Есть ещё одна из высокородных – Виолия, которая доживает третий век. Но для старухи её высокое происхождение занимает всё, что не занято мыслями о еде и безопасности. Она глупа и напыщенна. Если бы не её УПТ старуха была бы жестокосердой, но демоны, не дают свободы подобным наклонностям. Жестокая Лиата являет собой угрозу безопасности – есть даже сказка, как такую кровожадную мерзавку уничтожил отважный герой, которую демоны воспринимают всерьёз.

Уналия – ровесница Виолии, что редкость, так же умна, как Таилия. И тоже любит познавать мир. Диамель молилась Создателю, чтобы эта Лиата пережила Виолию и стала старейшей. Для демонов это значения не имеет: у них похвальное равенство во всём. А вот Лиаты заметно прислушиваются к своей старейшей.

Сэлия – прожившая почти два с половиной века – вообще никакая. В том смысле, что ни вреда от неё, ни пользы. Вот её-то однозначно интересуют лишь два основных аспекта жизни демонов. Хотя нет: вреда от неё больше. Именно она оба раза являлась на переговоры с лонтами и устраивала истерику. Собственно, все самые глупые Лиаты и не способны удерживать своих демонов от паники.

Гаэлия тоже в их числе: за сто семьдесят пять лет ни разу не заинтересовалась жизнью людей. Слетает на охоту, и торчит в своём ущелье, как приклеенная. В переодевальне появляется редко, да и то лишь тогда, когда её одежда превращается в рубище. А в горах это происходит гораздо быстрей – особенно в их пещере, где Гаэлия живёт чуть ли не как свинья в давно не чищенном загоне.

А вот Илалия с Ютелией весьма умные и даже интересные особы. И разница у них – по меркам Лиат – несущественная: первой сто с хвостиком, а вторая моложе всего на тридцать лет. Подобно Лалии, ведут себя, как девчонки-подростки, но и подросток подростку рознь. Есть такие, что иных взрослых могут за пояс заткнуть. Пытливые умы, что, бывает, доставляют немало хлопот.

Саилтах иногда поругивается, дескать, куда не сунься в крепости, там обязательно эти две вертушки: Лалия с Ютелией. Однако сам он бессовестно манипулирует парочкой надоед: прикармливает девчонок интересными байками, то и дело, катаясь на них по срочным делам.

– Почему ты считаешь его бессовестным? – удивилась Ютелия, заглядывая в отрешённое лицо задумавшейся королевы. – К нам он добр. С ним интересно: он много нам рассказывает полезного. Саилтах очень умный. И хорошо о нас думает. Жаль, его мысли не всегда хорошо слышно.

– Почему? – рассеянно спросила Диамель.

– У него громкие чувства, – пожаловалась Ютелия. – У тебя они правильные, тихие. Твои мысли приятно слушать.

Не знай Диамель одной интересной особенности, её план, возможно, никогда бы не родился. А она знала, ибо изучала демонов со всей старательностью матери одного из них. Лиаты, даже не задумываясь, с лёгкостью читали мысли людей. Не всех подряд – это наверняка чересчур, а у них порой и без того в голове сплошная каша. Но тех, с кем они разговаривали, Лиаты слышали и ушами, и… ещё чем-то, позволяющим слышать мысли.

– От Саилтаха часто так сильно воняет чувствами, что ничего не разобрать, – продолжала жаловаться Ютелия. – Ни единой мыслишки. Я, конечно, пробовала, когда было слишком интересно. Но МУМ этого не любит. Она злится. Я разок его заставила, и он меня сразу уволок прочь. У тебя сегодня много громких чувств. Я давно тут сижу: всё ждала, когда ты успокоишься. А вчера и вовсе было плохо. Я прилетела поболтать, а ты так воняла, что пришлось быстренько смыться. И Лалия к тебе не полезла. Верней пыталась, но ЫК взбеленился и утащил её обратно. С Саилтахом легче.

– Вот как? – удивилась Диамель, подойдя ближе и облокотившись на бруствер. – Ты, кажется, путаешься.

Ютелия по-птичьи склонила голову набок, вытаращилась и взялась разъяснять очевидное:

– Саилтах часто становится громким, но быстро стихает. Это, как океан: волна поднялась, волна опустилась. Вода мерзкая штука, но океан – это красиво. Я люблю на него смотреть со скалы. Там, где охочусь, на севере. А у тебя чувства, как ураган: если уж завёлся, долго кружит. Тебя долго не слыхать, и это неприятно, – нахмурилась она, но тут же капризно скуксилась: – Я хочу твои сапоги.

Как всегда – мысленно усмехнулась Диамель – только что говорила весьма разумные вещи и внезапно свалилась в застрявшее детство.

– Что за проблема с сапогами? – поинтересовалась она. – Если понравились, можешь взять.

– Эти ты ещё не носила: они новые. Каюри добрая и не жадная, но эти сапоги никак не отдаёт. Говорит, что их тебе подарил король, значит, забирать неприлично. Саилтах бы мне их обязательно подарил.

– И я обязательно подарю, – пообещала Диамель и направилась к распахнутому люку: – Пошли, обуем тебя, как королеву.

Следующий час она провела в борьбе. Глупых Лиат одевать гораздо легче. Одним вообще плевать, во что их обрядят, в случае других нужно просто выучить их предпочтения. А вот умницы вроде Ютелии, доставляют кучу хлопот: у них есть мнение. Причём, по каждому пустяку.

– Это мужская рубаха, – терпеливо объясняла Каюри, пытаясь отнять у демоницы полюбившуюся вещь. – Ты опять тишком залезла в покои короля?

– А где мне ещё взять такую красивую рубаху? – тянула её к себе Лиата. – Саилтах терпеть не может такие яркие. И не носит.

– Носит, только редко, – упиралась Каюри, отвоёвывая клочок за клочком голубого шёлкового парадного великолепия.

– Редко, значит, не носит, – стояла на своём Лиата.

И дёрнула рубаху с такой силищей, что бедняжка Каюри полетела на пол. Поднялась, сдув со лба выбившуюся прядь и выдохнула:

– Я её когда-нибудь убью!

– Как? – ехидно осведомилась Ютелия, разглядывая отвоёванную обновку.

– Ты же девушка, – упала в кресло Каюри, поправляя волосы. – Очень красивая. Тебе нужно носить платья. Её величество нарочно приказала шить для вас самые красивые. Даже эта привереда Виолия довольна.

– Виолия дура, – почти пропела Ютелия, подлетев к зеркалу и приложив к себе рубаху.

– Пусть забирает, – успокоила служанку Диамель. – Охота тебе спорить с ветром? А где знаменитые сапоги?

– Его величеству не нравится, когда Лиаты забирают ваши вещи, – напомнила Каюри. – Особенно новые.

– Они нам нужней, – ровным голосом напомнила ей королева, указав глазами на Лиату.

Каюри понятливо кивнула. Поднялась и отправилась вытаскивать сапоги, которые спрятала где-то в недрах крепости. А Диамель взялась претворять в жизнь план, который ещё вчера – закончив рыдать и придя в себя – сочинила с немалым трудом.

Создатель отмерил ей слишком много благоразумия и упорства, а вот хитрости пожалел. В детстве, отвоёвывая себе уединение, она именно так и готовила свои уловки: садилась, собирала в кучу всё, что знала о людях в доме, и придумывала план. Вот и на этот раз она всё тщательно обдумала. Осталось загодя проверить, как сработает её задумка.

– Какая задумка? – поинтересовалась Ютелия.

Она уже скинула свою драную замызганную рубаху и разглядывала собственный живот.

– Грязный, не сомневайся, – указала Диамель и…

Обратилась мыслями к мужу. Во всей красе представила себе, как их опасный план терпит крах, и Саилтаха не успевают спасти. Как в него вонзаются сабли имперцев. С мерзким скрежетом металла о металл. Как он, собрав последние силы, отбивается, теряя кровь. Как падает… Кровь пузырится на губах… Его гаснущие глаза…

Картина получилась столь живой и ужасной, что душу буквально разорвало в паническом страхе. Но это не помешало Диамель мысленно произнести, что Лиат нужно убить, отдав их территорию Раанам.

МУМ как раз закончил чистку тела своей Лиаты, когда безмятежное лицо той скривилось в гримасе отвращения.

– Перестань! – фыркнула она. – От тебя воняет! МУМ беспокоится. Он не хочет уходить, но уйдёт, если ты не перестанешь. Зачем ты думаешь о таких ужасных вещах?

– О каких? – почти прошептала Диамель, пытаясь успокоить расходившееся сердце.

– Не знаю, – раздражённо промямлила Ютелия. – Я услышала только про какой-то опасный план. А больше ничегошеньки. Зачем думать про опасный план, который тебя мучает?