Сверр Морелл был высок, смугл и широкоплеч. Волосы его, длинные и гладкие, были подхвачены кожаным ремешком. В одежде главенствовали цвета рода Морелл – синий и серебряный, на кожаных ремнях, крестом охвативших грудь, красовалось тиснение родового герба – барс в прыжке на фоне звездного неба. За спиной лорда с гордо вскинутой головой застыла его жена – леди Матильда Морелл, урожденная Бригг, с присущим всем Бриггам превосходством во взгляде. Некромант посмотрел в сторону стоящего рядом с Роландом Алана и усмехнулся.

– Лорд Норберт, лорд Бишоп, – поприветствовал Роланда наместник Кэтленда. – Рад принимать у себя прославленных боевых магов его величества.

– Счастлив наконец познакомиться, милорд, – сдержанно поприветствовал Роланд хозяина.

На самом деле, знакомство со Сверром Мореллом совершенно не входило в планы Роланда и не принесло никакого удовольствия. По неподтвержденным слухам Сверр служил в разведке Капитула и докладывал лично Атмунду, потому говорить ним стоило очень осторожно. Сей факт омрачался тем, что говорить придется об опасных вещах. О вещах, которые не одобрял Капитул.

– Позвольте представить, моя жена – леди Кэтленда, Матильда Морелл.

– Миледи, – Роланд поклонился и краем глаза заметил, с каким восхищением взирал на молодую хозяйку замка Алан.

Следовало признать, Матильда и вправду была красива. Как и ее отец, она могла похвастать правильными чертами лица, глубокими серо-зелеными глазами, тонким станом и роскошной копной волос, струящихся по плечам, будто шелк. В отличие от остальных леди Вайддела, леди Морелл предпочитала носить волосы распущенными. Темно-синее платье с вышивкой на лифе удачно подчеркивало высокую грудь и тонкую талию. Роланд мог поклясться, что в тот самый момент, когда Морелл представлял свою супругу, Алан завидовал лорду Кэтленда.

Впрочем, Сверр явно был не против продемонстрировать красоту и силу своей жены – он буквально наслаждался ошеломленным видом Бишопа.

Матильда Морелл определенно привыкла к вниманию мужчин, более того, казалось, что внимание это ее утомляет. На приветствие она ответила едва заметным кивком, а Алана смерила таким холодным взглядом, от которого и во Вдовьей Пустоши можно замерзнуть.

Алан, похоже, никакого холода не ощутил.

– Позвольте выразить восхищение вашей красотой, миледи, – восторженно выдал он и, взглянув на Морелла, беззастенчиво добавил: – Прошу простить меня за дерзость.

– Полно, Бишоп, – рассмеялся Сверр. – Леди Морелл знает, что прекрасна, и замечательно научилась этим пользоваться.

– Благодарю, лорд Бишоп. – Матильда все же выдавила из себя подобие улыбки. Голос у нее был грудным, низким и сладким, как мед. – Вы наверняка устали с дороги. Я распорядилась, чтобы для вас приготовили покои и ванну, где вы сможете смыть с себя дорожную пыль. Затем вас ждет сытный завтрак. Муж накануне загнал жирного кабана.

– Вы очень любезны, миледи. – Роланд повернулся к Сверру: – Милорд, после завтрака я хотел бы обсудить с вами одно очень важное дело. Боюсь, я стеснен во времени, и мне хотелось бы отправиться в Очаг завтра с рассветом.

– Как вам будет угодно, – сдержанно ответил лорд Кэтленда. Сдержанность, впрочем, не касалась его пытливого взгляда, которым он, казалось, умел пробить насквозь, как арбалетный болт пробивает плоть.

Ванна и завтрак действительно взбодрили, и, когда Роланд спустился во внутренний двор главной крепости, где его уже ждал наместник Кэтленда, он чувствовал себя намного увереннее.

Сверр стоял в центре дворика, у широкого колодца, окруженного плетенной изгородью. Его рука в серой перчатке теребила ветку диковинного деревца, листва которого вопреки ожиданиям не осыпалась до Вормхоула, а оставалась такой же зеленой и свежей, как в разгар весны. На широких листьях-ладонях, будто в прошении подставленных небу, блестели свежие снежинки.

– Мой особый отвар с добавлением вытяжки из папоротника, – лениво пояснил Морелл и, лукаво усмехнувшись, добавил: – И магии, конечно.

– Я считал, что кровь некроманта способна влиять лишь на животный мир, – опешил Роланд, касаясь жирного листа дерева и смахивая на выложенную булыжниками дорожку липкий снег.

– Все так считали. Но открытия подвластны лишь тем, кто сомневается, запомните это, лорд Норберт.

К колодцу приблизился высокий и широкоплечий детина, судя по гербу, кто-то из приближенных Крайна. Человек. Кивнув хозяину, насадил ведро на крюк, зачерпнул воды, а затем, орудуя мощным воротом, без труда поднял на поверхность. Роланд наблюдал за ним и размышлял о том, что ни один источник воды не добрался бы на такую высоту, следовательно, воду привели сюда с помощью магии. Для того, чтобы в дни осады укрывшиеся за стенами Клыка не погибли от жажды.

– Итак, – прервал размышления Роланда Сверр, направляясь прочь от колодца и диковинного дерева, остающегося зеленым даже зимой, – вы хотели обсудить некое важное дело. Вы проделали такой долгий путь через все королевство наверняка потому, что вам что-то от меня нужно, не так ли?

– Верно. – Роланд вздохнул и вернулся мыслями к настоящему, к реальной проблеме, которую следовало решить. – У меня к вам просьба. Несколько недель назад, возвращаясь из военного похода, Алан Бишоп продал вам одну ценную вещь. Мою вещь. Он не имел права распоряжаться ею.

Они свернули на небольшую аллею, по обеим сторонам которой возвышались вековые пушистые ели, скрывая прогуливающихся за своими могучими лапами.

– И все же распорядился, – кивнул Сверр с отрешенным видом. – Неплохо при этом заработав. Я заплатил за нее золотом.

– Я готов возместить вам тройную цену.

– Я не продаю экспонаты своей коллекции, милорд, – жестко отрезал Сверр. – Иначе она не была бы такой обширной.

– Этот экспонат нужен короне.

Роланд замолчал, пристально глядя в глаза собеседнику, который в тот момент выглядел удивленным. Впрочем, удивлялся Морелл недолго, а может, просто умел собраться и взять себя в руки. Он усмехнулся, прошелся пальцами по взъерошенным инеем иглам молодой ели.

– Вот как… Весьма любопытно. Думается мне, будь его величество заинтересованным в одной из моих безделушек, я бы уже получил соответствующую бумагу. И ваша просьба превратилась бы в приказ, подкрепленный подписью и печатью.

– Его величество не желает огласки. И надеется на вашу помощь и на ваше благоразумие. Король хочет, чтобы вы сохранили тайну, ведь…

– Не все обрадуются интересу короны к карте древнего источника, – закончил за него Сверр. – Вы в курсе, что верховные убеждены: именно он стал причиной появления разломов?

Роланд покачал головой, удивленный услышанным. Карл говорил, что Капитул негативно относится к желанию Ларвен отыскать путь к мифическому источнику магии, но… разломы? Все эти смерти, мертворожденные дети, зеленая лихорадка, иссякающие жилы… Зачем искать то, что заведомо уничтожит с такими усилиями удерживаемый баланс?

– Вы вообще знаете, что именно просите меня вернуть? – насмешливо поинтересовался Сверр, и Роланд не нашелся, что ответить. У него впервые возникло ощущение, что история, в которую он ввязался, не так невинна, как могло показаться на первый взгляд. Впрочем, был ли у него выбор?

– Атмунд полагает, – как ни в чем не бывало, продолжил Морелл, – что во время создания того источника нарушился баланс сил. Маг, пытающийся заключить первородную силу в рамки, не справился и сгорел дотла, а магия вышла из-под контроля, разорвав реальность на части.

– Червоточины, – догадался Роланд. – Именно так они и возникли…

– Так гласит одна из легенд, – пожал плечами Сверр. – Правда, некоторые безумцы утверждают, что безымянный маг оставил карту, которую выплеском силы расщепило на сотни мелких кусочков.

– Вы верите в это?

– Я верю лишь в то, что могу доказать, лорд Норберт. Но Атмунд убежден, что легенда правдива, а у него, как вы знаете, в руках власть над Капитулом и его рыцарями. – Сверр остановил пытливый взгляд на собеседнике. – Зачем вам на самом деле осколок, милорд?