– Поехали, Костя.

– Куда, Анатолий Алексеевич? – спросил Костя.

– В Рожок, – весело ответил Чистов.

До Евдокимовки, так называлось место у опушки леса, было пять километров. Хорошо накатанная грунтовая дорога Катушеву показалась лучше выбитой асфальтовой между городом Павлово и Сосновским.

– Где ваши сотрудники, Анатолий Алексеевич? – спросил Катушев.

– Все в Доме культуры, – ответил Чистов. – Мы хотели встретить вас как подобает. Получилось не совсем как хотелось.

– С духовым оркестром, – добавил Катушев, – или с фанфарами? – и весело захохотал.

– Ни с тем, ни с другим, – серьезно ответил Чистов.

О собранном партийно-хозяйственном активе в Доме культуры промолчал.

Въехали в чистый сосновый лес. Казалось, редкая корявая сосна произрастала на дюнах, барханах и междюнных пространствах. По обеим сторонам дороги виднелись оголенные пятна песка. Дорога была ужасной. С большим трудом по глубоким колеям в песке, бороздя мостами, грузовые автомашины шли на первой и второй скоростях. Ревели моторы. Костя включил раздатку, то есть передний мост, и целых сорок минут штурмовал 8 километров Лесуновских песков. Чистов в это время просил Катушева помочь со строительством дороги. Доказывал ее целесообразность. Рисовал картину, как эта дорога свяжет юго-западные районы области с городом Горький, насколько уменьшится расстояние от Горького до Ардатова, Дивеева, Вознесенска, сколько будет сэкономлено горюче-смазочных материалов, продлен на десятки тысяч километров пробег автомашин и так далее.

Когда показалось болото, Чистов переключился на него. Он доказывал, что следовало немедленно приступить к освоению торфяников под сельхозиспользование. В недалеком будущем на базе этих торфяников организовать дополнительно один совхоз, специализированный на выращивании овощей и мясо-молочном животноводстве. Трудно сказать, слушал его или нет молодой темпераментный секретарь обкома партии. Может быть, он думал совершенно о другом. За всю дорогу не проронил ни слова. Когда Чистов взглядом требовал подтверждения своих гипотез, Катушев в знак согласия кивал. Когда доехали до Рожка, Катушев сказал:

– Эта дорога вашему району нужна. В проектировании и строительстве я вам помогу.

На усадьбе совхоза их встретило представительство совхоза во главе с Трифоновым Михаилом Ивановичем. Одних только Трифоновых было четверо, секретарь парткома Кочетков, председатель профкома Лобанов. Всего из конторы вышло двенадцать человек.

Старики предлагали встретить Катушева по русскому обычаю с хлебом-солью. Старухи тоже вносили свою лепту – встретить с иконами и пением молитв. Для всех жителей это был знаменательный день. Впервые в истории деревни, да и всей округи, ехал секретарь обкома. Поэтому встретить надо было как подобает. По этим глухим местам не проезжал ни один губернатор, ни один архиерей. В преданиях стариков сохранилось, что по этим местам шел войной на Казань царь Иван Грозный. Трудно сейчас утверждать, проходил он через деревню Рожок или нет, но лесуновские мужики доказывали, что ему было не по пути. В Лесуново Иван Грозный жил целую неделю. Лично для него в церкви лесуновским попом служились три молебна, за что тот был произведен в архиереи.

По вопросу, как встретить Катушева, Кочетков решил посоветоваться с Чистовым. Последний все предложения отклонил. Сказал:

– Встречайте просто, по-деловому, как коммунисты.

Катушев вышел из автомашины. Так как на целую голову был выше всех, посмотрел на всех свысока. Чистов представил руководство и актив. Катушев каждому пожал руку и попросил пить. Трифонов с Чистовым уговаривали его зайти в совхозную столовую, расположенную в неказистом деревянном доме. Катушев категорически отказался и повторил:

– Если можно, напоите меня холодной колодезной водой.

Кочетков бегом убежал в столовую. Принес в корзине более десяти бутылок пива и лимонада. Корзину поставил к ногам Катушева.

– Все это неплохо, – сказал Катушев и направился к колодцу.

Через минуту на срубе колодца появилось ведро с холодной водой и ковш. Он с большим аппетитом выпил целый ковш воды и, обращаясь к Чистову, сказал:

– Мне кажется, смотреть здесь пока нечего. Хозяйство в полном упадке. Надо наводить порядок, поехали!

Чистов пытался возразить и нарисовать картину будущего совхоза, но Катушев, не выслушав его, ушел и сел в автомашину. Обескураженное руководство совхоза и Чистов, не зная, что предпринять, молча стояли и смотрели на автомашину как на заколдованную. Раздался сигнал автомашины. Чистов, согнувшись, напоминая бабку-повитуху, засеменил к автомашине. Сел и с силой захлопнул за собой дверку.

– Вы зря, Константин Федорович, отказались от обеда, – сказал Чистов.

Шофер Костя посмотрел на Катушева. Пожевал пустым ртом, проглотил слюну. Хотел что-то сказать, но вспомнил наказ Чистова коротко отвечать на вопросы, в разговоры не вступать и не навязывать свои: «Веди себя как глух и нем». Поэтому до отказа выжал ногой газовую педаль. Автомашина рванулась с места, прижимая седоков к спинкам сидений. Чистов хотел сделать Косте замечание, но тоже раздумал. Заговорил об обеде, так как хотел есть.

– Надо было пообедать. Из кухни столовой распространялись приятные запахи. Посмотреть хозяйство совхоза. Какие здесь живописные места! Если бы покойному художнику Васнецову довелось побывать у нас, обязательно появились бы картины, которые могли бы прославить наш Сосновский район на весь мир.

По лицу Катушева скользнула улыбка.

– Анатолий Алексеевич, ты прославляй свой район не картинами покойных художников, – сказал он, – а надоями молока, снабжением города всеми сельхозпродуктами. Что смотреть в Рожковском совхозе, когда надои молока за год не превышают тысячи литров от фуражной коровы. Урожайность зерновых – семь центнеров с гектара.

«Откуда он знает?» – подумал Чистов. Кровь бросилась к лицу, выступил пот.

– Все-таки, какие здесь огромные природные богатства, – сказал в ответ Чистов, пытаясь развить диалог и заинтересовать Катушева.

Но Катушев отпарировал:

– Вот и используйте их, но, мне кажется, вашему директору Рожковского совхоза вряд ли удастся поднять хозяйство совхоза. Слишком он безразличен ко всем этим природным богатствам, в том числе и к сельскохозяйственному производству, машинам и инвентарю.

«Нигде не был, почти ничего не видел, – подумал Чистов, – а так строго судит о человеке. Что ему неприятное бросилось в глаза?» Вспомнил, что почти у самой конторы совхоза стояли на ремонте разобранные автомашины, трактора. «Да, порядка не было, – думал Чистов. – Мне все это примелькалось, не обращал внимания. Моя вина, не предупредил Трифонова».

Катушев обернулся, посмотрел на замолчавшего Чистова с азартом подростка и захохотал.

– Что приумолк, Анатолий Алексеевич? – сказал он. – Не обижайся на меня. Что делать, если не хочу есть? С большим удовольствием я выпил целый ковш холодной колодезной воды. В городе такое удовольствие редкость. В Сосновском я с удовольствием пообедаю с тобой, если у тебя будет такая возможность. Ваша, как вы называете, Лесуновская дорога заслуживает внимания обкома партии.

Настроение Чистова от слов Катушева поднялось. Он стал пламенно доказывать, что Рожковский совхоз – самый перспективный совхоз в районе.

– Через пять, максимум шесть лет о нем узнает вся область. Директор совхоза, вчерашний тракторист, – человек тоже перспективный.

– Оно и видно, – подтвердил Катушев.

Чистов понял слова Катушева по-своему. Он подумал: «Наконец-то убедил, что Михаил Иванович в перспективе лучший директор совхоза». Он переключил свой разговор на Трифонова. Рассказывал, что молодым директором совхоза сделано за год, что будет сделано и так далее. Катушев молчал, трудно сказать, слушал он Чистова или нет.

Автомашина остановилась у столовой Сосновского совхоза.

– Запомните мои слова, Константин Федорович, – растерянно сказал Чистов. – Пойдемте закусим. После обеда, может быть, пожелаете посмотреть другое хозяйство. У нас есть и рентабельные совхозы. Совхоз «Панинский» и «Барановский».