Девушка вздохнула:
— Тогда вы были в одном замке. Это не было так критично, не было так продолжительно. И ваша связь была иной. Ты не мог сопоставить эти факты. — Она немного помолчала, а потом добавила, уже мягче, уговаривая и успокаивая: — Сейчас ты уже точно знаешь, что искать. И мне почему-то кажется, что ты следуешь своему чутью намного больше, чем разработанной нами схеме.
Поттер кивнул, не зная, как толком объяснить. Он нахмурил лоб, почесал шрам, пытаясь сформулировать то, что даже осознать не выходило.
— Понимаешь, в моей голове столько информации… И эти знания, они будто на подкорке, но я точно чувствую, что именно я ищу. Как будто в горле у меня какой-то компас, настроенный на определённый маяк. И я отбрасываю все, что не сходится с этим компасом… С вашими объяснениями я определил как бы это сказать…
— Основные параметры… — вставила Гермиона.
— Да, основные параметры. Но более точное… Оно приходит откуда-то изнутри.
— Калибровка, — снова вставила девушка.
— Называй, как хочешь. Главное, что меня будто нить ведёт. Но она такая… Непонятная. То есть… — Гарри со злостью потянул себя за волосы.
— Послушай, завтра мы его найдём. Найдём, слышишь. Мы сегодня проделали очень многое. Ты сегодня столько сделал. И завтра продолжишь! А теперь ложись.
Поттер послушно лёг на кровать. Поворочался. Гермиона слушала, как Гарри не находит себе места и понимала его. Она тоже была в панике, но не могла позволить себя показать этого. Не сейчас, когда время ускользает сквозь пальцы, как песок. Если все получится, ни к чему будут истерики, а если нет… А если нет… Она не додумала мысль, её смыла волна сонливости, и девушка заснула.
А утром она проснулась необычайно отдохнувшей. И тут же поняла, что произошло вчера ночью. То, как выглядел Гарри, однозначно показывало, что он не спал. Он был уставшим, изможденным, едва мог шевелить губами, но все же сказал, что проверил всю Германию, Скандинавию, Центральную Европу. Драко был ещё дальше.
— Как ты мог? — Гермиона уже не злилась, она просто не имела эмоциональных сил на злость. — Как ты мог отправиться туда один? А если бы ты нашёл его? Но тебе потребовалось бы помощь? Гарри, ну зачем?
— Я не думаю, что вы вообще нужны мне там, где Малфоя держат, — то как уверенно и зловеще говорил Поттер вызвало волну опасения у Адама, которое поддержала и девушка.
— Гарри!
— Нет!!! Не надо сейчас вызывать к моему светлому, доброму, всепрощающему!!! Он — моя жизнь! Он мой соратник! Считайте, что я эгоист и борюсь за свою жизнь! Но кем бы ни была эта серая дама, я сделаю все, что потребуется, чтобы спасти его! Все, что будет нужно!
Гарри выплеснул последние силы на этот монолог. Он сел, откинулся на стул и прикрыл глаза.
— Я знаю направление, но этого всё равно слишком мало. Слишком далеко… Я…
Кто из присутствующих мужчин сотворил Сонные чары было непонятно, потому что оба они стояли, вскинув палочки. Но Поттер уснул. Его левитировали в кровать и оставили.
— Я не понимаю, зачем он вернулся. — Линкмор пил чай, пытаясь как-то уложить у себя в голове то, что ему удалось узнать. Он, в отличие от мистера Диггори, наложил на парня свои диагностические заклинания, которые показали, что он почти обессилел. Как он вообще ходил и говорил, было непонятно. Он по сути был сквибом в этот момент. — Если он не хочет, чтобы мы были рядом, зачем он вернулся сюда.
— Это же Гарри… — растерянно и убито произнесла Гермиона. — Он не хотел нас волновать. А ещё он почему-то поверил Луне. А она сказала не отказываться от помощи…
— Но что делать нам? Что бы ни произошло завтра, оно может стать последним днем в их жизни…
— А что Гарри говорил о Соратнике? Я не совсем понимаю… — мистер Диггори был в растерянности, не меньшей, чем мисс Грейнджер, но причины были в другом.
Когда Арман объяснил ему суть магической связи между парнями, Адам задумался. А потом ушёл. Гермиона, измотавшаяся, уставшая все время думать позитивно, просто расплакалась. И пропустила его возвращение. Профессор Линкмор, не способный как-то поддержать юную волшебницу, стоял в углу, глядя в окно. Адам бросился её утешать:
— Милая моя, ну что с вами? Ну… Я знаю, что нам делать…
Девушка кинулась к нему в объятья, нуждаясь в этом утешении, как никогда.
— Ну-ка, берите себя в руки! Нам нужны будут все силы. Нужно торопиться, милая…
Гермиона мелко закивала и вытерла слезы, смущенная, но решительная.
Справившись с мелкими неприятностями, волшебники отправились в путь.
— Мы знаем направление, — говорил Адам в очередной раз настраиваясь на перемещение. Старые друзья обеспечили ему порт-ключи до самой границы Германии и Польши. И здесь они наконец остановились перед окончательным поиском. Гарри все ещё спал, хотя действие чар уже давно сошло на нет. — Поэтому мы будем искать это место сами. Станем триадой, прочтем заклинание. Я уверен, что мы справимся. И когда придет время, Гарри подключится к нам. Ну, давайте же.
Они не справились. Им удалось определить территорию в несколько сотен квадратных километров, но дальше словно что-то не давало им продвинуться. Наступила ночь, Арман держался только на зельях, Гермиона шаталась от усталости, мистер Диггори то и дело хвастался за сердце, но никто из них не мог позволить себе отдохнуть. Но продолжать не было смысла. Полная луна уже ярко светила, мелочно пытаясь заменить солнце. Наступило пятое июня. Гарри так и не пришёл в себя. А Драко так и не был найден.
====== Интерлюдия. За сутки до конца ======
Руки устали и затекли. Глаза слезятся от постоянного напряжения. Внутри дрожит сила, отчего-то неспокойная, рваная, очень родная, но все равно словно чужая. Нити, которые он распутывает, кажутся бесконечными, но он узнал это плетение, с каждым новым витком все четче понимая, как его распутать. Он уже видел эту вязь, уже знал её, но не задумывается, откуда. Осознание приходит медленно, словно сквозь какой-то мысленный барьер. Что-то отвлекло его, и он спускается вниз, рвано отпустив последнюю нить, отчего та больно ударила его по пальцам. Но самой боли нет. Как и усталости или голода. Увидев незнакомого домовика с подносом еды, он хочет спросить, где он, чей это эльф, но ни звука не вырвалось из его рта. Едва эльф исчез, он, проигнорировав завтрак, или обед — ощущения времени так же нет — снова вскакивает на кресло и возвращается к прерванному занятию. И только тогда видит, что руки не его. Тонкие, длинные, такие знакомые, такие любимые руки…
Он осознал себя, осознал что видит глазами Драко и, как в прошлый раз, оказался заперт в его сознании, без шанса как-то повлиять на происходящее. Но самым болезненным было то, что он совсем не чувствовал его. Ни эмоций, ни чувств, ни настроения. Холодная пустота на месте всегда согревающего ощущения прикосновения к связи. Весь день он наблюдал глазами любимого, с удивлением узнав, что тот практикуется в беспалочковой магии, распутывает орнамент защиты, почему-то не ест и не отдыхает совсем. Будто торопится, будто не может себе позволить упустить ни минуты.
Эльф появлялся ещё дважды, но даже после ужина он не сразу улегся спать. Доведя до логического завершения работу над участком стены, покрытой или сделанной из чёрного холодного камня, оформив вполне ощутимую теперь брешь, он ещё раз создал небольшую воздушную воронку на ладони, зажег внутри неё Люмос, и только после этого лёг в постель. Но долго не засыпал. И Гарри где-то внутри себя знал, что Малфой думает о чем-то. Он не мог дотянуться до его мыслей или ощущений, не мог узнать, о чем он размышляет так долго, но отголосками предощущений угадывал, что о нем. Это было невесомо и туманно, но все же было — то самое чувство, как и в ночи их разлуки во время скитаний. Драко в их снах никогда не называл его по имени, никогда не смотрел на него даже, но жался к его рукам так жадно и доверчиво, как в реальности было лишь однажды.
Гарри не отметил, как Драко уснул. Так же, как и не понял, что ему снился сон. Он снова падал в необъятную пустоту, где его ждали миллионы звёзд. Но взгляд его притягивала всего одна. Она манила, и словно напрашивалась, будто шептала, разносилась в голове парня: «Назови меня по имени».
