За завтраком я решила расспросить Остина насчёт системы освещения в его доме. Вроде как поддержать светскую беседу, но мне на самом деле было интересно.
— О! Это современное достижение магии! — воодушевился мужчина, и его серые глаза заискрились воодушевлением. — Гир, ты же помнишь Бориму?
— Тётушку Бориму? — подхватил Гиртан. — Конечно, помню. Она всё еще изобретает?
— Представь! И это она придумала искусственное освещение домов, позволяющее обходится без свечей, да еще и полностью безопасное в использовании!
— Хм… И как же маги этого достигли? — заинтересовался Гиртан.
— С помощью магии огня, конечно же. Ты, кстати, тоже можешь себе такие светильники сделать. Надо только выделить из пламени свет, отделить его от жара, и заключить в сферу. Эти сферы можно распределять по комнатам как угодно: делать свет ярче или тусклее за счет количества сфер.
— А гасить их как? — спросила я, помня, что свет погас в комнате, едва я легла и устроилась поудобнее.
— Реакция на движение, конечно же. Если долго сидеть не двигаясь — свет гаснет. Если начнётся активное движение — включится. На ворочание в кровати он не реагирует, движение должно быть в сидячем или стоячем положении.
Ха, у нас ведь тоже есть освещение с датчиками движения. Как же миры всё-таки похожи, да и мысль схоже развивается.
Гиртан заинтересовался механикой того, как это сделать, а также тем, сколько сил уходит на поддержание.
— Да ты в своей деревне вообще всё пропустил! — заявил ему друг. — Этой «новинке» уже лет десять, а сколько всего за последние двадцать лет было изобретено. Кстати, тот самый Доран, с которым вы дружили до меня, тоже открытие сделал. Ему теперь упокоить стаю неволков — как чихнуть. Впрочем, сам у него всё узнаешь — он профессор в Академии.
Гиртану было явно интересно послушать о своих знакомых, да и увидеть их, наверное, тоже. Но в первую очередь мы должны устроить Гришку. Так что, как бы ни был увлекателен разговор, мы собрались и вышли.
Остин с нами не пошёл — у него другие дела были.
До Международной Академии Магии мы добрались спокойным шагом за десять минут. На входе сообщили, что в приёмную комиссию — и нас без проблем пропустили.
В приёмной комиссии сидела девушка-секретарь, молоденькая и симпатичная, тут же стала строить глазки Гришке. Мы с Гиртаном, видя это, переглянулись с улыбками. Гришка приосанился, грудь выпятил, на лице изобразил беспечную ухмылку. Ну, прямо сердцеед!
А дальше наши пути разделились. Гришку записали и направили в зал к другим абитуриентом — на экзамен. А мы отправились к ректору. Тот ещё у Гиртана преподавал, должен узнать его. Если кто и мог подсказать, что делать с моей проблемой, то именно ректор.
О нашем прибытии ректору доложил парнишка-секретарь. Студенты здесь, что ли, подрабатывают? Уж очень молодо сотрудники выглядят. Хотя я тут же вспомнила, что тут иная продолжительность жизни, и этим юноше и девушке из приемной комиссии вполне может быть лет по тридцать.
Ректор принял нас практически сразу, хотя я беспокоилась, что нам назначат на другой день. Но, видимо, ректор действительно запомнил Гиртана — и вряд ли благодаря заслугам, а не проблемам, которые тот создавал, хи-хи.
мы вошли в просторный и светлый кабинет, где, кроме рабочего стола ректора стояли… еще несколько столов. Все столы были завалены стопками исписанной бумаги — и это, если учесть, какой в этом мире бумажный дефицит. Впрочем, это в деревнях, да в отдаленных городах — дефицит, а тут, как я поняла, центр научной магической мысли. Столица магии, если так можно выразиться. Наверняка они и с бумагой что-то придумали, не только с освещением. И как же это круто!
Ректор представлял собой мужчину невысокого роста, лет пятидесяти на вид, волосы казались то ли светлыми, то ли седыми. Приглядевшись, я поняла, что пятьдесят на пятьдесят: примерно половина волос в его светлой шевелюре отдавала сединой. Интересно, сколько ему по местным меркам? Около ста? Меж тем ректор заговорил спокойным и глубоким голосом:
— Гиртан? Ты возмужал и, как я понял, остепенился? — перевел на меня вопросительный взгляд ректор.
— Ректор Добран, — слегка поклонился Гиртан. — Да, я женат, и у меня семеро детей, один из которых прямо сейчас пробует свои силы на вашем вступительном испытании. Но приехали мы сюда не только поэтому. Есть одна проблема, с которой можете помочь разобраться только вы.
— Что ж, присаживайтесь, — кивнул нам ректор на кресла, стоящие напротив его стола. Наверное, сюда частенько приходят провинившиеся студенты, для которых они и поставлены.
Мы сели, и Гиртан начал рассказ. Я позволила ему вести повествование, так как ему лучше знать, на чем делать акцент, и в каком ключе подавать историю моего попаданства. Изредка ректор Добран обращался ко мне с вопросами, на которые я отвечала. Наконец, когда все основные факты были изложены, ректор погрузился в задумчивое молчание. Я сидела как на иголках, ожидая приговора. И он прозвучал. Ректор поднял на меня глаза и сообщил:
— Я выслушал вашу историю, Влада. И, по правде сказать, обрадовать вас мне нечем. Вы не сможете вернуться домой: обратный обмен невозможен.
Что я почувствовала в этот момент? Да словно мне на голову накинули пакет и стали стягивать на горле. Дышать резко стало нечем, от внезапного приступа удушья даже голова закружилась. Вот так: столько мучилась, решала, как поступить, а оказалось, что от меня ничего и не зависит. С одной стороны я чувствовала досаду и печаль, а с другой — облегчение. Облегчение от того, что такое сложное решение мне не придётся принимать самой.
Гиртан, почувствовав моё смятение, взял меня за руку и крепко сжал. Я обернулась к нему, слабо улыбаясь, как бы благодаря улыбкой за поддержку. Но на меня Гир не смотрел, всё его внимание было отдано ректору Добрану:
— Не спешите с выводами, — произнёс Гиртан, — вы ещё не всё знаете.
— Да? И чего же я еще не знаю? — ректор выглядел заинтересованно.
— Ну, во-первых, я не успел рассказать, что у Влады обнаружился сильный дар пространственника. Очень сильный, — подчеркнул Гир, — думаю, сильнейший за всю историю.
Было немного неловко наблюдать за тем, как у степенного мужчины, коим, несомненно, являлся ректор, натурально отваливается челюсть. Бедняга аж вспотел, и полез в карман пиджака за носовым платком, которым потом стал суетливо вытирать лоб.
— Ты уверен, мой мальчик? — спросил он хрипло у Гиртана, косясь при этом на меня.
— Абсолютно. Но и это еще не всё. Владе повезло найти рукописи профессора Журана. Я потом вам их передам для ознакомления, там столько нового для магической науки, вы не представляете!.. Но самое главное, там целая глава посвящена перемещению души между телами.
— Что? — я вытаращилась на Гиртана. — Ты мне ничего об этом не говорил!
— Влада, — отвёл глаза Гиртан, — я не хотел тебя обнадеживать зря. Мне надо было сперва посовещаться с профессорами Академии. Понимаешь… эмм… моей квалификации оказалось недостаточно, чтобы разобраться. Я всё-таки боевик, а не пространственник.
— Но сказать-то ты мог!
— Прости, я думал, так будет лучше.
— Да уж куда лучше! — проворчала я.
— Я должен увидеть рукописи! — перебил нас ректор Добран, сверкая глазами. Маниакальный какой-то в них блеск, не иначе.
— Разумеется, ректор, — склонил голову Гиртан. — Но только взамен на обучение Влады дару. У нас есть где-то от месяца до четырёх, чтобы Влада смогла научиться магии и решить проблему с перемещением.
— Потом, — пояснил Гиртан, переведя взгляд на меня, — я должен буду уехать: начнётся новый урожайный сезон. Если до того момента ты не найдёшь способ переместиться в своё тело, я предлагаю вернуться вместе со мной и попробовать в следующем учебном году. Что скажешь?
Я смотрела на него и ничего не понимала. Он же хотел, чтобы я осталась в качестве матери его детей. Ректор сказал, что вернуться я не смогу. Что стоило Гиртану просто промолчать и не разубеждать в этом ни меня, ни его? Ладно, он честный человек — это я успела понять, да и рукописи ректору всё равно пришлось бы показать, но… Почему он продолжает мне помогать, словно хочет, чтобы я вернулась домой? Передумал, и теперь собирается от меня избавиться? Может ли быть такое, что я ошиблась, преувеличив своё значение для Гиртана и для его семьи? Приняла желаемое за действительное?
