– Лазиз, а ведь ты тоже блондин! Может быть, дальний родственник де Лоррен? – ехидно прищурился Вэл, смотря на его светлые волосы с чёрными корнями.

– Чётко подметил, но нет! – Лазиз демонстративно закатил глаза. – Я родился во Франции и ощущаю себя французом, но меня никогда не покидает чувство, что мои арабские корни где-то на северо-западе Африки… либо у меня дома.

***

Как обычно за ужином месье́ Орлов обсуждал со своей женой последние новости в мире, в частности в Европе и России. Горячих дебатов у них никогда не случалось, так как Лидия Николаевна почти всегда принимала точку зрения мужа, который был подкован в международных отношениях гораздо лучше неё, хотя иногда ей удавалось навести его на какие-нибудь глубокие мысли по сложным вопросам. Очевидно было лишь одно – они любили вечерами общаться друг с другом, пусть даже обо всём и ни о чём.

– Я начинаю понимать уже немного французский, – с важным видом кивнула мадам Орлова. – Сегодня смотрела местные новости, и корреспондент рассказывала про происшествие в Соборе. Там было совершено убийство, а жертвой оказался один из четырнадцати вице-президентов Европейского парламента. Я разговаривала сегодня с Людмилой, женой советника нашего генконсульства, и она мне поведала, что жертва была найдена насаженной на шпиль здания. Это ужасно! Если бы я об этом знала заранее, то хорошенько бы подумала, переезжать в Страсбург или нет. Почему ты мне ничего не рассказал?

– Ну… Чтобы ты лишний раз не волновалась! – растерянно развёл руками генконсул. – Уверен, полиция поймает преступника. Но какой же мотив был у убийцы? Может быть, замешены деньги или власть… – предположил месье́ Орлов, а его жена лишь настороженно покачала головой.

Вэлу уже были известны некоторые подробности происшествия в Соборе, так как в лицее это обсуждали абсолютно все: ученики, преподаватели, охранники и уборщики. Несмотря на всю серьёзность и загадочность этого дела, по большей части оно его не волновало. Вэл вернулся к анализу мистической книги и впоследствии каждый день перед сном уделял ей время.

Он узнал из текста, что для воздействия на материю человек может использовать свою энергию и энергию окружающей среды. Чем выше врождённая чувствительность к энергетическим потокам или, проще говоря к магии, а также, чем чище сознание и выше способность к концентрации, тем сильнее сила заклинаний. Например, для первого заклинания из книги, психокинетического толчка, магу достаточно было сосредоточить энергию в сжатой руке, а потом выплеснуть её во вне, разжав ладонь. Но основной задачей мага была полная концентрация на заклинании, которое основывалось на сочетании тех или иных рун. Опытным магам для успешного заклинания требовалось лишь представить нужные руны в своём воображении. Существовали также легенды, что древние мудрецы могли творить магию лишь одним взглядом без использования рук. Новички же могли проговаривать название рун про себя или произносить их вслух, но в случае опасности для мага это резко снижало фактор неожиданности и позволяло противнику предугадать его действия. Также руны наносились на различные предметы для их усиления или придания им особых характеристик. Это могли быть мечи и любые другие виды оружия, ожерелья и кольца. Некоторые маги даже наносили зачарованные татуировки на свое тело.

«Как эти оккультисты смогли всё это выдумать? Теперь понятно откуда писатели фэнтези черпали вдохновение», – скептически отметил Вэл, но его интерес к этой потусторонней сфере лишь возрастал.

В начале октября Вэл узнал две новости: первая, что приближаются контрольные работы по всем предметам, а вторая, что после этого наступят каникулы, которые продлятся две недели, – на последней неделе октября и первой неделе ноября. Помимо того, что во Франции и во множестве других стран первого ноября празднуют День всех святых19, а второго ноября – День всех усопших верных20, несколько активистов среди учеников взяли на себя задачу подготовить в лицее мероприятие по празднованию Хэллоуина. Одним из них оказался Лазиз.

– Лазиз, а когда ты будешь готовиться к тестам? Подписался помогать организовывать Хэллоуин… Так ещё и в спортзал не перестанешь ходить, – поинтересовался Вэл, встретив блондина в коридоре лицея во время перерыва. Лазиз выглядел, как всегда, спокойно и уверенно, но, вероятно, ему просто не было особого дела до учёбы.

– Более того, я буду проводить конкурсы и игры в этот день. У меня очень много идей! Тесты… – лицо Лазиза скривилось, словно от сильной зубной боли. – Как-нибудь прорвусь.

К парням подошла взволнованная Камилла и сразу же ворвалась в разговор, задавая один вопрос за другим:

– Вы уже знаете про контрольные? А что там будет? Сколько вариантов ответов? Вы уже готовитесь?

– Камилла, ты прям как в первый раз, – Вэл несколько удивлённо посмотрел на девушку и похлопал её по плечу, отчего она слегка вздрогнула. – Слишком сильное значение придаешь этому. Начни повторять всё, что мы прошли за месяц. Вон, Лазиз вообще о тестах не задумывается.

– Да, надо успокоиться… – Камилла вдохнула полной грудью в надежде, что гнетущие мысли сами собой улетучатся. – Лазизу думать не нужно – за него бицепсы думают!

– А это было обидно, – недовольно нахмурился блондин.

Все последующие вечера Вэл старался посвящать подготовке к грядущим контрольным. При своих одноклассниках он не подавал виду, но часто из-за пробелов либо в знаниях, либо во французском языке, он просто не понимал, о чём говорит преподаватель. Если с математикой, физикой, географией было всё более-менее ясно, то с историей, экономическими и социальными науками возникали трудности. От непрерывного потока информации из разных сфер на другом языке голова у мальчика пульсировала, словно аудиоколонка на низких частотах. Хотелось поскорее всё сдать и потушить искорку сознания в блаженном забвении.

Друзья, встречаясь во время обеда, периодически спрашивали друг друга о возможных вопросах в тестах и вспоминали моменты, на которые обращали внимание преподаватели.

– Великая французская революция началась со штурма крепости-тюрьмы Бастилия

14 июля 1789 года… – Камилла томно прочитала вслух первые строчки параграфа из учебника.

– Занимательно, – сквозь зубы процедил Лазиз. – Вот бы существовал способ узнать все ответы к контрольным… Магия там какая-нибудь.

«Магия бы упростила дело… Интересно, а в той странной книге есть что-то подобное?» – спросил себя Вэл, а затем обратился к друзьям: – А вы знаете почему у Сфинкса, который находится рядом с пирамидами в Египте, нет носа? У статуи нет носа не из-за двух галлов21, которые пытались на неё взобраться, и не из-за пушечного ядра22 Наполеона. Хотя человеческий фактор, возможно, и имел место, но более вероятными причинами являются землетрясения и эрозионные процессы.

– По мне так, версия с галлами – каноническая! – саркастически усмехнулся блондин.

Когда наступила неделя проведения контрольных работ в лицее, Вэл чувствовал себя уверенно, чего нельзя было сказать о Камилле, судорожно пытавшейся читать учебники, искать в своих тетрадях информацию, которую могла забыть, спрашивать у всех, кто какие ответы выбрал в прошедших тестах. Лазиз же после каждой контрольной с недовольной миной на лице выходил из кабинета и сразу же отправлялся помогать с подготовкой к празднику.

Довольно напряжённые дни пролетели, словно одно мгновенье. Выдающихся результатов у Вэла не было, но все предметы он сдал более-менее хорошо. У Камиллы возникли трудности с химией, но в остальном всё тоже было нормально, хотя она и переживала больше всех. Лазиз же обладал врождённой способностью к изучению языков, и по этим предметам он почти всегда получал двадцать из двадцати баллов, а вот по остальным – кое-как «прорывался».