— Нет, они работают, — задумавшись, я не сразу вспомнила, что Гиртан всё ещё ждёт моего ответа, — но им не приходится гнуть спину за кусок хлеба. У нас столько денег, что мы вполне можем позволить себе не работать, просто каждому в наше семье нравится то, чем он занимается. Ну, и безделье… развращает.
— Хорошо, что ты это понимаешь, — кивнул серьёзно Гиртан, — так какая между нами всё-таки разница тогда? Если отнять у деревенских работу, они начнут пить и делать глупости, не зная, чем себя занять. Большинство тех, кто живёт в деревне — любят эти места и свою жизнь. А кому сельская жизнь не по нраву — тот перебирается в город. Без пищи, без крыши над головой у нас никто не остаётся, а мне лично, например, плевать, сколько стоят мои сапоги — одну серебрушку или двадцать золотых. Я не вижу никаких преимуществ в богатстве.
— Ну, не обязательно бездельничать. Можно путешествовать, заниматься тем, что нравится, — неуверенно возразила я.
— Да? — удивился Гиртан, — Я был чуть постарше тебя, когда отправился путешествовать без медяшки в кармане. Если мне нужны были деньги — я их зарабатывал, благо рабочие руки всегда нужны. И даже наоборот — с деньгами путешествовать куда опаснее — есть риск нарваться на разбойников. Так что, так себе аргумент. И я уже говорил: большинству крестьян нравится то, чем они занимаются.
— А тебе?
— И мне тоже, — взгляд Гиртана потеплел, — здесь я чувствую себя живым, нужным. Здесь я дома. По юности я, конечно, путешествовал, хотел всё посмотреть — так что у меня есть, с чем сравнивать. Лучше места на свете нет.
Я улыбнулась в ответ на это заявление. Гир определенно говорил искренне: в его голосе чувствовалась любовь к этой земле и к такому образу жизни. Кажется, я наконец-то поняла, почему, при всех своих возможностях, он не переселился в город.
— Ну, хорошо, — пряча улыбку, продолжила я, — оставим денежную сторону вопроса. Ты говоришь, что все люди равны от рождения. Что, и женщины тоже?
— А женщины, что, не люди? — не понял Гиртан.
Я мысленно потерла ладони, предвкушая победу в дискуссии.
— Но у вас же нет равенства между мужчиной и женщиной. Женщина не может без мужчины даже в город выехать (уж в этом я на своём опыте убедилась). Какое же тут равенство?
— Так это для её же безопасности, — нахмурился Гиртан. — При чем тут равенство?
— Ну, хорошо. А работать по мужской специальности женщина может? Или её удел — сидеть дома, стирать, готовить и детей воспитывать?
— Я что-то тебя не очень понимаю, Влада. По-твоему, равенство — это когда женщина будет выполнять работу, которая ей физически либо непосильна вовсе, либо даётся намного тяжелее, чем мужчине? — продолжал хмуриться Гиртан, — Какое-то у тебя искаженное представление о равенстве. Может, мужчин тогда обязать детей рожать? Есть физиология, Влада, она к равенству отношения никакого не имеет.
Я поперхнулась заготовленными возражениями. Хм, может и правда, в нашем обществе несколько искажены понятия о равенстве?
— И в воспитании детей мужчина участвует наравне с женщиной. Ты же сама видишь, мальчишки почти всегда при мне. Кто, как не мужчина, научит их рубить дрова, охотиться, сражаться? Женщины же учат девочек тому, что им самим по силам. Но никто не запрещает женщине, например, овладеть мужской специальностью, стать кузнецом или воином. Просто сами женщины чаще выбирают именно домашние дела, либо женские варианты заработка, вроде плетения корзинок, вышивания…
— Так может, причина в том, что их так воспитывают? — не удержалась я, — Вот у нас девочек и мальчиков обучают вместе!
— И что, часто женщины уходят на войну, оставляя мужчин хлопотать по хозяйству? — насмешливо вопросил «муж». Пришлось признать, что не так уж часто.
— Но такие женщины есть!
— Так и у нас они есть. Прямого запрета не существует. Все равны и свободны распоряжаться своей жизнью по-своему. А то, что на таких женщин косо смотрят — так люди всегда так реагировали на тех, кто чем-то выделяется. У вас разве не так?
И у нас так. Я вздохнула. Действительно, что это я на Гиртана накинулась. Уж чего-чего, а мужского шовинизма я в нём не заметила. Не запретил же он мне бизнесом заниматься, хотя это вовсе не женская работа. Вроде как.
Гир подтвердил мои слова, сказав, что он бы не возражал, если бы Слава тоже чем-то, помимо домашних дел, занялась, но у той просто не было никаких интересов.
Интересно, Гиртан в магической академии этих идей о равенстве нахватался, или это, так сказать, официальная идеология этого мира? Пока сижу в деревне, вряд ли пойму. Надо увидеть остальной мир, чтобы делать выводы. Вообще, надо признать, в этом споре я проиграла, несмотря на свою «пятерку» по философии — как и по прочим гуманитарным дисциплинам.
Мы теперь часто дискутировали по вечерам, поскольку внезапно выяснилось, что наши представления о многих вещах не совпадают — сказывалась разница менталитетов представителей разных миров, я думаю.
Дискуссии эти начались с попыток Гиртана познакомить меня с местным мироустройством. Наши с Гиртаном уроки-то мы не забросили, правда, читать я уже давно научилась, а считать я и сама могла его поучить, что и делала иногда, а в остальное время он рассказывал мне о своём мире, а я ему — о своём. Еще я пыталась — в качестве тренировки — читать те рукописные книги учёного, выкупленные у его вдовы. Гиртан всё-таки съездил к ней — я увидела её как-то в городе и узнала адрес — да только всё впустую. Никаких больше книг, да и вообще вещей мужа у неё не осталось: что продала, что по родственникам раздала.
В общем, начала я их как-то читать, эти книги, и, вот вроде слова все прочитать могу, а смысла не улавливаю. Всё равно, что читать узкоспециальную литературу без подготовки.
Вот что мне должна сказать фраза: «потоки силы сходятся в единой точке, образуя сенэрционное поле прямого воздействия»? Спросила у Гиртана, что такое «сенэрция», тот ответил так, что я еще больше запуталась. Поняла только, что это что-то, связанное с концентрацией магии на расстоянии в один кулак. В общем, плюнула я на это дело и купила в книжном магазине себе роман какого-то классика — жутко дорогая и столь же жутко тяжелая книженция. Но зато я хотя бы понимаю, что там написано. Да и некоторые особенности менталитета или исторические детали я всегда предпочитала узнавать из художественной литературы. Это не сухие факты, а описание быта, привычек, верований. Вот это я люблю, вот это моё, а наукой пусть ученые занимаются, тем более магической — у меня-то нет никакой магии. Благо, денег мне теперь на такие покупки хватало — и не только на них.
Так и шли, сменяя друг друга, дни. При любой возможности я ездила в город: помогала Фани с рекламой, получала проценты, делала заказы для дома. Некоторые женщины из деревни впечатлились лаком для ногтей, да и красками для макияжа, который я регулярно демонстрировала, и делали мне заказы. Я им возила, мне не сложно — да и доход не лишний.
Служанку я таки наняла: Любава порекомендовала свою племянницу, дочку того самого брата, к которому они с мужем регулярно ездили. Девушка школу закончила, а на работу её не брал никто без опыта. Да и родители её хотели, чтобы она поближе познакомилась с деревенской жизнью, тем более — тётка рядом, присмотрит и в обиду не даст, если что. Я же поначалу сомневалась — городская же девчонка, вдруг не осилит работу по хозяйству? Но зря беспокоилась: Лита — хорошая девушка оказалась, работящая, и с Даринкой они сдружились.
Наконец-то обновила всем домашним гардероб, купила новую приличную одежду — повседневную и на выход, а еще сапоги мальчишкам, а девочкам — красивые красные сапожки. Пока Гиртан с Гринькой не взялись переделывать дом, покупала разные мелочи для уюта. А когда пошла работа — стала заказывать мебель и разные отделочные материалы. Один раз пришлось специалиста вызывать: Гир сказал, что для обогрева такого большого дома, каким он станет теперь, одной печки недостаточно — нужно дополнительное отопление. Вот мастера по каминам я и вызвала — у нас в деревне такого, понятное дело, нет. Гиртан сперва хотел просто большой круглый стояк поставить в центре комнаты — что-то типа огромной трубы, которую надо затапливать, как печку. Но я сказала, что это выглядит некрасиво, и камин куда лучше будет. Надо ли говорить, что камин я отвоевала?
