– Ты не сказала, что мы идем ко мне домой, – обескураженно пролепетала Таюли, без сил опустившись на щупальце.

Придавленный ею Улюлюшка пискнул и выскользнул из-под плаща.

– Ты и не спросила то, что я не сказала, – резонно заметила Челия. – Сама же не сказала про свой город ничего, чтобы я знала, что он твой. Я вообще не знала, что нам нужно сюда, – щебетала она, несясь вскачь вниз по склону.

– Пýндари-пýндари-пýндари-пу! – мчался рядом с ней Улюлюшка. – Сьюси-сьюси-сьюси-сью! – знакомо радовался он, сам не зная чему.

– Сьюси, – безрадостно согласилась с ним Таюли, догнав неугомонных баловников.

Вернуться сюда в Заанантак и не зайти глянуть на отчий дом – такое, пожалуй, не всякому под силу. А там дядя, от которого с души воротит…

– Пусть только попробует, когда обидит! – пригрозила Челия, уже почти летя над землей.

– Наказ! – напомнила нянька разошедшейся воспитаннице.

Та хихикнула, однако на ножки встала крепко. Да и сама Таюли, опомнившись, слезла со щупальца подальше от придирчивых глаз тех, кто уже почти добрался до ворот, торопясь попасть в город. Солнышко – по пояс в море – старательно подгоняло всех, будто могло внезапно провалиться в один миг. В город они ворвались вместе с последним обозом. Да и то поспели только из-за склоки, что устроили стражники, взимая торговую пошлину.

Таюли схватила за руку Улюлюшку, страшась потерять обалдевшего дурачка – у того от вида широких улиц и богатых каменных домов где-то застряли все его «фýрли» да «ýпси». А это ведь только дома купцов с мастерами – гордо подумала Таюли. Он ещё не видал дворцы аташтаков, что красуются в северной части города.

– Мы туда не пойдём, – как всегда подслушала её мысли Лиата. – Мы идём домой.

– Нет! – аж завопила от неожиданности Таюли. – Не хочу! Только не сейчас, – взмолилась она, прижавшись к стене какого-то дома.

– Почему? – страшно удивилась малышка, заботливо заглядывая в лицо переполошившейся няньки. – Саилтах хороший. Я ему нравлюсь. Не бойся: ты понравишься маме. Она обрадуется, что меня теперь учат.

– Саилтах? Саилтах Восьмой? Ты про какой дом говоришь?

– Про дворец, конечно. В этом твоём Заанантаке у мамы с Восьмым тоже дворец. Посерёдке города. А тот в горах вовсе не дворец: он крепость.

– Я знаю. И что, мы прямо во дворец? – ёкнуло сердце Таюли в очень дурном предчувствии.

– А куда же ещё-то? Саилтах страшно обидится, если мы не зайдём. Или не придём.

– А какая разница?

– Такая, что непонятно: мы ему взаправду нужны, или всё обойдётся.

– Что обойдётся? – насторожилась нянька, поблагодарив предчувствие.

– Всё, что лучше пусть обойдётся, – вдруг нахмурилась и как-то вся подобралась Лиатаяна. – Потому, что мне это не нравится.

– А кому оно нравится? – пропел за спиной дивно мелодичный голос.

И Таюли мигом обернулась, будто её грозились прирезать.

– Ух ты, какая прыгучая! – восхитилась неописуемо красивая девица одних лет с ней.

Но больше поражала её одежда, будто сразу с нескольких чужих плеч. Потёртые тёмные кожаные штаны заправлены в шикарнейшие высокие сапоги, у колен изукрашенные золотым тиснением. Длинная голубая шёлковая мужская рубаха, перехваченная широким богатым поясом, обдёргана по подолу и рукавам. А на правом над локтем приличная дыра. И ещё несколько мелких дырочек, разбросанных по всей рубахе.

Чёрные косы свёрнуты в полуразвалившуюся изысканную причёску, из которой вылезли несколько волнистых прядей. А поверх этого безобразия торчит перекособоченная диадема сплошь из драгоценных камней. Трудно представить себе что-то более нелепое. Но обозвать всё это как-то презрительно язык не поворачивался. Таюли остро ощутила присутствие чего-то громадного и мощного, как морской ветер.

– Смотри-ка, и впрямь умная, – хихикнула девица.

– Ты по мне скучала? – придирчиво осведомилась Челия, подходя к ней.

– Нет, – удивилась её претензии девица. – А ты… Ты что, скучала?

– Конечно, – капризно скривила губки малышка. – А теперь обиделась, что зазря скучала, раз ты такая.

– Вот оно что, – озадаченно рассматривала девица её няньку. – Значит, получилось. А я думала, что Таилия свихнулась.

– Не ругайся на бабушку! – грозно потребовала Челия. – Сама ты дура, хоть и умная. И не пялься на мою няньку. Она моя! А ты к ней не прилаживайся: она меня любит. По-настоящему! – похвасталась демонюшка, повиснув на руке Таюли.

– Подумаешь! – пренебрежительно отмахнулась девица. – Меня тоже любят. Диамель. Она моя подруга.

– А меня любят сильней!

– Этого никто не знает, – задумчиво покачала головой девица, пристально вглядываясь в лицо замершей няньки.

В её больших глазах на миг полыхнуло алым. Но Таюли и без того догадалась, кто к ним цепляется и дразнит её малышку.

– Ютелия, – представилась замухрышка в диадеме, добродушно кивнув головой.

– Я догадалась, – так же вежливо кивнула в ответ Таюли.

– Как это?

– Моложе тебя среди Лиатаян только Челия.

– Умная! – рассмеялась Ютелия и даже захлопала в ладоши: – Как здорово, что всё получилось!

– Что получилось?

– А! – вновь отмахнулась Лиата. – Потом расскажу. Пошли к Саилтаху, а то он уже заждался.

Королевский дворец окружала высоченная железная ограда, перевитая замысловатыми узорными и колючими завитками. Перелезть через это страшилище было непросто – Таюли знала, что осмелившиеся на это воришки заканчивали свою жизнь печально. У распахнутых и ярко освещённых ворот стояли гвардейцы, то и дело, оглядывая площадь перед дворцом. А та сияла множеством огней. И в её центре торчал многоструйный пушистый фонтан, который обе Лиатаяны обошли шагов за двадцать.

Гвардейцы, казалось, не обратили на них внимания: народу тут гуляло видимо-невидимо. Это было излюбленное вечернее развлечение горожан, и Таюли с отцом нередко прогуливались вот так же, болтая со знакомцами и разглядывая чужаков. Однако к воротам дворца они предусмотрительно не подходили, а в этот раз Лиатаяны тащили её прямиком туда.

Она ожидала, что их грубо отошьют, но дорогу им заступил лишь один из гвардейцев. Он внимательно осмотрел двух девиц, крутящую головёнкой девчонку и сонного мальчишку, еле волочащего ноги. Змейка на шее Таюли вспыхнула и вытянула вперёд головку. Гвардеец резко отпрянул, его товарищи расступились, и подозрительная компания миновала ворота.

До короля они добрались нескоро – тот, как нарочно, забрался жить на самую верхотуру дворца. По крайней мере, так показалось оглушённой усталостью Таюли. Оказаться в самом дворце и не разглядеть тут всё, как следует – пожалуй, завтра она себе этого не простит! Но сегодня ей было искренно наплевать на все красоты, что не стоят одной деревянной кровати с самым затрапезным тюфяком.

Вот в этаком сумбурном отупении она и вползла в очередные двери, вздрогнув от счастливого детского вопля:

– Величество!

Челия висела, подхваченная подмышки здоровенными лапищами короля, и отчаянно болтала ножками. Со стоптанных сапог на того летела грязь, но благородный правитель ржал и восхищался тем, что она не заблудилась, направляясь в столицу. А затем усадил демонюшку прямиком на ладонь и понёс в кресло – чуть ли не цирковой трюк, если не знать, что Лиатаяны весят втрое меньше людей.

– Прошу тебя присаживаться, достопочтенная, – Таюли вежливо тронули за плечо, слегка направляя к другому креслу. 

Даже не обернувшись на учтивого господина, она проволоклась, куда указали, и рухнула, теперь наплевав и на хозяина дворца. Пусть думает, что хочет, а с неё на сегодня хватит!

– Наконец-то, вы явитесь, – между тем, думал хозяин лишь о демонах. – Посольство из Лонтферда уже здесь. 

– Уже три дня. И весьма недоумевают задержке переговоров.

– Астат, дружище, не нуди! – снисходительно поморщился Саилтах.

– А ты его не третируй, – капризно потребовала Ютелия, забравшись с ногами на пышный диван с изысканными деревянными столбиками, крытыми шёлковым пологом. – Он большой умник. Вот и береги его!