– Чем занимаешься? – строго спросил Попов.

– Ремонтом, – ответил Коровкин.

– Ты все стонешь, что ремонтировать некому, народу нет, – строго говорил Попов. – На ловца и зверь бежит. Вот пришел ко мне почтенный человек и просит работы. У него в таборе двадцать человек специалистов: слесаря, кузнецы, токаря, электросварщики. Только подавай работу, все сделают.

Коровкин недоверчиво посмотрел на цыгана и что-то хотел возразить, но цыган опередил его:

– Мы с вами заключим договор, отремонтируем все. Будете нас вспоминать всю жизнь. Директор нам этот договор утвердит, и заверим печатью. Сразу же приступим к работе.

– Договор дак договор, – ответил Коровкин.

– Что верно, то верно, – сказал Попов. – Напиши с ним черновик договора, приди ко мне, все взвесим, просмотрим, а потом Тамаре отдадим, пусть напечатает в четырех экземплярах.

Цыган и Коровкин пошли писать договор. Попов думал: «Как здорово, повезло. Сейчас к полевым работам все отремонтируют. Через несколько дней управлению сельского хозяйства и Чистову можно будет доложить: «Готовность номер один». Блесну перед всем районом».

Коровкин с цыганом проект договора составили быстро. Собственно говоря, Коровкин только писал, не думая ни о чем. Цыган оказался на редкость грамотным в сельскохозяйственной технике человеком. Он заученно говорил Коровкину:

– Выточить на токарном станке 14-миллиметровый болт – 10 копеек. Заменить зуб бороны с ковкой его в кузнице – 15 копеек. Сменить лапку культиватора с изготовлением в кузнице – 30 копеек. Отвернуть и завернуть болт с гайкой со смазкой солидолом – 10 копеек, – и так далее.

С черновиком договора Коровкин и цыган вернулись в кабинет к Попову. Попов бегло пробежал взглядом по всем перечисленным работам, а их была не одна сотня, и сказал:

– Можно отдать Тамаре печатать – все близко к расценкам, утвержденным Государственным комитетом Совета Министров СССР по вопросам труда и заработной платы.

– Так точно, мой дорогой директор, – сказал цыган. – Все работы согласуются с нормами и расценками. Пока ваша красавица печатает, я выйду на минутку. Пусть мне покажут все хозяйство, сразу же приступим к работе. При таком договоре следовало бы по русскому обычаю выпить магарыч. Мы хотя с тобой и не русские, но их обычаи уважаем. Что вы пьете, мой дорогой, любезный директор? Водку, коньяк или вино?

– Без магарыча обойдемся, – сказал Попов.

– Так не пойдет, – продолжал цыган. – Выпиши нам аванс рублей пятьдесят, и мы его пропьем. С тебя нам ни одной копейки не надо.

– Как думаешь, Виктор Васильевич? – спросил Попов Коровкина.

– Грешно отказываться, – сказал Коровкин. – Человек нас хочет угостить. Почему после работы не выпить.

Попов внимательно посмотрел на Коровкина, затем на цыгана. Вынужденная кривая улыбка поползла по его лицу.

– Уговорили, согласен, – сказал он. – Пить будем в столовой, еще кое-кого пригласим.

Цыган от нетерпения не мог сидеть на месте. Он ерзал толстым задом по стулу, улыбаясь смотрел то на Попова, то на Коровкина. Трудно сказать, о чем он думал, но кажется: «Надую здорово я вас, дураков. Не всякие на удочку нам попадаются. Проехали с Сергача больше ста километров. Многим предлагали свой труд, все отказывались».

Тамара принесла отпечатанный на машинке договор. Коровкин с цыганом не спеша его подписали, Попов утвердил. Один экземпляр отдали цыгану. Цыган попросил на всякий случай два и заверил печатью.

– Дорогие люди, разрешите мне получить аванс в пятьдесят рублей, – сказал цыган, – и приходите в столовую, а пока покажите работу.

Попов вызвал к себе главного бухгалтера, отдал ей один экземпляр договора и велел выдать цыгану 50 рублей.

Из кабинета все ушли. Попов остался один. Он вызвал по телефону Чистова. Чистов очень редко бывал в кабинете после обеда. На сей раз куда-то уезжал и вернулся. Попову он сказал:

– На звонок телефона я вернулся из приемной. Собрался ехать в Рожок.

Попов обстоятельно доложил о договоре с цыганами и пригласил пить магарыч.

– А цыганочки перед нами выступят с песнями и пляской? – спросил Чистов.

– Обязательно выступят, – ответил Попов.

– Тогда мы с Бойцовым придем, – сказал Чистов. – Но ты при заключении договора все взвесил? Смотри, чтобы они тебя не обманули. Народ этот очень хитрый.

– Кто меня обманет, тот трех дней не проживет, – смеясь ответил Попов.

Цыгане всем табором сразу же приступили к работе. Одни ходили по механической мастерской, просили у слесарей болтов и гаек, давали им за это на пиво и даже на водку. Другие заняли кузницу, стучали, ковали, третьи стояли у токарных станков и электросварочных аппаратов. Варили, ковали, точили. Тащили из мастерской ящиками болты и гайки. Нашлись среди цыганок и маляры. Красили отремонтированные плуги, бороны, культиваторы и так далее.

Чистов с Бойцовым приехали и вошли в кабинет Попова, затем все трое направились в столовую мимо работавших цыган.

– Здорово, черт возьми, работают, – сказал Бойцов. – Работа у них здорово спорится.

В столовой был накрыт стол. Цыган с Коровкиным их ждали. Сели за стол, выпили за здоровье вожака цыган. Затем выпили за Чистова, Бойцова и Попова. За Коровкина не пили и не собирались пить.

– Чего-то не хватает, – сказал Бойцов.

Чистов шепнул на ухо Попову:

– Ты обещал цыганок.

– Будет сделано, – ответил Попов.

Сидевшему рядом цыганскому вожаку сказал:

– Повесели нас, старина. Пригласи хороших цыганочек, певуний и плясуний.

– Можно, – ответил цыган, – но на это мы с вами договор не заключали. За это надо добавить к договору десятка два борон.

– Согласен, – сказал Попов. – Борис Васильевич, будете наряд составлять на выполненную работу – добавьте.

– Будет сделано, – ответил Коровкин.

– Только без обмана, – сказал цыган. – Верю вам на слово.

Он вышел на крылечко столовой, что-то крикнул. Подбежали к нему два подростка-цыганенка. Цыган гортанно повелительно сказал несколько фраз, затем перечислил по именам.

Через десять минут в столовую пришли три цыгана с гитарами, старая цыганка со скрипкой и восемь молодых цыганок. Начался настоящий праздник. Цыганки пели, плясали, садились на колени к пьяным мужикам Чистову, Бойцову, Коровкину и Мише Попову. Целовали их, просили позолотить ручки. Чистов с Бойцовым никогда с собой денег не брали. Знали, что их везде напоят и накормят, но на сей раз у того и другого в кармане оказалось по десятке. Без сожаления отдали цыганкам, а когда протрезвели – пожалели. Миша Попов с первого взгляда влюбился в одну цыганку и за это поплатился двумя автомашинами дров, то есть сотней рублей. У одного Коровкина в кармане не было ни гроша. Поэтому цыганки его избегали. Он к ним много раз пристраивался сесть, но они убегали. Гуляние с цыганками продолжалось до позднего вечера. Миша Попов два раза посылал шофера за водкой и пивом. За посошком Чистов сказал:

– Молодец ты, Михаил Федорович. На всю жизнь мне запомнится этот замечательный вечер и красавицы-цыганки.

Два дня цыгане работали всем табором, только один вожак ходил и внимательно разглядывал результаты работы. На третий день утром всей ватагой пришли в кабинет Попова. Цыганский предводитель сказал:

– Принимай, хозяин, работу и не забудь обещанные бороны за песни и пляски нашего таборного хора.

Попов пригласил Коровкина.

– Пиши, Виктор Васильевич, наряд на выполненные работы. Думаешь, как качество работы?

– Отличное, – сказал Коровкин, – делали все на совесть, но наряда я писать не буду. Приглашу заведующего мастерской, дайте ему задание.

Завмастерской через пять минут сидел в кабинете Попова и слушал что надо делать. Два часа ходили, считали болты и гайки, поставленные цыганами. Составили наряд выполненных работ и, когда сосчитали заработную плату, не поверили своим глазам – 16500 рублей. Пошли в бухгалтерию совхоза, чтобы сосчитать точнее.

– Все правильно, – сказала главный бухгалтер. – Прежде чем договор подписывать и утверждать, надо было головой думать.