Чокнулись, выпили, потянулись к тарелкам. Со стороны они выглядели сейчас закадычными друзьями, и Босс пожалел, что никто из братков не видит дружеского застолья, не видит, как главарь учит уму-разуму ментовского подполковника. Пара — не разлей вода. Пожалуй, пора переходить на «ты», нечего выкать.

— Предлагаю перейти на «ты», — заметил Щепихин, — в служебной обстановке нам вряд ли встретиться, а наедине друг перед другом незачем выпендриваться.

Детектив согласно кивнул. Друзьями они пока не стали, но общий язык нашли, пора переходить на новый уровень отношений. Правда, в этих отношениях ничего нельзя исключать, любой непредвиденный поворот, в том числе и встречу в служебной обстановке. На этот счет Щепихин немного поторопился.

А тот снова наполнил рюмки — уже в десятый, наверное, раз — и на прежней умиротворенной ноте предложил:

— Если хочешь, твой гонорар можно поднять еще штук на двадцать пять — тридцать.

Брови детектива поползли наверх и там остались. На самом лбу. Поражала легкость, с которой новоявленный друг оперировал многотысячными цифрами. Щепихин или сам олигарх, или близкий родственник олигарха, если цена безобидной вечерней беседы незаметно выросла до ста пятидесяти тысяч долларов — и не была запредельной. Стоит лишь Ковалеву заупрямиться, показать характер, и Щепихин без раздумий поднимет цифру еще на пару десятков тысяч. Если не больше. Не шутка.

— И за какие такие заслуги? — поинтересовался Вадим. — Не за красивые же глаза.

Босс улыбнулся.

— За красивые глаза я плачу женщинам. Нет, Вадим, не за глаза. За вынос золота с завода.

От неожиданности Ковалев едва не поперхнулся. Такого предложения, честно говоря, он никак не ожидал. Через некоторое время удивление на лице детектива уступило место недоумению, а затем и вовсе возмущению. Если бы они успели стать друзьями, Вадим наверняка обиделся бы. Но на чужих людей не обижаются. Детектив оставил в покое экзотичные «Говяжьи медальоны» и уставился на крутого собеседника с нескрываемым разочарованием, чувствуя себя оскорбленным. От наблюдательного Босса это не ускользнуло.

— Ты что, обиделся?

Вадим молча положил на стол вилку. Сказал жестко:

— Не ожидал, что меня примут за лоха.

Кажется, он собирался уйти. А так все хорошо начиналось. Этого нельзя было допустить.

— О чем ты, Вадим? — спохватился Щепихин. — Какие лохи, бог с тобой? У меня и в мыслях такого не было. Мамой клянусь!

Детектив оставался непреклонным. Ему казалось странным, что Щепихин не понимал допущенной бестактности. Или прикидывается, что ничего не произошло.

— С золотом ты хорошо придумал, — Вадим едва сдерживал негодование, — это хороший номер — сдать подполковника в руки правосудию. И не просто сдать, а сдать тепленьким, с ворованным золотом в кармане, со всеми потрохами. Меня на первом же заводском посту задержат и прямиком переправят в СИЗО. Что мне тогда говорить, на кого кивать? Анекдот. Вся область смеяться будет. Ты что задумал, приятель? За такую насмешку я настрою против тебя всю правоохранительную систему области! Ты за кого меня держишь, фраер дешевый?

Щепихин ничего не понимал и таращился на детектива округлившимися глазами. Кажется, они стали вдвое больше. Неужели он все испортил, неужели завязавшееся знакомство не перерастет в дружбу, в сотрудничество? Но что такого особенного он сказал, почему мент зашелся слюной? Может, рязанец с самого начала ждал повода, чтобы заартачиться, и ни о каком сотрудничестве вообще не думал и не помышлял, а просто вызывал Босса на откровенный разговор? Гнилой чувак, если так. Но что ему это дало, если Босс по сути дела ничего не сказал. Мент услышал о кражах золота с «Цветмета»? Ничего страшного, для него это не в диковинку, он об этом сам хорошо и давно знает. Никаких имен, никаких адресов Босс не назвал и, главное, ни словом не обмолвился о технологии изъятия золота из заводского процесса. И не обмолвится. Даже под пыткой. Одни голые словеса, пустой базар, за который можно разве лишь пригласить в ментовку на беседу, но не к ответу призвать.

— О чем ты, Вадим? — Щепихин пытался улыбаться и сохранить на лице достойное выражение. — Какая подстава, бог с тобой? Какой мне смысл тебя подставлять? Зачем мне лишние проблемы? Зачем мне лишние враги, тем более в лице лучшего сыщика области?

Щепихин мог бы долго рассыпаться комплиментами в адрес детектива, если бы не присущее ему чувство такта. Как говорил Гвадалахар Неру — все хорошо в меру. Большой ценитель и знаток народных поговорок, Щепихин полностью с этим соглашался и считал, что чрезмерный поток информации подобен дешевому словесному поносу. Весомость слов заключается не в их количестве, а в смысле, в содержании, даже в интонации голоса. Щепихин всегда следовал этому золотому правилу, и сегодня тоже, и тем больше сейчас удивлялся болезненной реакции подполковника. Кажется, за весь вечер не допустил ни единого прокола, не сказал ни одного лишнего слова, не считая, конечно, предложения о сотрудничестве. Босс растерялся и своего состояния не скрывал. Искренность осталась единственным его козырем. И облегченно перевел дух, увидев, что детектив потянулся к тарелке с экзотичным блюдом. Кажется, мент тоже засомневался в своих подозрениях, если не потерял аппетит. Кушай, дорогой, кушай, не пропадать же добру. За тобой никто подъедать не станет.

Ковалев калорийное яство до конца не осилил. Немудрено, учитывая количество выпитого и съеденного и принимая во внимание испорченное настроение. Не вовремя влез Босс со своим неосторожным предложением. Некстати. Проявил преждевременное нетерпение, вообразив, что вопрос уже решен и контакт установлен. И с запозданием осознал, что мент прав. Стопроцентно прав. Карьера подполковника рухнет в одночасье, попадись он на проходной «Цветмета» со слитком в кармане. Да что там карьера, вся жизнь пойдет наперекосяк. Судьба сломается.

— Сам додумался до такой глупости или подсказал кто? — хмуро поинтересовался Ковалев, хотя без злобы, демонстрируя, что он тоже не намерен держать в душе настороженность друг к другу и расстаться, не договорившись.

Щепихин воспрянул духом. И не стал скрывать свою оплошность, повинился.

— Извини, Вадим, о таком исходе я не подумал. На твой авторитет понадеялся. Вам с Лешим не один раз придется на завод приезжать, вот я и подумал использовать этот случай. Вы оба вне подозрений, голевой досмотр вам не грозит, об этом директор наверняка позаботится, как в прошлый раз. Вас даже проверять никто не станет, вот я и подумал…

— Плохо подумал! — резко перебил детектив. — Правильней сказать, совсем не подумал. Хорошо, если понял это. Ладно, проехали. Короче, полной гарантии насчет отчета дать не могу, но меры приму. Обещаю. Мне бабки нужны. Ну что, пора разбегаться, а то засиделись. Возникнут вопросы, дай знать, теперь я частенько сюда заглядывать буду.

Последние слова детектива можно было расценить как намек на его скорую финансовую состоятельность. Визиты в «Погребок» требуют немалых средств, тем более визиты ежедневные, и тем более в компании с дамой. Совсем про них забыли, между прочим, про этих баб. Хорошо, что вовремя вспомнил. Щепихин отодвинул плотную занавесь, отделявшую уютный номер от общего зала, и жестом поманил официантку. Она предстала через мгновение, словно весь вечер только и ждала распоряжения крутого посетителя.

— Бутылку «Жозефины» и самую большую коробку конфет, — распорядился Босс, а когда официантка исчезла, пояснил: — Это для твоей спутницы, чтобы не обижалась. «Жозефина» — самый лучший коньяк для женщин, специально для них создан. Нам, мужикам, нет большой разницы, с чего начинать и заканчивать обед — бокалом коньяка или стаканом водки, а женщины после застолья любят продлить удовольствие за стопочкой достойного напитка. С «Жозефиной», например.

Щепихин оказался романтиком, большим знатоком винной карты. И тонкостей женской натуры. Насчет женщин трудно сказать, женскую натуру познать не просто, а вот насчет коньяка, пожалуй, он прав. Похоже, «Жозефина» действительно создавалась специально для прекрасной половины человечества, если даже дизайн флакона совершенно не ассоциируется с алкоголем. Не бутылка, а напоминание об элегантности, о женственности. Раньше такого коньяка в столице днем с огнем не сыскать было, а сейчас, поди ты, в провинциальных городках в каждом баре навалом. Бери, пожалуйста. Не жизнь, а сказка. Очень дорогая, правда, сказка. Настолько дорогая, что не каждому по плечу и по карману.