— Действительно. Неважно. — согласился он. — Важно то, что за твою недоделанную защиту я бы поставил тебе двойку… будь я на месте Лидии. Но я веду целительство, поэтому за защитный купол по программе пятого курса боевой магии, ты заслуживаешь круглую пятерку. Может даже с плюсом. — усмехнулся, тепло, по-доброму. Но я ему больше не доверяла. — Сама назовешь недочеты?

— Я не видела, как вы подошли. — вырвалось помимо воли. Синдром ботана, чтоб ему пусто было!

— Правильно. В идеале ты должна видеть, что происходит вокруг, чтобы вовремя снять защиту.

— Зачем вы это говорите? Какая вам разница? Вы же не можете дождаться, чтобы меня исключили!

— Это не так.

— А как тогда?! Как?! — заистерила и перешла на банальный визг. Ати зарычал, поддерживая меня.

— Не слишком просто, но определенно не так, как это видится со стороны.

— Да что вы говорите?! — я опять вспыхнула, — Скажите еще, что переживаете за меня и за Ати! — меня в тот момент бесило все и все! А потом я себя будто со стороны увидела: взъерошенный воробушек, который пытается призвать к совести наглого кота. Полный бред!

— Тата, успокойся! — призвал меня к порядку маг, но я… Божечки, как стыдно! Где была моя голова?! Короче, я накинулась на него с кулаками. Маленький воробушек против матерого котяры…

Очнулась я, ха-ха-ха! в целительском крыле. А проф из хищного кошака превратился в заботливую наседку и в знакомой, до боли осточертевшей позе, восседал на стульчике возле моей койки и с тревогой смотрел прямо на меня. В первый момент я зажмурилась и сказала вслух:

— Пусть это будет шиза…

— Это уже слишком. — мягко возмутился он.

— Правильно, шиза — перебор. Пусть лучше будет глюк. Я больная. У меня поехала крыша. — открыла глаза и посмотрела на Тайлера, но соображала я в край плохо, потому и выдала: — Уходи, глюк.

— Студентка Любимова, — от былой мягкости не осталось и следа. — Прояви хоть каплю уважения. Ведь я по-прежнему состою в Совете магов, являюсь профессором Академии и твоим куратором.

— И че? Глюки и не такими крутыми могут быть. Моей сеструхе когда-то спьяну почудилось, что на нее Чубака напал. Гыы! А на самом деле дворовой пес Шарик лишь немного облизал ее фейс.

Послышался тихое «хм» со стороны посетителя, но я уже уплывала под действием насланных профессором чар. Коснулись они меня нежно, словно кто по щеке погладил. А потом — провал.

Продрала глаза. Осмотрелась. Без энтузиазма отметила, что по-прежнему нахожусь в больничных палатах. Одна. Нет ни куратора, ни подруги. Ни-ко-го. Хоть бери и волком вой — авось услышат?

Спустя минут пять я поняла, что хочу проведать дамскую комнату и, отбросив в сторону покрывало, решила встать. Увиденное меня не впечатлило и я, громко и грязно выругавшись, закуталась в простынь и со злобно горящими глазами села на койке: моих вещей, в которые я была одета во время посещения резервации, не наблюдалось. Даже ботинки исчезли. Зато на ногах красовались шерстяные зеленые носки. Откуда знаю, что за материал использовали в их производстве? Да потому что они кололись, как стая злобных ос! А еще … А еще я не о том думаю! Потому что сейчас нужно задуматься об ироде, что меня раздел, и куда он дел мои вещи! Вскочила на ноги и, подбежав к двери, подергала. Напрасно. Закрыли надежно, магией — контур различила с опозданием…

— Помогиииииитеееее! — завопила я заколотила кулаками. Но в добавку к боли в ладонях, я осталась оглушена еще и собственным эхо. Хм… — Уууааааууууууу! — с извращенным удовольствием завыла я. Насладилась множественными «уууу» и подошла к единственному окну, подергала за ручку, но так ничего и не добилась. Они открываются? Заколотила ладонями по стеклу и раме, не переживая, что могу пораниться. — Спаситеееее!!! — заверещала на всю мощь легких. Кажется, еще и связки сорвала.

— Ты что орешь? — голос за моей спиной заставил меня подпрыгнуть на месте и развернуться. Запуталась в простыне и едва не упала, рискуя разбить нос. — Эй! Осторожней! — прикрикнули на меня и подхватили на ручки. Лицо Хилла оказалось слишком близко ко мне, и я начала вырываться:

— Отпустите! Отпустите меня!

— Да никто тебя и не держит! — раздраженный голос профа звучит одновременно с приземлением моей тушки на больничную койку. Сильный, гад!

— Это вы меня раздели? — грозно спрашиваю его. Ага, а картинка перед глазами «кот — воробушек».

— С ума сошла?! — возмутился он. — Твоя соседка приходила, она тебя и раздела. Вот, чистая одежда. — и протянул мне какой-то сверток, — Эмилиана только что принесла.

— Ботинки мои где? — не сдавалась я, хоть и чувствовала, как румянец заливает щеки.

— Под кроватью. — фыркнул он, а я гипнотизирую сверток с одеждой. — Зачем шум подняла? — молчу. — Понятно. Переодевайся, когда закончишь — постучи. Нужно поговорить.

Через мгновение я осталась одна. Судорожно одеваясь, я думала о том, что Тайлей тащил меня без сознания через всю Академию — порталами в стенах ВМА пользоваться-то нельзя. Стучать не стала, а позвала куратора, который тут же появился на пороге.

— Я вас слушаю. — сижу аки королева: нога на ногу, руки скрещены, взгляд убийственный! Только на профа это впечатления не произвело, он устало сел на стул и потер ладонями лицо.

— Выход из ситуации есть. Он сложный. И для этого нужно провернуть не одну комбинацию ходов. Одним из них как раз является то мое выступление перед Советом.

— Что вы имеете в виду? О чем вы говорите? — настороженно спрашиваю, ибо я больше ему не верю.

— О спасении из лап Совета. — он посмотрел на меня своими кристально-честными глазами и увидел на моем лице скепсис. — Ты не обязана мне верить. Но это так. Я не могу раскрыть всего замысла, потому что именно незнание и натуральная реакция являются залогом успеха.

— Вы хотите сказать, что я придурковато должна следовать вашим советам, а в конце получится так, что мы с Ати будем на свободе?

— Примерно так. — вздохнул он и почему-то скривился. — Мне не нравится, как ты разговариваешь.

— Мне тоже много чего не нравится. — буркнула я. А потом, вспомнив, спросила: — Почему все думают, что мы… я с вами, то есть… Ну… И вы совсем не были удивлены и даже не… Вы поняли о чем я!

— Понял, — улыбнулся проф. — Это я помог Дереку.

— Что? — голос мой звуча глухо. — В смысле «помогли»? Вы ему поспособствовали?

— Тата, не накручивай себя! Да, я ему помог скрыть ауру и внешний вид, замаскировав его под мой. — я в замешательстве открыла рот. Хилл понял ход моих мыслей и нервно заговорил: — Это было нужно для спектакля в кабинете ректора. Совет, думая, что в дело вклинился личный элемент, мои слова принял к сведению, не более. Но! Они параноики и будут готовиться, к тому, что ты покинешь ВМА. Им придется разделить внимание между наблюдением за Ати, проверкой твоей учебы и созданием новой резервации. Я надеюсь, за всем этим от них ускользнут некоторые приготовления.

— Какие еще приготовления? — хмуро уточнила я. На душе было паскудно, а грудь сдавило от боли.

— Об этом я тебе пока не скажу. Придет время — узнаешь.

— А зачем вы меня в отключку отправили? — задала очередной вопрос.

— Это мой корпус. Мое королевство. Как новый декан целителей, здесь я могу устанавливать любую защиту, и никто не сочтет это подозрительным. Так что, если захочешь поговорить — милости прошу.

— Учту. — кивнула я ему, хоть его слова и звучали, подобно фразе «Ну, будете у нас Колыме!..», хороший фильм, ага, но хочется ответить именно по сценарию, ибо я помню, что студенты с моего факультета попадают в это крыло только в очень тяжелых случаях. — Могу ли я идти?

— Да. И… никому об этом разговоре не рассказывай. А если будут спрашивать…

— …то вы меня в очередной раз пожурили, что я слишком часто болею. До свидания, проф.

Я отправилась в теплицы — единственное место, где можно дать волю чувствам, где меня наверняка никто не потревожит и я смогу упиться свей болью. Когда я узнала, что Майн и Фейр снова вместе — мне было больно. И обидно. Но я поняла и приняла эту реальность, в которой вспышка страсти между нами была обречена с самого начала на провал. Но сейчас, когда Тайлер сказал мне, что все это было подстроено и идеально вписывалось в их хитроумный план… Не больно — мерзко! Одно дело знать, что все было по обоюдному желанию, пусть даже те несколько минут, но было! Но осознать, что все это — фарс, спектакль, в котором без моего ведома мне выделили главную роль и привлекли лучшего исполнителя… Мерзко!