Артур возвышался под заревом жёлтого солнца. Тёмно-рыжие волосы юноши переливались напряжённым светом. Холодный голубой взор его был слишком высоко, что его разобрать, и самого юношу затемняли разливы света — но голос его звучал ясно. Невероятно ясно. Как будто это говорил не маленький силуэт, но некое божество, сам гигантский шар света.

“Зачем вы скрываетесь?”

“Я вижу вас. Вы притаились в тени. Вы наблюдаете. Это ваши солдаты. Вы можете ими повелевать. Но вы не будете”.

“Ведь это такое хорошее оправдание. Враг пробрался в наши ряды, он дал ложный приказ. Мы хотели мира, но всех бунтовщиков перебили в суматохе. Мы не могли ничего поделать”.

“Нет, это не правда. Вы увидели шанс. Шанс от них избавиться, шанс вырезать самых рьяных, готовых сражаться, живых душою. Поэтому вы ничего не делаете”.

Серебряные эльфы слушали его как заворожённые, — огромный сияющий шар в небесах казался для них посланником неба. Голос его как будто дрожал возле их ушей. Он был глубоким и властным, и не позволял кроме себя никаких мыслей и слов.

Артур использовал для этого одно простенькое заклинание. Он продолжил свою речь, не ожидая ответа — потому что некому было отвечать. Дворяне и вице-Генерал легиона всё ещё были заключены во дворце, они завязли в кровавой схватке, в собственной крови. Юноша обращался к выдуманному собеседнику.

Артур снова врал.

“Но спрашиваю я не вас. Вы делаете, что вам велено делать, а велено вам то, что полезно. Я хочу поговорить с убогими. С вами”. Серебряные вздрогнули и зажмурились. Всё это время голос как будто обходил их стороной, овевал их, и вдруг он впился прямо в их уши и загудел, как из трубы.

“Зачем вы сегодня вышли? Проявить благодарность, спасти своего покровителя? И к чему же это привело?”

“Была ошибка, разумеется, но подумайте, разве не может ошибка повториться снова? Разве не можете вы случайно разозлить его? Или сам правитель ваш сменится на менее благосклонного? Что тогда?”

“Вы всё ещё рабы. Раб счастлив, когда у него хороший, добрый хозяин, но счастлив он потому, что раб и телом, и душой. Как низко способна опуститься жизнь, любая жизнь, чтобы мириться с таким счастьем?”

“Тяжелое бремя — свобода. Его тяжело вырвать, тяжело поднять. Его приходится держать и защищать — но, только когда есть у вас это бремя, только тогда вы способны стоять под небом, настоящим небом, а не под пятой своего хозяина, которая заменяет ваш небосвод”.

“Сколько можно лежать на земле?”

“Встаньте”.

“Неужели это настолько тяжело?”

Пламенная сфера вспыхнула ещё ярче, постепенно освещая блестящий, но запачканный кровью строй легиона. И вот уже войска перестали казаться бескрайними. Воинов было совсем немного. Они держались плотно, но несмотря на это за ними, за их спинами видны были пустые и чистые улицы, наполненные звёздами. Вид этих улиц заворожил серебряных эльфов. Эти звёзды, это небо их пленило.

Жар в небесах согревал их сердца. Сперва поднялся шум, ропот. Потом началось тяжелое, вялое, но ужасное движение. Серебристое море поднималось волною и вскипало под ногами Артура. Рёв перекликался и наслаивался, и отзывался всё выше и дальше.

Земля затрещала. Из неё выдирали плитку и камни. Легионеры вздрогнули, как будто перед ними страшный зверь давил на свой ошейник — они были этим ошейником. Легионеры наблюдали, как напряжение наполняет мышцу толпы. Всё затихло.

Напряжённая мышца вздрогнула.

Ошейник лопнул.

Город сиял ярким пламенем. Его наполняли крики и грохот. Дома загорались один за другим. Они падали, поднимая вокруг пыль. Пыль была везде. Кровь мешалась с пылью и журчала горячими ручейками. Живые, красные искры летали на ветру.

Вспышки света мелькали в пределах белого дворца.

И только великий холм оставался погружённым в глубокую ночь. Мёртвое дерево опустило свои ветви. На края утёса стоял высокий мужчина в белом. Длинные, каштановые волосы спадали на его спину. Он наблюдал зарево и был неподвижен. Но взгляд его как будто невольно избегал пламени. Он искал спокойствие в городе. Ночную тишину. Неполучалось. Зарево непременно маячило на краю его глаз. Наконец он повернулся во тьму, где распростёрло свои ветви высохшее дерево, словно огромный, мёртвый кальмар.

Всадник ступил в тёмный омут.

*********

Артур стоял на высокой арке и наблюдал за бойней. Снизу скрипел рёв. Юноша был почти неподвижен. Он немного скучал. Ему захотелось свесить ноги, но он сдержался — подобная вульгарность подпортила бы его образ. Артур с большим трудом его выстроил, и ему уж точно не хотелось рушить плоды собственной работы.

Вдруг юноша повернулся.

Огромные толпы воинов стали сами собой расступаться. По ним как будто пробежал ровный разрез. Эльфы расходились, отступали, падали на колени. Некая сила разводила их ряд. Сталь звенела о камень. И чем дальше сила эта подбиралась, тем страшнее становилось её давление. Вот уже серебряных как будто швыряло в стороны. Их будто дёргало назад. Разгоняло как ветер разгоняет сухую листву. Белая фигура медленно прошлась на площадь. Каштановые волосы лежали на её ровной спине. Она ступала бесшумно, сжимая одной рукой рукоятку заключённого в ножны клинка. Фигура прошла всё поле боя насквозь и закинула голову.

Всадник Осени смотрел на Артура.

Артур смотрел на Всадника.

Эльфы бежали. Воины и серебряные словно по указке отступали в руины. Площадь опустела. Все прятались и наблюдали. Всадник Осени обнажил свой длинный меч. Один за другим на нём вспыхнуло три красных камешка, потом ещё четыре, потом ещё один, самый большой, на рукоятке. Растекалось пламя. Красный жар поднимался в небеса, жар намного более явственный, намного более настоящий, чем все пылавшие вокруг костры. Серебряные, воины — все они теперь казались плоскими, тёмными декорациями. Всадник Осени смотрели на единственного, кто не утратил света, кто тоже был настоящим.

Артур шагнул вперёд.

И спрыгнул.

В его руках появилось копьё.

Всадник взмахнул мечом.

Раздался длинный звон, как будто трескается сталь. А затем в небеса выпрямил спину и заревел пламенный змей.

124. Яростная битва Рассчётливых Умов

Пламенный змей пронзил небеса и заревел. Плащ Артура взмыл и растворился в языках пламени. Внутри было пусто. Языки захлестали вокруг и вдруг стали обвиваться петлёю вокруг невидимого силуэта. Силуэт проявился. Это был Артур. Его копьё летело в шею Всадника Осени, но звякнуло о пламенный меч. Вспыхнули искры. Лезвие клинка скользнуло под копьё и едва не впилось в сердце юноши, но копьё закрутилось вокруг меча и приподняло его.

Вдруг Всадник Осени отпустил свой меч. Он шагнул вперёд и выкинул кулак. Удар пришёлся Артуру в живот. Юношу согнуло. Но одновременно его копьё словно цепкий удав захватило горло Всадника. Ударная сила отбросила Артура назад. Всадника, связанного копьём, потянуло за ним. Ботинки мужчины заскользили по земле. Артур держал копьё крепко, копьё всё ещё сжимало горло всадника. Горло это было крепкое, похожее на белый нефрит — но всё-таки оно сжималось, и лицо мужчины наливалось кровью. Тело его дрожало. Вдруг небольшая веточка вырвалась из его спины — Артур вспомнил свою битву против гигантского куста — и притянуло клинок ему в руки.

И снова вспыхнула восьмёрка красных самоцветов. Глаза Всадника загорелись. Он уперся ногами в землю и взмахнул клинком, ударяя Артуру в руку. Юноша отпустил копьё и отскочил. Копьё выпрямилось, отпуская шею мужчины. Клинок швырнул копьё в сторону, а потом вдруг развернулся и полетел назад, в шею Артура. Но снова звон. Лезвие ударилось о другое копьё. Оно было красным. Раздался взрыв. Клинок мужчины прибило к земле. И тогда третье, зелёное жало возникло в ногах Артура. Он запустил его пяткой и пронзил ногу Всадника Осени. Мужчина отскочил и напрягся. Вдруг нога его как будто задеревенела. Согнуть её не получалось.

Зелёное копьё было отправленным. Эльф крепче схватился за свой меч. Внутри всадника вспыхнуло пламя. Яд повалил зеленоватым дымком из раны у него на ноге.