– Но ты брось мне внушать, – упрекнул Чистов. – Я всем районом руковожу и не боюсь, если меня не будет неделю и даже месяц. Все пойдет как запрограммировано.

– Вы не приравнивайте свою работу к работе хозяйственника, – перебил его Зимин. – Вас в течение года не будь в районе, ничего не изменится. Все решается на местах руководителями, отвечающими за свой пост. С вас, например, наш управляющий трестом Афраймович за невыполнение плана спрашивать не будет.

– А с меня обком партии спросит, – возмущался Чистов, – почему Лесуновская ММС не выполнила план.

– Нет, Анатолий Алексеевич, с вас не спросят, а просто посоветуют присмотреться ко мне или другому руководителю, способен ли руководить.

– Что верно, то верно, – смеялся Чистов. – Кто на что способен. Старая пословица. Больше воз, больше и слез. Мой воз, Ульян, по сравнению с твоим в сто раз больше.

– Но это как сказать, – возразил Зимин. – Твой воз, Анатолий Алексеевич, велик, но он катится по наклонной гладкой прямой, и везут его за тебя другие люди. Мой воз хотя и мал, да его нужно не только везти, а тянуть изо всех сил по ухабам, болотам и пескам.

– А справился бы ты, Ульян, если бы тебя избрали секретарем райкома?

– Не только секретарем райкома, но и секретарем обкома и ЦК любой республики, сработал бы не хуже всех предшественников.

– Ух ты, куда махнул, – удивился Чистов.

– На ваше место, Анатолий Алексеевич, ставь любого, даже нашего Ивана Советского, и он справится. Больше важности, строгости – и ума не надо.

– Так мы, Ульян, с тобой разругаемся.

– Тогда давай прекратим разговор на эту тему, – посоветовал Зимин. – Вы вызвали меня на откровенность, прошу не обижаться. Я высказал свое мнение вообще. Прошу правильно меня понять. Есть, были и будут всякие секретари райкомов. Секретарь райкома – это ведущее лицо района. От него зависит очень многое. Поэтому подбор кадров и назначение на эту работу должны быть поставлены осмотрительно. А у нас так: окончил партшколу – годен, невзирая на способности.

– Ульян, опять ты лезешь на рожон, – возразил Чистов. – Ты прекрасно знаешь, у нас всех работников райкома партии, начиная от завотделом и кончая секретарем, выбирают коммунисты. В районных советах, то есть райисполкомах, местных и областных избирает весь народ. Все должности там выборные.

– Извини, Анатолий Алексеевич, я неправильно выразился. Обком партии рекомендует. В принципе это одно и то же, что назначить или рекомендовать. Из тысячи один случай, чтобы рекомендованный обкомом партии не прошел на выборах. Поэтому о выборах говорить не будем, так как оба отлично знаем, что у нас за выборы. Например, кого Чистов включит в список депутатов в районный совет, тот и будет депутатом.

– Ульян! – крикнул Чистов. – Далек ты от истины. Наш народ на выборах голосует в обстановке большого подъема, с большой радостью.

– Как научил его голосовать Сталин в обстановке диктатуры под страхом, – возразил Зимин, – так и осталось до сих пор. Народ перекладывает готовые бумажки с намеченными депутатами из рук уполномоченных в урны. Мне кажется, уже наступила пора в эти бумажки вписывать не одного, а двух или трех депутатов. Вот тогда бы многим, в том числе и тебе, не быть депутатом.

– От тебя, Ульян, так и воняет оппортунизмом. Вообще с тобой как с членом партии и депутатом райсовета надо разобраться.

– Не я один так думаю, Анатолий Алексеевич. Нельзя считать всех дураками, а себя умным. Период репрессий давно ушел в историю, но при активизации народа может быть и непредвиденное. Если будешь слушать, я могу рассказать интересный случай, притом весьма поучительный. Время, кажется, у нас еще есть.

В знак согласия Чистов кивнул головой.

– В Сосновское я приехал из бывшего ликвидированного в октябре 1957 года Заветлужского района, где работал директором лесхоза, в связи с реорганизацией Заветлужского района и укрупнением Воскресенского, в состав которого он целиком влился. Очередную отчетно-выборную партийную конференцию обкомом партии было намечено провести в декабре месяце. Первым секретарем ликвидированного Заветлужского района был Матюшин, Воскресенского – Преклонский. Обком партии секретарем Воскресенского объединенного района рекомендовал Преклонского, Матюшина – в Ковернинский район. Матюшин не мог себя держать в рамках. Любил женщин, любил хорошо выпить и два-три дня похмеляться. Не имея за плечами ни партийного, ни специального образования, он знал, что попади в незнакомый район и новое окружение – долго не продержится. Поэтому принял решение на шахматной доске объединенного района сделать ход конем. У него было много закадычных друзей – председателей колхозов, директоров леспромхозов и так далее. Он с ними провел ряд встреч в домашней обстановке.

В назначенное время в райцентре Воскресенское собрались на районную партийную конференцию делегаты. Традиционный порядок конференции открывал представитель обкома партии, он же рекомендовал на пост первого секретаря. В Воскресенском им была зампредседателя облисполкома Перминова. Перед собравшимися делегатами она выступила с краткой речью, с рекомендацией открыть партийную конференцию. Как подобает, спросила: «Может быть, у делегатов будут предложения или вопросы?» Она не ожидала, что кто-то может возразить или выступить против открытия конференции. Такого еще в истории края, области не было с момента появления на посту генерального секретаря ЦК компартии Сталина и установления диктатуры пролетариата.

«Разрешите задать вопрос», – раздалось в зале, как эхо. После продолжительной паузы Перминова, окидывая начальственным взором всех присутствующих в зале, сказала: «Пожалуйста». Встал на ноги председатель Отарской промартели Худяков, лучший друг Матюшина: «Почему на конференции не присутствует наш бывший секретарь Заветлужского райкома Матюшин? Он нами избирался делегатом на конференцию. Кроме того, за проделанную работу обязан отчитаться перед коммунистами».

Чтобы ответить на заданный вопрос лаконично, Перминова, по-видимому, растерялась и по-бабьи выразилась: «Обком партии Матюшина Михаила Ивановича назначил секретарем Ковернинского райкома партии, и он уехал на отчетно-выборную конференцию туда». В зале наступила тишина. Все присутствующие превратились в слух и внимание. Худяков с трудом выдавил из себя слова: «Разве вы назначаете секретарей? Тогда зачем нужны мы, делегаты, на конференции?»

Тут на ноги встали три старика с дореволюционным стажем в партии, сначала кричали все трое, затем заговорил один: «Товарищи коммунисты, раз секретарей назначает обком партии, на конференции нам делать нечего». В зале поднялся шум. Худяков воспользовался сумятицей, крикнул: «Товарищи коммунисты, заветлужцы! Раз Матюшину запретили быть на конференции, давайте и мы покинем зал. Нам здесь делать нечего». Вместе с заветлужцами встали и воскресенцы.

«Товарищи! Товарищи! – звонко кричала Перминова. – Прошу вас, сядьте. Я посоветуюсь с обкомом партии. Выясню, где Матюшин. Если он дома, то сейчас же пошлем за ним нарочного». «Чего там выяснять? – кричал Худяков. – Я час назад был у него на квартире. Сидит под домашним арестом и пьет чай с клюквенным вареньем». В зале раздался смех. Перминова скрылась за кулисами сцены Дома культуры. Через три минуты снова появилась и объявила: «За Матюшиным послали нарочного. Товарищи, давайте не будем терять драгоценное время, начнем работу партконференции». Худяков не унимался, он попросил разрешения у Перминовой от ее имени пригласить Матюшина на конференцию. «Ну что, действуйте», – кисло ответила Перминова. Худяков вышел и послал за Матюшиным свою автомашину.

С отчетным докладом на конференции выступил Преклонский, секретарь Воскресенского райкома партии. После него оглашался список коммунистов, ранее намеченных к выступлению, в том числе выступал и я.

Матюшин появился после окончания прений, когда был оглашен список состава пленума райкома. В списке Матюшина не оказалось. Снова закричал Худяков: «Почему Матюшин не введен в состав пленума? От имени заветлужских коммунистов просим внести его в список для тайного голосования». «Товарищи! – сказал Преклонский. – Если мы внесем в список Матюшина, то кого-то должны из списка исключить». В зале раздался крик. Кричали: «Пусть один будет лишний». Так Матюшин лишним был внесен в список.