливо признал поражение чиновник.
– Мы собираемся взять напрокат «карабкер», – сказал я.
– Опорный уровень, – фыркнул он.
Коротышка развернул свою конторку и зашагал к лифтам. Это, вероятно, означало, что никакой прибыли от арендующих транспортные средства он не получал.
– Идем. – Сепия положила руку мне на плечо. – Я знаю куда.
Из зоны приема мы вышли на улицу, уставленную унылыми многоквартирными домами с окнами-пузырями и небольшими парковками снаружи для автоэлектронных скутеров. Сепия провела нас к очередному ряду лифтов, мы спустились на уровень ниже и оказались в торговом центре, изобиловавшем барами и ресторанчиками, персонал которых взирал на нас с надеждой.
– Их задача – не дать тебе просто так пройти, взять «карабкер» и уехать, – заметила Сепия. – Владельцы космопорта желают, чтобы гости тратили здесь как можно больше денег.
На каждом из восьми уровней нам пришлось миновать ту или иную торговую зону. Добравшись наконец до цоколя, я увидел на одном из заведений вывеску, предлагавшую «карабкеры» напрокат.
– Сюда? – предположил я.
Сепия покачала головой:
– Снаружи они вдвое дешевле и содержатся лучше.
Толстые двери из покровной пены вывели нас к прокату мимикриодежды, дальше обнаружились щитостеклянные створки, за ними – выщербленный, кое-как отремонтированный каменный переход, потом – несколько ступеней вниз, и вот мы стояли на брусчатой мостовой города в лощине. По обе стороны широкой улицы тянулись террасы четырехэтажных домов, маленькие садики на переднем плане часто загромождали штабеля бревен и деревья, чем-то напоминавшие гинкго. Перед домами стояли припаркованные древние гидрокары. В одних зданиях я заметил окна-пузыри, в других – светопроводные панели. Крутые крыши (на некоторых из них даже дымились трубы) были чернее полуночи благодаря черепице со сверхпоглощением солнечной энергии. Дождь всё еще шел, водостоки изрыгали пенные потоки, убегавшие в зарешеченные сливные желоба. Людей было немного, да оно и понятно.
Мы несколько раз повернули, прошли мимо витрин магазинов, мимо водородозаправочной станции, мимо пары оранжерей. Пересекли мост над глубокой быстрой рекой, где виднелись растения, которые цеплялись за каменное дно корнями, больше напоминавшими когти, и качали листьями – или плодами, – похожими на яхты без парусов, а вокруг них сновали рыбы вроде лосося, только с рожками на головах. Наконец Сепия привела нас к парку «карабкеров» и втиснулась в хибару из вспененного металла, а я задержался во дворе, чтобы взглянуть на машины. Переживание было исключительно приятно своей новизной – а это ведь теперь случалось со мной редко, – поскольку, похоже, никто из обитавших в шипе за моей спиной мертвецов не сталкивался с подобным транспортом.
«Карабкеров» во дворе оказалось ровно десять – каждый на четырех длинных ногах, которые оканчивались цепкими шестипалыми «ладошками». Все машины скорчились, будто пытаясь спастись от ливня. Еще у «карабкеров» имелись луковицеобразная щитостеклянная кабина на четверых и сенсорная головка на суставчатой шее, выступающая вперед и вниз. Головка походила на муравьиную – на голову муравья-солдата, судя по размеру хелицер, а вот о назначении твердосплавных цепных пил, расположенных на внутренней поверхности «челюстей», я задумался.
– Глуповато выглядит, – заметила Рисс, с сомнением разглядывая стоявшие перед нами машины.
– Я всегда готов подчиниться местным обычаям, – ответил я.
– Может, на этот раз не стоит никого подвозить? – предложила дрон.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы догадаться, о чем она говорила, но, сообразив, я невольно хихикнул. Да, наблюдалась определенная тенденция: на Масаде я подбрасывал уткотрепа, а на планетоиде Пенни Рояла – саму Рисс.
– Мы возьмем этот, – показала Сепия.
Я обернулся. Она уже вышла из домика в сопровождении мужчины-амфидапта, который широко улыбался, демонстрируя ряды акульих зубов и белую плоть пасти. Он, очевидно, был отлично приспособлен к окружающей среде, потому что вышел абсолютно голым. Больше всего мужчина напоминал жабу, вставшую на задние лапы, да еще и с ушами летучей мыши в придачу.
– Сколько? – спросил я.
– Я уже рассчиталась. – Сепия показала палочку-ключ, потом повернулась к амфидапту. – Верну в целости.
А тот смотрел на Рисс, облизывая губы зубчатым языком. Вероятно, она напоминала ему о какой-то любимой еде – видимо, сырой и извивающейся. Однако секунду спустя он взял себя в руки, убрал язык, протянул ладонь и сжал в кулак перепончатые пальцы:
– Только помните об автовозврате через десять дней.
– Знаю, я уже обращалась к тебе раньше.
Мужчина кивнул:
– И всё было в порядке. Но на этот раз с тобой он…
Поморщившись, Сепия жестом пригласила нас к «карабкеру», а сама подняла распашную дверь и вошла внутрь. Рисс метнулась следом за ней, я отстегнул удерживающий шип ремень и присоединился к ним, помахав рукой амфидапту в знак благодарности.
– Автовозврат через десять дней? – поинтересовался я, усаживаясь.
– Многие из тех, кто берет «карабкеры», чтобы заглянуть к мистеру Пейсу, назад не возвращаются. Пристегнись, – добавила она и, тоже пристегнувшись, вставила в гнездо ключ.
Пока я возился с ремнем, под полом что-то завелось – наверное, закрутился большой маховик, приводимый в движение электрическим мотором. Сепия стиснула стандартную рукоять управления, потянула ее на себя, и «карабкер» поднялся на ноги, вскинул голову и огляделся, будто только-только проснулся. Еще миг – и он пришел в движение, миновал ворота парка и зашагал по брусчатке.
– А для чего хелицеры? – поинтересовался я.
– Рубить деревья, – ответила кошечка.
Как прозаично. И это было прекрасно.
«Карабкер» вынес нас из города и двинулся по ущелью. Его походка наводила на мысли о путешествии на слоне. Только подумав об этом, я вспомнил, что на самом деле никогда не катался на слоне, а значит, снова переживал чужие воспоминания. Дорога бежала вдоль реки, потом сворачивала направо, туда, где раскинулось широкое озеро. Сепия, однако, вместо того чтобы придерживаться ее, направила нашу странную машину вброд через поток, а потом по узкой, едва заметной тропе вверх, в гору. Впрочем, каких-либо изменений в поступи «карабкера» я не почувствовал. Глядя через выпуклое стекло кабины, я видел, как наше средство передвижения то ловко хваталось за скальные выступы, то мягко шагало по ровной поверхности, то меняло изгиб ног, чтобы нам было удобнее ехать. Ощущалось всё по-новому приятно, но особого смысла в такой поездке я не находил.
– А почему мы не могли арендовать гравикар? – спросил я.
– Мистер Пейс не подпускает их к своему замку. У него даже есть парочка ракетометов на этот случай.
– Почему?
– Кто знает? – Сепия пожала плечами.
– Ну, наверное, у него есть веская причина не любить аэрокары, – пробормотала Рисс.
Что ж, наверное.
Перевалив гребень горы, мы начали спускаться, оставляя позади уступы, поросшие, вероятно, теми самыми чайными дубами. Среди деревьев я заметил роботов-сборщиков, этаких железных лебедей на гусеничном ходу, которые щипали клювами молодые побеги и всасывали их во вместительные животы. Мы пересекли узкий ручей, затем взобрались на очередной склон и зашагали по плоской горной вершине – по-моему, здесь-то и следовало разместить космопорт. Потом мы опять спустились, оказавшись в новой лощине, напомнившей одному из моих ментальных спутников Гленко[2]. Вокруг стало значительно темнее, поскольку мы прибыли к концу тридцатичасового дня, и я различил впереди огни. Еще двадцать минут, и мы оказались под замком мистера Пейса. Сепия подвела «карабкер» к устремлявшейся наверх дороге. Вскоре мы одолели каменный мост и через каменную же арку вышли на широкий внутренний двор, где «карабкер» присел, заглушив двигатель.
