Мужчина отметил про себя, что огромные глаза могут даже уныние сделать безумным.

Девушка швырнула в ноги мальчика что-то ногой.

— Надевай, — сказала она тихим голосом.

Артур приподнял шипастый кожаный ошейник.

Вдруг занятная мысль пришла ему в голову.

Почему бы и нет?

Мальчик надел ошейник:

Он резко прошёлся вперёд и нежным движением обхватил ошейником нежную шейку девушки, и застегнул. Атросити вздрогнула и выпучила свои стеклянные глазки. А мальчик посмотрел в них, взглядом совершенно спокойным, и сказал:

— Надел.

200. В Каракатицу тоже Полезешь?

Первой мыслью Атросити… Или даже не мыслью. Первой её реакцией было свернуть мальчишке шею. Девушка немедленно встала и схватила его за горло, но потом себя одёрнула: нет. Это было слишком просто. Убивать его просто так нельзя. За такое оскорбление, за этот жгучий позор она… она его… она эту тварь… эту тварь поганую… она…

— Ах ты… — заговорила девушка и вдруг снова: спокойный взгляд сапфировых глаз. Её передёрнуло. Они сияли как будто прямо в её разум чистым и освежающим светом, который развеивал своей мирной чистотой все прочие беспокойные мысли. Девушку заворожил взгляд юноши. Когда она пришла в себя, то стала по привычке вытирать губы. И застыла: они не были прокушены.

Порождения Смерти очень стремительно залечивают любые раны. Атросити и вовсе была могучим лордом Гексагона. Каждый раз, когда она кусала и впивалась в свои губы, уже секунду спустя они зарастали, и потому она снова и снова заново ощущала, как её зубы разрывают их нежную плёночку.

Но вот случилось что-то странное. Атросити вдруг обнаружил, что на её губах не было крови. Она ещё раз, для верности, провела по ним платочком, а потом опомнилась и цокнула зубами. Девушка ошалела от удивления. Она отпустила юношу, — и даже не заметила перемены на его собственном лице, не заметила на нём тоже лёгкого удивления — и присела на кровать.

У Атросити заработала голова. Девушка пыталась понять, как так вышло, что она не кусала губы. Всё надо было обдумать с самого начала. Откуда у неё была эта привычка? Это девушка знала. Её виною была беспросветная, тусклая пресность всего её существования. Ничто не приносило ей радость, всё было вокруг неё тупым, убогим, блеклым. Девушка изнывала в этом вязком омуте, а потому искала любое чувство, любой стимул, чтобы достучаться до своего сердца. Поэтому она кусала губы. Она ненавидела эту привычку, но без неё мозг девушки прямо-таки деревенел.

Но вот что-то странное, что-то неизъяснимое, какое-то непонятное чувство разбавило вязкий омут. Сердце Атросити подрагивало, едва-едва, как колокольчик, запутанный в паутину. Девушка опустила голову и задумалась. Она попыталась вспомнить и вспомнила почти моментально. Когда появилось это чувство?

Пальцы нащупали ошейник, и Атросити вздрогнула. Она резко приподняла голову на неподвижного юношу. Этот жалкий, этот поганый человек посмел нарядить её в ошейник, ах эта тварь, ах он…

И снова девушка опомнилась и до скрежета сжала свои зубы. Её сердце дрожало в груди. Раньше оно так дрожало, только когда девушка наполняла его чужой кровью, но в последнее время уже даже это не могло его разбудить. Она уже привыкла, что в её груди лежит высхоший камень, как вдруг прямо сейчас случилось нечто странное: её сердце трепетало, как будто внутри него размахивала крыльями огромная птица. У девушки свело живот. Она вскочила и занесла руку, чтобы свернуть мальчишке шею, и не смогла пошевелиться…

Ей вдруг представилось, что будет, если она сейчас его убьёт. Если она забудет это всё как безумный сон в веренице серой повседневности.

Рука девушки сама собой опустилась. Атросити сказала, не вполне понимая, что говорит:

— У… Уже…

Голубоглазый юноша наклонил голову и невозмутимо сжал ремешок на шее девушки. Её горло сдавило, немного. Разумеется жалкий человеческий мальчишка не мог сдавить его по-настоящему, но сердце девушки затрепетало и как будто взмыло прямо у неё в груди. Атросити сладко выдохнула и резко обеими руками закрыла рот.

Она сидела так пару секунд, а потом рванулась вперёд и свалилась на землю. Девушка стала перебирать пыточные приспособления на земле. Ножи… нет. Верёвки? Нет… Ничего не подходит. Она слишком сильна, ничто из этого не способно было причинить ей вреда, принизить её. А если позвать другого вампира? Он будет сильнее человека, он должен с этим справится, но… Но это будет уже не то, в этом уже не будет…

Нежная рука схватила Атросити за подбородок и повернула голову девушки. Атросити поддалась её воле. Юноша смотрел на неё, сверкая своими прекрасными глазами, а потом наклонил голову, немного, и протянул пальцы до её губ. Рот девушка сам собой открылся, а юноша провёл пальцем по её длинному клыку. По губам девушки пошла слюна. Она тяжело задышала горячим дыханием на его руки, пресмыкаясь в его ногах, и что-то странное, что-то бьющее прямо в грудь закипало внутри Атросити, когда…

— Я не беспокою?

Атросити вся задрожала и яростно уставилась на своё зеркало. Возле него стояла оловянная кукла, подбитая гвоздями, в мундире, с треуголкой в руках. Только головы у неё не было.

— Не хотел отвлекать, но мне важно было сообщить, что…

Договорить кукла не успела. Прошла всего секунда, но Атросити уже стояла перед нею и давила в неё кулак. Раздался треск, и кукла вспыхнула сверкающей пылью, и пропала. Девушка опустила голову и стала тяжело дышать. Вдруг она повернулась и хотела что-то сказать, когда в дверь постучали. Атросити снова всю передёрнуло, она схватила юношу за плечи и засунула в свой шкаф, и закрыла дверцу. Потом девушка побежала к дверям, но одёрнулась и провела указательным пальцем по своей кисти. На ней появилась красная рана. Атросити махнула рукой, разливая на пол и на пыточные приспособления кровь, и открыла дверцу:

— Чего? — спросила девушка ещё шире пуча глаза.

Дворецкий мимолётно взглянула на залитые кровью ковры и спросил:

— Занять уборкой сейчас, леди? Вы закончили с закуской? Можете перейти к завтраку, а я всё уберу.

— Нет, то есть, минуту. Мне нужно, нужно… Молчать тварь! — вскрикнула девушка и сразу захлопнула дверь. Она глубоко вздохнула, снова побежала к шкафу, достала неподвижного юношу и растерянно оглянулась. Девушка заметила ещё одну дверцу на стене, белую. Она её открыла. За нею была белая комнатка с единственной красной ванной. Девушка сказала:

— Сиди тут, тварь. Ты ел? Нет? Вам же надо есть…

Она оторвала свой руку и бросила на землю. Красная жидкость стала разливаться по белой мозаике.

— Жри, я… Мне… Надо подумать, — сказала Атросити, закрыла и дверь и убежала. Потом глухо хлопнула ещё одна дверь, и девушка покинула свою комнату.

Артур взглянул на оторванную руку и растерянно огляделся по сторонам.

…Что это было?

Маг был слегка не уверен.

В какой-то момент, когда он уже готовился нанести удар по вампирше, Артур заметил, что за ними кто-то подглядывает. Из зеркала. Шпионом оказался ещё один лорд Гексагона, Пирр. У него было несколько клонов, марионеток, которыми он мог управлять на расстоянии. Одна из таких, судя по всему, находилась в поместье Атросити. Наверное, её использовали для передачи сообщений.

Проблема в том, что расстояние, на котором эти куклы работали, было ограниченным. Пирр был где-то рядом.

Артур думал бежать: с двумя сразу он если и справится, то лишь с большим трудом. К тому же было очень вероятно, что битва привлечёт и третьего лорда, стража Анарха, и тогда победа станет уже совсем невозможной, как вдруг случилось что-то… Непонятное. Вампирша стала вести себя чрезвычайно странно.

Каким-то таинственным образом маг смог сохранить свою маскировку, хотя был совершенно уверен, что сделать это во время пытки невозможно. Интимный процесс, всё-таки.

Оказалось, что можно. Просто нужно чтобы не тебя пытали, а самому пытать.