– Разве не это ты должен был проверить первым делом? – устало отозвалась чародейка и присела на кровать.

– Как-то не до того было, знаешь ли. Пришлось вытаскивать девицу из беды.

– Так не вытаскивал бы, – пожала она плечами. – Тебе-то что?

– Не задавай глупых вопросов! – огрызнулся Сверр и прислонился спиной к двери. – Духи, как ты только додумалась пойти на сделку с Тильдой?!

– А что мне оставалось? Ты ясно дал понять, что не отдашь осколки. Впрочем, теперь это неважно… – Лаверн вздохнула. – Твой источник цел. Пещера разрушена немного, в лесу несколько… грязно, но жила действует, я чувствую.

– Чувствуешь… отсюда? – удивился Сверр.

– Я чувствовала ее зов все это время. После того, как мы бурно воссоединились после стольких лет. Ты, должно быть, доволен…

– Я выгляжу довольным? – язвительно поинтересовался он.

– Разве не этого ты хотел? – Лаверн подняла на него глаза. – Чтобы я, наконец, поняла, что твой отец сделал со мной? Ведь понимание примирит меня с тем, что придется вернуться, и поможет тебе меня использовать.

– Я никогда тебя не использовал, и ты это знаешь. Все, чего я хотел, уберечь тебя от гибели. Но ты всегда все делаешь назло. И как? Понравилось?

– Ты использовал. Причем, с самого начала. Только слишком искусно, чтобы тогда я сумела понять. Знаешь… – Лаверн запустила пальцы в короткие волосы, привыкая к неожиданной легкости. Казалось, даже думать стало проще. – Когда ты отпустил нас в ту ночь, я даже жалела. Где-то в глубине души мне было невыносимо остаться одной, без тебя. А теперь я окончательно убедилась, что все случилось к лучшему. Ты всегда думал лишь о власти. Поначалу, конечно, оправдывал себя тем, что нужно просто выжить, а потом… Власть развращает, Сверр. Я вот смотрю на тебя сейчас и вижу: ты никогда еще не был так похож на отца.

– Ты устала, – поморщился Сверр, но взгляд отвел. Ничто так не подтверждает прямое попадание в цель, как отведенные взгляды. – И не понимаешь, что говоришь.

– Только знай, – проигнорировав его фразу, твердо продолжила она и посмотрела на него в упор, – когда стану сильнее, я заберу свое. Береги осколки – они мне скоро понадобятся. И еще… Передай наилучшие пожелания своей дражайшей супруге. Пусть спит спокойно. Однажды я уничтожу все, что когда-либо было ей дорого. По крупице. По малой капле. И когда ничего не останется, я лишу ее жизни самым мучительным способом. Последним, что она увидит перед судом Тринадцати, будет улыбка на моем лице.

– Ты неверно выбрала цель для мести. Если хочешь кого-то наказывать, наказывай меня. В том, что между нами было, Тильда не виновата. Лишь ты и я. – Сверр криво усмехнулся, глядя на нее исподлобья. – Ну, давай, ты ведь давно хотела! Выплюни, наконец, слово, убившее отца.

– Не ты измазал мои простыни огнем дракона. Не ты сунул мне в руки волшебную свирель. И не ты… тогда… – Лаверн запнулась, давя в себе болезненные фразы.

– Что – тогда?

– Ничего. Ничего не изменишь уже, воронья дочь перешла черту. Ту самую, после которой отступать некуда. А я не из тех, кто глотает обиды.

– Глупо угрожать моей жене в твоем положении, Лаверн. Напомнить, что я твой последний союзник?

– Ты мне кто угодно, но только не союзник. Ты – худшее, что со мной случалось.

– Отдохни, – бесцветно обронил Сверр и отвернулся. – Король скоро будет здесь. Негоже, чтобы он застал тебя… слабой.

– Иди к веллу! – совершенно искренне пожелала она.

– Миледи. – Дверь приоткрылась и впустила в комнату Роланда – бледного, как дух Мертвеца. Под глазами у него залегли черные круги, волосы растрепались, рубаха под полурасстегнутым дублетом была испачкана.

– Милорд, – ответила она усталым кивком.

– Его величество будет здесь с минуту на минуту.

– Приведу себя в порядок, – буркнул Сверр и стремительно покинул комнату, ставшую отчего-то невыносимо тесной.

Роланд же не торопился уходить. Лаверн устала, безумно хотела спать, впереди ее ждала боль от отката и не менее болезненный разговор с Эридором, но лорд Норберт сверлил ее пронзительным взглядом, от которого было неуютно и… не страшно, нет. Но Лаверн не хотелось, чтобы именно он смотрел на нее так: недоверчиво и холодно.

Она ни о чем не жалела. Атмунд заслужил то, что получил. В конце концов, она оставила ему жизнь, а ведь могла и убить. Роланд должен это понимать, должен осознать: выбора у нее не было.

Впрочем, теперь она в немилости у Капитула. Преступница, развязавшая войну… Глупость! Будто ей собственных войн мало. Однако Эридор может посчитать, что избавиться от докучливой и неудобной магички, пусть и сильной, гораздо выгоднее, чем портить отношения с Капитулом. И снова ее жизнь в руках мужчины. Похоже на насмешку судьбы.

– По дороге в Капитул некромант рассказал мне кое-что. – Роланд все же решил прервать гнетущее молчание. Выражение его лица сделалось каменным, но, по правде говоря, у Лаверн уже не было сил гадать, что же теперь думает о ней наместник востока. Эйфория сменилась апатией, сил хватало лишь на то, чтобы кое-как держать глаза открытыми. – О девочке, которую ее отец выкупил у вестлендских варваров и над которой потом проводил не менее варварские эксперименты. А потом якобы связал ее с источником, живущим под стенами его замка.

Он замолчал, продолжая сверлить Лаверн взглядом, а она застыла, не в состоянии ни вдохнуть, ни выдохнуть. Правда, тщательно скрываемая все эти годы, ошеломила. Выскользнувшая изо рта Роланда, она казалась еще унизительнее.

Зачем Сверр сделал это? Зачем выдал ее секрет теперь, когда она наиболее уязвима? Тем более, близкому другу короля… Теперь у Лаверн практически не осталось шансов выжить – Эридор готов был терпеть ее выходки, пока она представлялась дочерью обнищавшего вестлендского лорда, терпеть же выходки бывшей рабыни точно не станет. Жизнь часто дает ложные надежды перед сокрушительным ударом…

– Вопреки всем “стараниям” Фредрека Морелла эта девочка выжила, – бесстрастно продолжал Роланд. – И стала настолько сильной, что однажды избавилась от мучителя. Это правда?

Лаверн вскинула подбородок, собрав остатки гордости, и кивнула.

– Правда.

На лице лорда Норберта отразился ужас и… отвращение? Что ж, подобного следовало ожидать. Шила в мешке не утаишь, рано или поздно всякая правда обнажается, как женщина перед мужем. Предстает во всей своей наготе.

– Я же говорила, что не гожусь вам в жены, милорд, – с горькой иронией произнесла Лаверн и отвернулась. Встала, отошла к дальней стене, подальше от Роланда. Почему-то сейчас она не готова была выдержать его оскорбленного вида. Все же душа высшего лорда слишком нежна, чтобы принять столь гнусные подробности из прошлого своей избранницы, а ее собственная пуста, как пересохший колодец. Ничего не осталось. Ничего… Только Ча.

Лаверн рассеянно подумала: если Роланд расскажет все это королю, ее уже ничто не спасет. И пусть. Она так устала… Так устала бороться за свободу. Возможно, Сверр прав, и ее не существует вовсе.

Роланд резко приблизился, взял ее за плечи, развернул.

– Что он делал с тобой? – спросил жестко. – Старик. Что он…

– Желаешь знать, обесчестил ли он меня? – Лаверн рассмеялась ему в лицо. – Да. И не раз. Мне было двенадцать, когда он…

– Его сын тоже? Наследник?

– Даррел не успел. Я убила его раньше.

Роланд выпустил ее и отпрянул в ужасе.

– Бастарда ты не тронула… – произнес растерянно.

– Не тронула, – кивнула она. – С ним я легла добровольно.

– Ты же понимаешь, что он не видит в тебе человека?! Женщину. Источник Кэтленда связан с тобой, и некроманту выгодно, чтобы ты жила в его доме. Он не любит тебя, Лаверн!

Будто тебе есть дело, устало подумала Лаверн. Будто кому-то есть…

Роланд прикрыл глаза, выдохнул, и его лицо разгладилось. Когда он вновь взглянул на Лаверн, в его глазах она увидела то, чему не знала объяснений. Он коснулся ее плеча, но уже не грубо, а с нежностью.

– Я увезу тебя в Очаг, – твердо сказал он. – Мы поженимся, и уже никто не сможет тронуть тебя. Никогда, слышишь! А как только у нас родится мальчик, и огненная жила снова возродится в новом поколении Норбертов, всем станет плевать на слухи и сплетни. А если нет… я убью их всех. Убью каждого, кто посмеет взглянуть на тебя косо!