Женщина любила свою сестру и она ненавидела себя за это. Она не желала любить, она хотела, чтобы всё это ей было всё равно, чтобы она могла просто сбежать от всего, чтобы ни мать, ни судьба всех живых и мёртвых, ни жизнь собственной сестры её не беспокоили; Кровавая Императрица мечтала о свободе.

А как иначе?

Если бы она не мечтала о ней, если бы она действительно пыталась придумать способ сбросить телесные оковы только ради своей сестры, она бы никогда его не придумала. Это было невозможно, как невозможно выпрямить спину, когда несёшь на ней тяжкий груз; на самом деле Кровавая Императрица сама хотела освободиться, хотела этого всем сердцем и душой.

Женщина поняла это, когда впервые действительно сбежала.

Кровавая Императрица оставила свой трон и скрылась далеко на севере, в гробнице мёртвого Бога, где никто не мог её найти. Много дней она бродила по городу живых в далёких горах, обитала в переулках и подворотнях, лежала в трущобах. Ей тогда было ещё непривычно жить на пустой желудок, и потому она голодала. Она часто едва не срывалась, чтобы наброситься на живого человека, а потому пряталась от них, всё дальше, всё глубже. Она изнемогала от голода, и вскоре солнце стало для неё опасно. Для неё, Императрицы. Это был смех.

Женщина сбежала в канализацию, где не было ничего, кроме сплошного мрака. Мрак обитал в её снах. Вскоре женщина перестала понимать, где был сон, а где — явь. Всё смешалось для неё, и стало меркнуть…

Однажды она проснулась, потому что её грызли крысы. Женщина была голодна, ослаблена, и кожа её поэтому была мягкой, — чёрные звери легко открывали от неё кусочки и убегали в тёмные туннели. Неумолимо шло время. Иногда Кровавая Императрица дремала, иногда она просыпалась и наблюдала за крысами. Она любила представлять, что вместе с её кусочками они уносят обрывки её забот, всё мирское, всё тяжелое, что удерживало её желавший свободы дух.

Однажды появился ещё один зверёк, побольше крысы. Кровавая Императрица не могла его разглядеть, потому что было темно и зрение её к тому моменту совсем помутнело, — глаза её медленно отмирали — но женщина чувствовала его рядом. Он ловил и хищно, с великим голодом, пожирал крыс. Зверёк использовал её как наживку. Кровавая Императрица была не против — она отдавалась всё более густому вокруг себя мраку.

Но вот как-то раз случилось удивительное. Зверёк снова поймал крысу, схватил её и стал грызть. Он сгрызал её, и на землю капала кровь грязного создания. Губы Кровавой Императрицы невольно приоткрылись, и она издала что-то похожее на хрип. Зверёк затрепетал и было дёрнулся бежать, но потом замер, постоял неподвижно, и поднёс крысу к губам женщины.

Он делился добычей.

Женщина впервые разглядела облик неизвестного создания: это был человек, ребёнок. Очень жалкое существо с огромной головой на фоне тела такого маленького и костлявого, как будто оно принадлежало кукле. Лицо человека, этого ребёнка, скрывали грязные заросли грубых волос.

Самое удивительно в этом создание было то, что оно было живое. Кровавая Императрица незаметно сама для себя проглотила крысу целиком, отчего ребёнок удивлённо замер, а женщина встала и возвысилась над ним всем своим ростом.

Ребёнок закинул голову.

— Зачем… Ты живёшь? — спросила Императрица, осматривая тёмную, мокрую и холодную канализацию. Зачем жить, если вся жизнь — это… это. В чём смысл? Это глупость. Легче отдаться мраку, умереть. Но ребёнок не мог ответить. «Он» просто смотрел на женщину сквозь свои колтуны, как заворожённый.

Женщина опустила голову. Ей вдруг захотелось посмотреть в глаза этого существа, но мешали волосы — тогда женщина как-то случайно достала старые ножнички.

Она их погладила.

Потом, сама не зная, что делает, она усадила ребёнка на колени и стала срезать «его» грязные колтуны. Она срезала и срезала, со всей душой предаваясь воспоминаниям, и когда опомнилась, ребёнок обмяк в руках Императрицы — он заснул. Женщина не хотела будить дитё, а потом долго ожидала, пока оно само не проснётся, чтобы посмотреть в его… В её глаза.

Девочка спала многие часы прежде чем наконец открыла свои мокрые бирюзовые глазки. Они сразу зажмурились от яркого неба, а потом слегка приоткрылись и стали заворожённо смотреть в прекрасные небеса.

Императрица стояла рядом, в тенях. Она тоже посмотрела в открытый канализационный люк, но не увидела в небе ничего прекрасного. А потом она рассмотрела его уже в глазах ребёнка, и впервые за много лет сердце Императрицы застучало.

— Как тебя зовут?

Спросила женщина.

Ребёнок не смог ответить. Кажется, у неё не было имени.

— Я могу дать тебе имя… Тогда я буду тебе как… Мать… — проговорила женщина, но вдруг дитё помотало головой и показало пальцем вверх, в небо. Мама девочки была где-то там. Среди грязных городских улиц.

Кровавая Императрица наклонила голову. Даже в своём королевстве люди жили прискорбно. Когда они давали слишком большое потомство, или когда был голод, они выбрасывали лишние рты, лишних детей. Девочке было едва ли три года. Но она была жива. Каким-то чудом, непонятной волей к жизни она выжила, поедая крыс в канализации.

— Тогда… Я могу быть… Твоей тётей, — произнесла женщина и, сама не зная, что делает, взяла ребёнка на руки.

Ей не нужно было знать.

— Пойдём… — сказал Императрица и вместе они вылезли в тёмный переулок. Над головой висели небеса, а где-то далеко на горизонте возвышались три замковые башни. Девочка смотрела на них, как зачарованная.

— Хочешь туда?

Лысая девочка закивала.

— Пошли, — кивнула Императрица, чувствуя себя немного виноватой, что срезала все её волосы, и вместе они вышли на людную улицу. Женщина горбилась и прятала лицо в капюшон, хотя её и так бы не замечали. Вокруг было столько людей, и все они говорили, все шумели, все жили своими жизнями.

— Аркадия… — прошептала женщина немного испуганной девочке.

— Тебя будут звать…

Аркадия.

Кровавая Императрица открыла глаза. Она снова взглянула на Аркадию, потом на свою сестру. Женщина вытянула руку — и Шанти застыла. В руке Кровавой Императрицы билось живое, маслянистое чёрное сердце. Шанти вздрогнула и вдруг бросилась на свою сестру, но было поздно — Кровавая Императрица одним движением проглотило чёрное сердце.

И сразу тучи в небе развеялись, и в звёздных небесах разрушительным сиянием вспыхнули три красные луны.

218. Ни Будда, Ни Бодхисаттва

Что такое Божество?

Артур не мог точно ответить на этот вопрос. Божественный ранг был далеко не так прост, как все предшествующие. Когда маг становится Божеством, что-то меняется в нём, он уже не просто маг, он уже нечто большее.

По крайней мере такие выводы сделал мужчина на основе своих собственных исследований и многих чужих, которые он в своё время прочёл в архивах Белой Башни. Божество это уже не просто маг… Из чего следует закономерный вопрос, а можно ли стать Божеством, не занимаясь при этом магией вовсе? Можно ли забраться на чердак, не взбираясь, ступенька за ступенькой, по лестнице?

Разумеется можно. Лестница ведь далеко не одна, а в крайнем случае туда можно даже запрыгнуть, главное, чтобы был ключ. Чтобы чердак можно было открыть.

Возможно тот опыт, та свобода, о которой говорила Кровавая Императрица, путь, который женщина нашла, был тем самым ключом: последним Перерождением.

Как только Кровавая Императрица проглотила маслянистое чёрное сердце, одним глотком, как пеликан глотает рыбу, небеса раскрылись, и три красные луны вспыхнули разрушительным сиянием; глаза женщины почернели, потом они побелели, а за её спиной выросли огромные белые крылья; её волосы стали чёрными как смоль, и сама женщина сделалась ещё выше, — теперь её рост достигал трёх метров.

Вся нежить, всё бескрайнее мёртвое войско свалилось на колени. Подули чёрные ветра, чёрные вихри. Рыцари начали валиться на землю, закрываясь руками от звездного неба — сияние звёзд было острым, звёзды жалили как зубы.