Крыло на рефлексах отпрянул, одним движением нахлобучил шлем на голову и натянул на лицо тряпичную маску. Волна угрозы разошлась от него, как только воплощённая форма оказалась замкнута. Копьё, лежащее рядом с ногой, засветилось.

— Оу! Спокойно! — резко побледнел Вермайер и плавно убрал руку, — я тебе не угрожаю! Успокойся!

Крыло кивнул и медленно и аккуратно стянул маску на шею. Угроза, разлитая в воздухе как будто всосалась в фигуру парня, растворяясь в ней без остатка.

— Да что же за день то такой! — ругнулся доктор и тяжело вздохнул, — я бы предложил выпить чаю, успокоиться и всё обсудить. Спешить нам пока не куда. Вторжение прошло по нам и двинулось дальше. Часов шесть — семь тут будет тишина и мёртвый покой. Принимаете приглашение?

Крыло покосился на меня, я просто пожал плечами. Почему бы и нет? Послушаем, что нам скажет доктор. Новые люди — это хорошо. Это ресурс. Это сила. Это будущая армия.

Равнодушный «хмык» раздался ещё до того, как я начал сбрасывать с себя чуждое холодное присутствие. Но, в этом равнодушном пригляде в этот раз я различил нотки любопытства.

— Ну, тогда, раз никто не против, — немного зябко поёжился Вермайер, — Катюш, я могу тебя попросить заварить чайничек, благо ты знаешь где и что у меня лежит? А мы с мужчинами минуточек через пять подойдём. Покурим только ещё. Потравим себя.

Ого! Катюша! Завари чайничек! Ты знаешь, что и где у меня лежит! Ого-го!

Разные мысли завертелись у меня в голове. Совершенно разные. Я слышал, что Сухорукова, вроде как находится под защитой и опекой Вермайера. Но деталей я не знал. И вот такое подтверждение. Осталось выяснить степень их близости. Почему-то стало немного тревожно. Девушка мне нравилась. Но ей, чёрт возьми, всего шестнадцать! Как и всем нам!

— Хорошо, — девушка встала, аккуратно потянулась, стараясь не тревожить ран.

Поймала мой взгляд, что-то в нём, похоже, прочитала, после этого хитро улыбнулась, подмигнула мне, сняла с головы Вермайера его шапочку, громко чмокнула его в макушку и добавила:

— Сделаю, как ты просишь, дядя Август! Через пять минут! И не поубивайте тут друг друга.

И свинтила в лазарет.

— Дядя! — радостно воскликнул Крыло, звонко треснув себя латной перчаткой по наколеннику, — а я то уже себе всю башку сломал, пытаясь понять, что вас может связывать! А ты её дядя!

А мне на душе стало как-то даже светлее. Легче.

— Вот ведь, — улыбнулся доктор, доставая новую сигарету из пачки.

Потом задумчиво посмотрел на излеченный палец и, ругнувшись, выбросил сигарету в сугроб.

— Ладно, парни. Чтобы вы понимали ситуацию — резко посерьёзнел Август Пантелеевич, — никакого внешнего периметра больше нет. Школа уничтожена. Большая часть учащихся и преподавателей — погибли.

— Но как же… — Крыло, похоже, был в шоке от этой новости, — ведь даже часа не прошло! Скоро будут родовые маги!

Я тоже, мягко говоря, выпал в осадок от этой новости. Инструкторы, преподаватели, директор, в конце концов, ощущались незыблемыми глыбами. Силой, способной постоять за себя. От них веяло мощью, магией и уверенностью. Они были опытными. Пережили уже не одно вторжение и знали, с какой стороны от летящего огнешара можно стоять. Они учили нас выживать, держаться друг друга и в группе превозмогать любых врагов. ЛЮБЫХ! Со временем, конечно. И сами при этом, я был уверен, были способны на многое. И тут какое!

— Вторжение слишком сильное. А школа оказалась ещё и на пути главной волны. Через нас шли только двойки. Причём элита, заглянувшая к вам, была далеко не единственная, — Вермайер кивнул в сторону лазарета, — я видел ранения и разговаривал с теми, кто доставлял ко мне раненых, ещё когда было кому доставлять. Нас списали в балансные потери! Маги Апраксиных не могли не оценить силу тварей, тем более время слияния планов было очень долгим. И единственный приказ, который они должны были отдать школе, если бы хотели, чтобы она выстояла — это бить на поражение, да ещё и распечатав хран артефактов. Вместо этого к нам пришёл запрет на убийство и распоряжение сдерживать тварей до прихода магов. Два часа! Два часа, парни! Они знали, что школа не выстоит этих двух часов. Элитная тройка, вышедшая к воротам, сожгла директора за секунды! И директора и всех, кто был связан. К нам не придут родовые маги.

Выходило всё хреново. Балансные потери — меньшая кровь сегодня во избежание большей крови завтра. И запрет на убийство это подтверждал. Неплановое Вторжение вполне могло сломать стратегию защиты города и угрожать резким усилением следующих Вторжений. Патриарх Апраксиных вполне мог пожертвовать внешним кольцом города, чтобы сохранить город целиком.

В памяти всплыло воспоминание о разговоре на повышенных тонах, произошедшем незадолго до смерти тела, которое я позже занял, в когтях грифона. Ругались отец этого тела, язык не поворачивается называть его моим отцом, со старым дедом, единственным, кто любил этого несчастного парня.

— Ты всегда выбираешь простые пути! — кричал старик.

— Я всегда выбираю правильные пути! — слышал я крик в ответ.

— Даже если это смерть тысяч? — ярился старик.

— Да! Если она в будущем позволит спасти миллион!

— А если твой правильный путь потребует от тебя в жертву сотни тысяч?

— Я отдам их, не задумываясь! Чтобы город жил!

— Ты фанатик Порядка, Игнат! Твой взор застил свет! Ты не понимаешь, что люди и есть наш город! Жертвуя душой города, ты уничтожаешь город, а не спасаешь его!

— Ты слеп, отец! — слышу яростный ответ, — Мы — душа города! Наш род — его суть! Его стержень! А люди — это кровь! Потерять слишком много крови — опасно! Но понемногу — это благо! Новая кровь оздоровит город, сделает его сильнее!

Я тогда был далёк от темы этого спора. Я тогда был жив. Я тогда был Апраксиным и не понимал, о чём они вообще спорят.

И сейчас, слыша уверенные предположения Вермайера, я их принимал. Мы — кровь города. Нас без колебаний выплеснули в морду тварям из Вторжения, чтобы они насытились и ушли. Ушли живыми, добившись своих целей, какими бы эти цели ни были. Мы — жертвенный баран, связанный и брошенный на алтарь будущего. Да ещё и обманутый. Ну, логично. Кто же будет барану честно рассказывать его судьбу.

Вот только…

— Но, мы то выжили, — я махнул рукой в сторону трупов суккуб и в сторону лазарета, — и вы выжили, и раненые в лазарете. И сейчас сидим, болтаем и собираемся чай пить. Это как?

Вермайер, услышав мой вопрос, искренне засмеялся. Задрав голову к небу, заливисто и громко.

— Что смешного спросил? — буркнул Крыло, — вопрос в тему! Сидим тут, болтаем, Иглу отослали! А если сейчас ещё кто полезет? Ссаный хаос! Вы сами нам Контракт выписали! Мы на контракте! Мы не собираемся лапки складывать!

— И не надо! — отсмеялся Вермайер, — волна прошла, школа уничтожена. Часов пять — шесть у нас есть, пока ударный вал Вторжения не дойдёт до внешней защиты второго кольца города и не двинется обратно. А то, что мы выжили? Немного удачи, веры в мою племянницу и забывчивость некоторых патриархов Порядка. Пойдёмте пить чай, вам нужно отдохнуть и набраться сил. Первый натиск вы сдержали, но сутки Вторжения только начались!

Вставая со ступенек, Вермайер бросил быстрый взгляд на моего скелета, так и замершего неподвижно посреди залитого горящей кровью снега, и на Крыло, аккуратно снимающего шлем и подхватывающего длинное копьё.

— Да и обсудить нам есть что, — добавил врач себе под нос.

— Как вам заваренный моей племянницей чай? — с хитрой улыбкой поинтересовался занявший отдельно стоящее кресло Вермайер.

Мы с Крылом разместились на диване. Мягком, даже роскошном, по меркам общежития школы. Игла пристроилась во втором кресле, развернув его в нашу сторону. Забралась с ногами, скинув обувь, закуталась в плед по самый подбородок и сидела нахохлившись, малюсенькими глотками отпивала обжигающий ароматный напиток.

Меня начало колотить, кружка в руках ходила ходуном, обжигала руки, но ставить её на журнальный столик я не хотел. Обжигающее тепло — это то, что мне сейчас было нужно. Ныли рёбра, дёргало болью ногу. В голове было пусто. Там тоскливо завывал ветер, разгоняя монохромный туман. Где-то совсем глубоко в сознании костяная долина силилась вернуться в своё первоначальное состояние, второе здание, из которого я воплотил доспехи Крыла и в которое так и не заглянул, силилось скрыться в тумане. Мои силы заканчивались. Напряжение боя спадало.