— Эй, ты чего, Поттер? Сейчас придумаем что-нибудь. Но ко всему прочему, ты расскажешь мне о том, откуда знаешь, как я общаюсь с родовой магией. Откуда ты знаешь про перстень. Откуда у тебя на запястье это! — он указал на свой рождественский подарок. — Как ты обрел память рода Поттеров, и вообще…

— Слушай! — вспылил Гарри, понимая, что они теряют время, а дышать становится все тяжелее, будто замок выталкивает их из себя, или высасывает жизнь с каждым выдохом. Такого он нигде не ощущал, но теперь понимал, как, должно быть, чувствовала себя Джиневра в особняке на Гриммо, когда его хозяин не хотел ее там видеть. — Ты поможешь?

Драко осекся и отвернулся. Что-то в этом общении было не так. Все вообще было не так. Но терять времени было нельзя: он тоже чувствовал, как сущность снова собирает силы, чтобы нанести удар. Он прикоснулся к перстню, но магия рода отозвалась отказом. Его руку полоснуло холодом.

— Мэнор закрыт! Дом под печатью! Что ты натворил, идиот?! — он хотел было повернуться к этому кретину, выплеснуть на него все свое негодование и боль, но не готов оказался снова заглянуть ему в глаза. Снова почувствовать то, что рождалось в его душе от этого взгляда.

— Малфой-мэнор закрыла твоя мама, когда поняла, что я ищу тебя. Ритуал забвения рода. Я только закрыл границы, чтобы никто не прошел в поместье, желающих, знаешь ли, слишком много. Поэтому Типпи не смог придти. Он, наверное, слишком слаб, или слишком привязан к дому, чтобы уйти на такое расстояние… — по мере того, как Гарри говорил, Драко все сильнее волновался, злился и окунался в тоску. Сегодня его день рождения, наверное, поэтому ему не удалось попросить помощи у родовой магии, но то, как поступила мама… Это выходило за все рамки. Он едва сдерживался от обиды за родной дом, представляя, как должно быть он страдает от такого зверства. — Драко… Драко, мы все вернем, все будет хорошо, слышишь? Нам бы сейчас выбраться отсюда, а потом мы все сделаем как надо! Вернем эльфов, разбудим портреты, наполним Мэнор магией снова! Пожалуйста, Драко… — Поттер оказался неожиданно близко, подойдя со спины, произнося слова прямо у его уха, тихо, успокаивающе, убаюкивающе. — Драко… — это прозвучало намного более нежно, почти интимно, близко. Слишком близко. — Драко… — Гарри повернул голову так, чтобы касаться носом его волос за ухом у самой шеи, и последнее слово было произнесено совсем в другой тональности… Ломко… Знакомо… И Малфой почти откинулся назад, почти утонул в его мнимом объятии, но в последний момент встрепенулся, повел плечами, обозначая границы личного пространства, и Поттер отступил.

— Все, что я могу придумать, — чуть хрипло от непонятной сухости во рту сказал Драко, — это разрушить замок до основания. Пустить потоки силы по магическим векторам самого сооружения. Родовой камень закладывается первым, стягивает на себя всю магию, которая проходит по замку. Он скорее всего не выдержит, если приложить достаточно усилий. Я пока не совсем представляю, как это сделать, но ты что-то похожее исполнил в этой комнате, разрушая вязь. Так что…

— Я и сам не до конца понял, как это делал, — отозвался Гарри, и звучал он достаточно далеко, поэтому Малфой повернулся, чтобы найти его глазами. Тот стоял у выхода из комнаты. — Пойдем?

— Подожди… А чем ты ее ударил в последний раз? Если это сработало, то может, не придется рушить весь дом?

— Без понятия, — пожал плечами Поттер и решительно вышел. Он прятал глаза, и Драко, прислушавшись к себе понял, что тот увяз в разочаровании и грусти.

Им не пришлось идти далеко, буквально следующая дверь исказилась от попавшего на нее луча света и на секунду показалась больше и массивнее. Гарри просто приложил руку к полотну, и оно со скрипом открылось. Малфой почувствовал толчок чужой магии, импульс, исходящий будто извне, но времени анализировать не было. Он просто шагнул вслед за Избранным, слепо доверяя тому, что будет дальше. Доступ в зал с родовым камнем всегда был под самыми крепкими печатями. Магия рода сама себя защищала, поэтому даже с представителем рода сюда могли попасть лишь те, кто ни на каком уровне не желал угрозы семье. Иногда в древности, когда ритуалы проводили прямо в таком зале, невесту просто убивали, если она не могла зайти в зал, ведь даже если она подсознательно противилась магии рода, то могла представлять угрозу. Магия была словно разумным существом, и не допускала к себе того, что мог своими действиями хоть как-то навредить ей. Это совсем не значит, что все браки заключались по любви, скорее наоборот. Но даже если невеста готова была убить своего жениха, это не означало, что она может навредить роду. И тот критерий, по которому магия допускала к себе одну и не допускала другую, так и остался непознанным. Поэтому и традиции сменились с веками — прихоть родовой магии иногда сильно подрывала финансовые или политические позиции семьи. Но сейчас Поттер скрылся в самом сокровенном месте этого замка, и Драко без сомнений пошел за ним.

Родовой камень представлял из себя совсем не то, что Гарри себе придумал. Это был скорее сосуд, чем кусок породы. Не чаша, а замкнутый шар, в котором чувствовалась сила. Она едва двигалась, и свечение шло вязко, будто пробиваясь сквозь кокон чего-то странного, явно чужеродного здесь. Темно-бурая субстанция так плотно обхватывала шар, что казалась частью его самого, но это было не так. Поттер понимал, что это выглядит совсем неправильно, но не понимал, что именно вызывает это несоответствие.

— Ты понимаешь, что с ним стало? — спросил он Драко, и тот завороженно кивнул.

— Ошибки предков… — Только и смог вымолвить Малфой. Это было одним из самых страшных кошмаров, которые он когда-либо видел. Угасшая магия рода, которую убивали сами же его члены. Однажды он проснулся в холодном поту, увидев подобный сон. Родовой камень Малфоев угас, превратившись в полый каменный шар, без единого всполоха магии. Но то, что Драко видел здесь, было во сто крат хуже — испорченная чужими преступлениями магия, закованная в нечто, что не давало ей умереть совсем, но и жизни в этом очаге тоже не было. Парню стало дурно, и его

вывернуло наизнанку прямо на пол рядом с этим отвратительным зрелищем.

— Ты в порядке? — Поттер бросился к своему соратнику, протягивая руку, но тут же одернул ее, когда Малфой зашипел.

— Это не твоё дело! — Драко было банально стыдно за свою реакцию, но когда он закончил фразу, ему стало ещё более стыдно. Гарри выглядел побитым щенком, но быстро взял себя в руки и повернулся к камню.

— И что нам с ним делать? Даже самый сильный Дефундо не причинит ему вреда, он просто поглотит магию, так?

— Ты меня слушал вообще? — раздраженно начал Малфой, но потом сменил тактику. Он сожалел о сказанном, и теперь решил подбирать слова. Когда они разберутся во всем, он возможно и правда будет разочарован, но он помнил то, что сказал ему в первом разговоре: ему действительно есть за что быть благодарным Поттеру. Как минимум, за ночи, проведенные в бесконечных беседах, где он слепо доверял своему другу, который скрадывал его одиночество. Сопоставить того таинственного посетителя его снов и Героя Магической Британии было невозможно, но придётся в конечном итоге. Со временем это уляжется в его голове, и сейчас вести себя как мальчишка-шестикурсник глупо. Особенно учитывая, как на него действовало присутствие этого мага. А еще он помнил громогласное «Драко мой!». И это смущало, но чувствовалось правильно. Поэтому Малфой медленно приблизился к Гарри. Тот посмотрел на него, а потом шевельнул пальцами, и по его лицу пронеслась волна Очищающего. И не только по лицу. Изо рта также пропало ощущение кислоты от недавней рвоты. — Спасибо… — смутился парень и кивнул.

— Твоя палочка… — протянул Поттер знакомую с детства помощницу, и Драко вздрогнул. В последний раз он держал её на поле битвы, перед тем, как отдать добровольно тому, кому она была нужнее. А перед этим он с чудовищной неадекватной уверенностью осознавал, что Гарри жив. Воспоминания вели его все дальше и дальше в прошлое, и многое стало проясняться. Далеко не все — но многое нашло свое объяснение в одной простой фразе: «Драко мой».