Сейчас у него были особые причины. Раздался взрыв. Пламя опалило лицо юноши, но одновременно ударная волна отбросила белую девушку и вдавила её ногами в землю. Расстояние между ней и Артур увеличилось на целый метр. Девушка снова побежала на него, застыла на полушаге и едва не упала. Она напоролась животом на маленькую серебристую звёздочку. Огонёк как будто подпалил её жизненные соки.

Девушка закашляла и словила на ещё одну звездочку, а потом и третью. Руки её повисли, ноги подкосились. Её гортань широко раскрылась, и раздался сухой древесный треск. Рана у неё на животе брызгала кровью, заливая всю землю, растекаясь ручейками.

Девушка шагнула вперёд, и сама земля вздрогнула у неё под ногами. А потом ей в глаз вонзилось зелёное жало. Из носа девушки, изо рта, из ушей стала выливаться кровь. Белая девушка чахла на глазах. Её органы гнили внутри неё и вываливались на землю. Страшные силы давили её кровь наружу, сжимаясь вокруг неё, выжимая из неё все соки. Она упала на колени.

Вся пыль к этому времени осела. Артура уже не было рядом. Перед белой девушкой стояла служанка. Она смотрела на неё сверху-вниз, леденящим душу взором. Девушка пригляделась к ней своим единственным глазом и вдруг вспоминала, где видела её раньше. Совсем недавно именно эта служанка лежала перед нею, и она, Весна, вонзала в неё копьё. Теперь всё было наоборот. Служанка вырвала зелёное копьё вместе с раздавленным глазным яблоком и придавила шею Весны к земле тупым концом оружия. Потом она приподняла свою ножку и врезала белой девушки по лицу. Потом ещё раз, с усердием. Шея белой девушки свернулась, её голова повисла. Глаза Весны закатились, и вместе с кровью у неё изо рта пошла пенистая жижа.

Аркадия прищурилась на неё и повернулась. Артур разглядывал Альфию. Он подобрал её на руки, ощупал трещину у неё на голове и передал служанке. Девушка кивнула и бросилась бежать. Перед нею промчался город. Затем стены. Вспыхнул рёв и загрохотала безумная битва, а потом медленно затихла, оставаясь позади. Тельце руках служанки слегка покачивалось. Альфия прильнула к её плечу. Девушка поморщилась и покосилась на далёкий шатёр. Арка задумалась, а не скормить ли скормить это создание цыплёнку?

Потом она пробежала по тёмному лесу и, прыгая по деревьям, нежно опускаясь ножками на ветви, и спрыгнула на опушку. Здесь сидели две девушки. Семь сверкала своими волосами в звёздном свете и сжимала колени. Её сверкающие глаза были обращены в небеса. Напротив неё сидела, в точно такой же позе, и точно также обращая своё лицо к небу слепая рыжая девушка. Она улыбалась.

Арка уложила Альфия на землю и встала перед Семь, и замялась. Потом протянула руку. Ей такое просить было немного неловко. Семь молчала и не двигалась.

“Можешь дать её немного своего мяса?” Вдруг спросила нежным голосом Мария. Семь дернулась, как будто только проснулась, и едва не свалилась на землю. Она осмотрела Аркадию так, будто заметила её только сейчас, криво улыбнулась и оторвала кусочек своей нежнейшей кожи с запястья. Аркадия благодарно кивнула и скормила кусочек Альфии. Потом она постояла немного, осмотрела окружающий мрак, вздохнула и стала собираться хворость. Мария наблюдала за ней через белую повязку и улыбалась.

Когда вспыхнуло тёплое пламя, Арка с некоторой завистью взглянула на мягкий и светлый покров травы у костра. Затем она обернулась в тёмную чащу. Девушка вздохнула и побежала в лес.

Её рабочий день ещё не закончился.

146. Пятый Ранг

Весна пребывала в полудрёме. Её единственный глаз закатился, перед ней мелькали чудные кровавые разводы; постепенно их сменяли сны, память многих лет её жизни. Туманные образы представали перед нею, а затем дул ветер, дул, завывал, срывался в ураган и зажигался болью, и проносился страшной мукой по всему её телу. Лёгкая дрожь, лёгкая, потому что даже дрожать у неё не было сил, пробирала её с головы до пояса. Своих ног она не чувствовала.

Весна трижды моргнула и пришла в себя. Она осмотрела своё тело. Её лицо всегда было невозмутимым, как у статуи; и потому даже сейчас, даже вид её собственных ног, которые разлагались и плавились в жидкую кровавую массу, не смог нарушить её спокойствия. Девушка смирилась. Ей хотелось жить, разумеется, но она могла смиренно принять свою смерть.

Лето всегда называла её зверем. Пусть. Весна была согласна, чтобы её сравнивали с животными. Животные могут быть беспощадны, даже к своей кровинке, но и смерть они принимают намного легче разумных созданий.

Артур слегка удивился хладнокровию белой девушки. Он даже её немного зауважал. Его раскалённые руки медленно скользили по её коже. Белые, длинные ножки девушки плавились в дымящуюся тёмно-красную жижу. Потом юноша её выпаривал, пока не осталось только несколько густых капель.

Начинали загораться волосы девушки. Её голова стала совершенно белой и чистой, как у фарфоровой куклы. Артур расплавил её череп и собрал густые тёмные капельки в колбочку.

Довольно сложно приготовить большое создание в ингредиент для употребления. Маги низких рангов запихивают больших монстров в огромные котлы, и очень долго их варят, пока из них не получаются однородные отвары. Потом отвар выпаривается до определённой концентрации — чтобы уместился в живот — и выпивается. Начиная с четвёртого ранга всё становилось немного проще.

Само продвижение по рангу было сложнее. Артур рассмотрел тёмную жижу. Совсем недавно она ходила по траве своими нежными белыми ступнями, и говорила, и возможно даже думала, — больше она этого делать не могла. Юноша прикрыл веки. Он вызывал в памяти принцип пятого перерождения и выпил содержимое колбочки одним глотком. Струйки манны брызнули в новое чёрное сердце, которое вспыхнуло в его горле. Потом, пульсируя, сердце наполнило собою глаза юноши. В них открылась великая пустота, шириною в тысячу звёзд.

Мир огромен, бесконечен. Но мир — это всего лишь одно слово. Слово, которое означает всё вокруг. Всеобъемлющее слово. Зачем нужны другие слова, когда есть одно это слово — мир? Границы между вещами существуют только в человеческой голове. На самом деле всё едино, весь мир, который видят глаза и чувствуют руки, на самом деле состоит из одной неделимой материи, материи сущего. Между вещами нет никакой разницы. Никаких вещей вообще нет. Только мир. Разве есть различие между луной и солнцем? Между землёй и небом? Это всё одной и тоже, — великая единица, мир.

Разницу между проявлениями сущего понимает и видит только разум. Разум всемогущ. Но даже разум существует в рамках мироздания. А значит любые различия, которые разум способен проводить между материей, существуют только для самого разума. А поскольку разум может делить мир как угодно и проводить совершенно любые границы — при этом различать правильные и неправильные границы он не в состоянии — можно предположить, что мир всё-таки един, и даже если он делим, никакого деления в действительности не происходит.

Хотя нет, вот. Вот. Граница всё-таки существует. Ведь если разум способен помыслить себе мир, если разум способен представить мир и воссоздать его внутри себя во всём его многообразии, значит границы разума превышают границы мира. А поскольку разум сам находится внутри всего сущего, а значит относится к миру, как и всё сущее, получается, что разум и мир существуют одновременно внутри друг друга. И вот этим единственным различием разум отличается от мира, а мир от разума. И вот уже не одна единственная сущность, единый мир, может существовать, но две. А два рождает три. А три это начало всех вещей…

Артур открыл глаза. Простые и синеватые. Он сказал:

“Я разум”.

И подумал:

Мир только в моей голове.

Юноша завершил пятое перерождение.

Теперь уже дважды.

Артур размял свои плечи и повернулся. За его спиною уже некоторое время ожидала Аркадия. Юноша щёлкнул пальцами. Все пять его сердец одновременно вспыхнули. Серебристые часики закрылись. Юноша немного подумал и спросил свою служанку: “Если бы ты могла сделать… Что угодно, а потом время бы обернулось вспять и этого бы как будто не случилось, что бы ты сделала?” Девушка задумалась. Она приоткрыла губы…