— Тата Любимова. — на одном выдохе отвечаю.

— Будьте любезны присоединиться к нам. Вы первая и начнете сканировать ауру. — я поднялась, Эмми бросила сочувствующий взгляд, но больше никак не проявила эмоций — проф у нас глазастым оказался, можно и нарваться. — Значит так, студентка Фейр и подруги, стали в ряд, лицом ко мне. Любимова, попытайтесь сосредоточиться. Для начала вы должны увидеть их сущность… — да легко! Сущность обеих называлась одним словом, которое начинается на «с» и заканчивается на «а» —…расфокусируйте зрение и смотрите на пространство вокруг ваших одногруппниц…

Расфокусировать не проблема, проблема — ничего не увидеть. Смотрю я на них и смотрю… и ничего не вижу. Перешла на уже привычное мне магическое зрение, еще раз на них посмотрела…

— Ну?

Вижу пламя вокруг Аманды и Люсинды. Но оно не ровное, как у свечи, а бушует, словно пожар! Огонь окутывает тела настолько плотно, что самих демониц я не вижу. На уровне груди обеих — черные вспышки, а вокруг головы — черный ободок. У Джаннет, водной, тоже не было спокойного состояния, ее «кокон» менялся: она то представлялась окутанной плотным паром, то монолитным белым льдом, то едва не чернотой океана. Изредка проскакивали темные, почти черные пятна и у нее. Карэн, наоборот, светится зеленым сиянием, тоже далеко не статичным, по ее телу пробегает рябь, будто порывы ветра гнут густую траву. Темных пятен у нее было меньше, чем у остальных, но все же были.

— Ничего. — отвечаю так, потому что боюсь, что увиденное не соответствует установленным канонам.

— Как ничего? — возмущается проф, а бАгини уже внаглую улыбаются. — Разве не видишь прозрачного кокона с красноватым оттенком, который окутывает Фейр и Фоук? — отрицательно качаю головой. — А у других? — опускаю глаза, — Понятно, садитесь на место. Взамен пусть выйдет ваша соседка.

— Эмилиана Келлер. — обреченно говорит Эмми и выходит к кафедре, занимая мое место.

— Практические занятия по различению аур, — обратился он ко всем пока Эмми едва переставляла ногами в надежде отсрочить свои пытки, — у всех рас начинаются с того момента, когда просыпается магия. Но молодых эльфов с детства учат теории целительства. Даже если магия не проявится, теория навсегда останется с ними, что, вместе с травоведением и зельеварением, делает их неплохими знахарями. Вы знакомы с теорией, студентка Келлер? — Эмми кивнула, не выпуская ни на секунду край рукава. — Приступайте. Для остальных объясняю: чтобы рассмотреть ауру, нужно расфокусировать зрение, используя при этом сотую единицу силы, пытаться увидеть сущность.

Вот гад! А мне про силу и слова не сказал! Впрочем, это все равно ничем бы мне не помогло.

— Студентка Келлер, как успехи? — Эмми поджала губы, но ответила довольно уверенно:

— Фейр и Фоук, как вы уже говорили, проф, окутаны прозрачным коконом с красноватым оттенком. — заговорила Эмми спустя минуту, — и оба кокона пронизывают несколько… темных нитей. Потом у нас идет зеленоватый кокон и последний… последнего я не вижу.

— Потому что мастерство нужно развивать практикой. — поучительно сказал профессор. — В остальном — все отлично. Скажите еще, как далеко находится край ауры от тела?

— У Аманды где-то на расстоянии в сантиметров десяти. У остальных — около пяти.

— Хорошо, студентка Келлер. Садитесь на свои места. — он дождался, пока демоницы рассядутся. Аманда не упустила случая пройти мимо меня и одарить презрительной улыбкой. — Чем дальше внешний край ауры находится от тела, тем сильнее носитель ауры имеет влияние на окружающих и к его мнению прислушиваются. Это вне зависимости от расы и пола. — после небольшой паузы, проф опять обратился к Эмми: — Студентка Келлер, какую ауру вы видели лучше остальных?

— Ауру студентки Терр. Земляная стихия.

— Хорошо. А если бы вместо вас я вызвал студентку Фейр?

— Она… Она бы лучше рассмотрела ауру Люсинды. — неуверенно протянула Эмми.

— Верно! — улыбнулся проф, а мое сердце пропустило удар: красив! Недосягаемо красив! — С этого делаем вывод: лучше просматриваются ауры родной стихии. Дальше…

Дальше я уже не слушала, а погрузилась в свои мысли. Все еще не давал мне покоя вопрос о собственных способностях. Ну как так? «По-человечески» увидеть не смогла, зато, вглянув просто магическим зрением, как учил Крис, увидела такие картинки! Прям голливудские спецэффекты! Это не может быть правдой! Или может?! А если на на самом деле ауры должны выглядеть именно так, как увидела я? Тут два варианта: или у меня супер-мега опупенное магическое зрение, или… Ха-ха. В любом случае, поверить в свою исключительность не могу — слишком уж по шаблонному. Попаданка с офигенным потенциалом. Ха-ха-ха. Не смешно ни разу. Спрашивать у ректора? Не вариант, веры ему нет. Поискать инфу в библиотеке? Пф! Уже вижу, как подхожу к Инхель и прошу литературу об особенностях стихийников в зависимости от расы, а она мне выносит двадцать талмудов и говорит, что вторую часть может дать на следующей неделе. Или, еще хуже, подобной литературы нет, иди-ка ты деточка… а к ректору и иди — он мужик умный, все знает, все расскажет, в тюрьму отправит…

— Студентка Любимова, хватит витать в облаках на моих лекциях! — гаркнули мне в ухо, а я подскочила от неожиданности. Далеко не робкие смешки служили фоном, из чего я заключила, что проф зовет меня довольно давно. — Что же настолько сильно поглотило ваши мысли, студентка?

— Ничего…

— Я и вижу, что «ничего». — ехидности Хилла могла позавидовать даже Аманда. Он взял в руки мою тетрадь, — Ауры мы различить не можем, лекцию мы не записываем… Зачем вы вообще поступали в академию, студентка Любимова?

— Я не хотела поступать в академию. — сдержанно отвечаю, хотя от злости ногти впились в ладони.

— Не сомневаюсь. Смотря на ваши успехи по другим материям, у меня вообще закрадываются сомнения, что хоть капля магии плещется в вашей крови.

— Я в этом тоже сомневаюсь, проф Хилл. — скривилась в улыбке, — Можно мне идти к ректору за наказанием?

— Почему к ректору?

— Потому что мне, если честно, плевать хотелось на вашу лекцию в частности и на факультет целительсва в целом. Сейчас вы просто обязаны дать мне наказание, но без согласования с деканом факультета или с господином Реннаном вы этого сделать не можете. Или я ошибаюсь?

Господи! Что я творю?! И, судя по злющей морде профа, жить мне осталось считанные часы.

— Вы ошибаетесь, студентка. — слова камнем упали в звенящую тишину. Еще более зловеще прозвучал звонок на перемену и очередная реплика профа: — Все свободны. А вы, студентка Любимова, задержитесь.

«…а вас, Штирлиц…»

Хмуро наблюдая за тем, как все покидают помещение, я ожидала приговора. И с каждым брошенным взглядом — сопереживательным или злорадным — становилось только хуже. В одно мгновение звуки стихли, точно сверху опустился колпак, не дающий слышать, как в коридоре продолжается жизнь.

— Итак. — от громкости голоса профа Хилла я едва вновь не подскочила на месте. — Я слушаю. — Я молчала, во рту пересохло, а коленки мелко дрожали. Проф вздохнул и развязно устроил свою пятую точку на моем столе. — Студентка Любимова, я не кусаюсь и убивать вас не собираюсь. Просто хочу понять, почему вы мне соврали во время практического занятия и почему у вас проблемы с магией?

— Что? — едва смогла выдавить из себя.

— Что слышали. — просто ответил он с упреком. — Я видел, как ваша магия активизировалась, когда вы начали рассматривать одногруппниц, и уверен, вы справились с заданием. Так почему вы солгали?

— Я действительно ничего не видела.

— Вы опять врете. Вы, когда не хотите говорить правду, каким-то способом прячете свою ауру. Даже не прячете — маскируете, словно подсознательно боитесь, что по ней можно прочитать правду.

— А это возможно? Ну, прочитать правду по ауре? — любопытство, ага.

— Конечно нет. — фыркнул он, — Я просто очень наблюдательный, и жесты могут сказать больше, чем магические тесты. — мужчина улыбнулся. — По ауре можно прочесть много чего, но не степень вашей искренности. Но вы, когда хотите дать заведомо ложный ответ, как-то ее прячете. А еще ваша аура нестабильна. Она постоянно меняет свой окрас. Вот сейчас, когда вы волнуетесь, она даже меняет свой размер. Это странно. — вопросительный взгляд на профессора и он, улыбнувшись, объясняет: — Вы помните, что аура — это вы, а вы — это последствие воспитания и общества, где вы выросли. Поэтому, небольшие колебания в узоре допустимы, но то, что я наблюдаю у вас — выходит за рамки. — округлила глаза от удивления и подумала, что сделала хорошо, не рассказав, что я видела вокруг демониц. — Что вы так смотрите? Этим догмам детей учат еще в школе.