И пацан остался бы всем доволен.

— Вы же не возражаете, джентльмены? — обворожительно улыбнулась девушка, обращаясь к бугаятам. — Может быть, молодой человек сначала угостит Мэнди выпивкой и только потом выйдет к вам, чтобы решить ваши общие, несомненно важные дела. Ведь пра-а-авда? — И она глубоко-глубоко «взволнованно» вздохнула.

— Э-э-э… — проблеял кто-то из несчастных парализованных юнцов. — Д-д-да-а…

— Ах, вы такие милашки все! — непритворно обрадовалась Мэнди и даже потрепала одного из этих дурней по щеке, чем окончательно ввела бедолагу в ступор. — Спасибо, мальчики! Пойдем! — Она подхватила меня под локоть и, ни капли не сомневаясь в том, что я тоже сражен насмерть, поволокла обратно в салун.

Я не стала сопротивляться, наоборот, весьма охотно приобняла красотку за утянутую в корсет талию и, не доходя до стойки с выпивкой, дернула ее в сторону, туда, где под лестницей, ведущей на второй этаж, в номера, была еще одна дверь.

— А ты шустрый малый, м-м-м? — хмыкнула девчонка, позволяя тянуть себя в нужном мне направлении. — Но, может, сначала немного выпьем? Для настроения… и храбрости? — Она зазывно улыбнулась и потерлась об меня сразу и бедром, и декольте.

— Обязательно, красотка, — хмыкнула я, заворачивая за угол так, чтобы нас хотя бы частично не было видно из коридора. — Разве можно отказать такой девушке?

Мэнди чуть прищурилась, глядя на меня в упор. Кажется, она поняла, что на одурманенного ее щедрыми прелестями юнца я не очень похожа, но пока не испугалась — а чего ей бояться в салуне, где ей и стол, и дом, и наверняка защита местных вышибал?

— Ты что, больной? — с легким любопытством спросила она, провоцирующе скользя кончиками пальцев по моим волосам, по уху, по скуле и одновременно плотнее прижимаясь ко мне всем телом.

И вдруг замерла. Застыла, глядя на меня враз расширившимися глазищами как на привидение.

— Все верно, сестренка. — Я весело подмигнула, ловко дергая ее за крутой локон и щелкая по кончику носа. — Ты немножко ошиблась с целью для своих чар. Иначе, не сомневайся, любой мальчишка уже растекся бы лужей у твоих прелестных ножек. Вот только я не…

— Девка! — ахнула Мэнди, обретя наконец голос. — Ты девчонка! Черт тебя дери!

— Угадала, милая. — Я снова подмигнула и в шутку еще крепче подхватила ее за талию, прижимая к себе. — Но даже я не могу не признать — ты чертовски хороша, подруга. И пять баксов твои, если покажешь мне окно, через которое можно быстро слинять.

— Черт тебя дери, — повторила Мэнди, медленно моргая накрашенными ресницами. А потом вздохнула и вдруг хихикнула. — Черт тебя дери! Не знаю, кто ты, сумасшедшая, но ты мне нравишься. Люблю рисковых девчонок! Пошли, выведу. И оставь себе свои баксы, считай, что Мэнди с подружек денег не берет!

— Была б я парнем — я б на тебе хоть щас женилась! — Веселый хулиганский дух, вселившийся в меня еще на подходе к салуну, так и нес меня ухабистыми тропами да все вскачь, поэтому я наклонилась и быстро чмокнула красотку в накрашенные пухлые губки.

Она ахнула, а потом мы вместе весело расхохотались.

— Черт тебя дери! Пошли уже, сумасшедшая! Пока эти дурни не опомнились! — заявила блондиночка, отсмеявшись, и за руку потянула меня вглубь коридора.

— Скажи хоть, как тебя зовут, чудачка, — сказала она мне, помогая перебраться через подоконник на крышу конюшни и знаками показывая, с какой стороны к ее стене прислонена лестница. — Откуда ты взялась, даже не спрашиваю.

— Если б сама знала, — вздохнула я. — Голди меня зовут. Удачи тебе, сестренка. И того, чего ты сама для себя хочешь. Если даже не свидимся — за мной не заржавеет, поверь. Спасибо.

— Иди уже, — вдруг немного грустно улыбнулась Мэнди. — Ты первая, кто мне пожелал не стать приличной девушкой или там мужа найти, а того, что я сама хочу.

— Значит, обязательно сбудется. — Я хлопнула ее по плечу и спрыгнула на крышу конюшни. — Пока, красотка! Удачи тебе!

— Восемь долларов за почти сто беличьих шкурок, — со вздохом констатировал Айвен после ухода скорняка, которого по просьбе «старой леди» к нам в номер привел гостиничный портье. — Из них два доллара мы отдали посреднику. Негусто. После покупки билетов на все про все у нас осталось чуть больше двадцатки. В большом городе это даже при самых скромных запросах — максимум на два дня.

— Пробьемся, главное — до этого города живыми и невредимыми добраться, — отмахнулась я, перекусывая нитку и расправляя на коленях холщовый мешок с завязками, чтобы подвесить его к поясу под юбками. — Вот сюда клади все, что есть, в кошельке оставим самую малость. Двадцатка тоже деньги, и, если в толчее ее у нас украдут, будет обидно.

— До города-то доберемся… — задумчиво кивнул Айвен и подошел к кровати, где спала Крис, которую в связи с завтрашним ранним отъездом уложили пораньше. — Вряд ли нам уже кто-то помешает.

— Ну, лучше быть готовыми ко всему, — рассудительно покачала я головой, встала с кресла и тоже подошла к спящей дочери. — Мне не понравился тот кассир на вокзале. Он слишком пристально смотрел на мои волосы, когда я покупала билеты, и морщил лоб, словно что-то старался вспомнить. А в день, когда мы появились в городе, он сидел здесь, внизу, на террасе у отеля, и пил кофе. И очень внимательно разглядывал Крис, пока ты изображал немощную старую леди, а я разговаривала с портье. Короче, береженого бог бережет, я тут договорилась с компанией парней поменяться билетами. Правда, они едут не во втором классе, как мы сначала планировали, а в третьем, но лучше потерпеть неудобство, потерять в деньгах и остаться в безопасности.

Айвен недовольно нахмурился, но ничего не сказал. Ему не нравилось, что в последние два дня вся инициатива и все общение с внешним миром полностью принадлежали мне, но куда деваться? И к его чести, он даже не думал ныть, бухтеть или еще как-то ущемляться по этому поводу. Просто было видно, что ему неуютно и он за меня сильно волнуется.

— Давай лучше думать, чем мы первым делом займемся, когда доедем до Рочестера, — предложила я. — Как ты думаешь, там уже можно не бояться соглядатаев этого Джонса?

— Думаю, нет. — Айвен отвлекся от своей меланхолии и включился в разговор. — Слишком далеко.

— Отлично. Вот только у меня вопрос… У нас ведь никаких документов. Вообще. Это слава богу, что сейчас можно просто заплатить деньги и назвать имя, ни в отелях, ни в железнодорожной кассе меня не попросили удостоверить свою личность. Но в банке вряд ли выдадут наличные любому, кто придет и заявит, что у него здесь счет и дайте денег.

— Я думал об этом, — кивнул Айвен. — Но в Рочестере есть пара уважаемых людей, которые знают меня лично и могут подтвердить в полиции, что я не самозванец. Так что документы мне мы восстановим. И конечно, я сразу напишу ма… отцу. Другой вопрос, что это может занять время. Я не знаю сколько.

— Да нет проблем, подождем.

— У нас не хватит денег на отель, и…

— Айвен, ну ты что? — Я улыбнулась. — Все время забываешь, кто мы теперь. Зачем нам отель? Найдем какой- нибудь заброшенный подвал, в шубе не замерзнем. И с пропитанием что-нибудь придумаем.

— М-да? Хм. Знаешь… мне все время кажется, что эти превращения в медведей — сон. Не по-настоящему. И когда мы уедем далеко от острова, сон развеется сам собой.

— Э-э-э… — Я было напряглась, но потом прислушалась к себе и помотала головой. — Нет. Не развеется. Даю тебе слово.

— Я, конечно, предпочту поверить. — Мужчина улыбнулся, притянул меня к себе и быстро поцеловал в лоб, зарывшись пальцами в мои короткие рыжие кудряшки. Я только было настроилась на продолжение, но тут этот остолоп меня отпустил, отошел на пару шагов и выдал:

— Давай спать. Завтра вставать рано.

Тьфу, динамщик несчастный… Ладно-ладно!

Наш паровоз мирно фырчал, разводя пары, а я, уже стоя на подножке вагона, думала, что мы с Айвеном чертовски везучие медведи. Потому что этот поезд был последним, буквально на днях ждали настоящих холодов, обильных снеговых заносов и прочих прелестей северной зимы, во время которой железная дорога не работает по причине того, что дикие медведи и прочие лоси напрочь отказываются сбиваться в бригадные подряды и каждый день чистить пути.