Так что я, с досадой контролируя еще и упорно прущего следом с медведкой на привязи мужа, медленно двигалась в сторону побережья. Что?! Ну точно. Наученный горьким опытом папа соорудил дитю шлейку с поводком из подтяжек и ремня и теперь вел у ноги, как воспитанного терьера. Правильно! И по заднице потом еще… потом.

Труп второго сообщника шефа мы нашли на галечном берегу под высокой скалой, на которой гнездилась колония морских птиц. В этом месте еще остался след от глубоко засевшей в мелкий галечник лодки, но ни судна, ни шефа уже не было видно. Уплыл, причем за мыс ушел, значит, через пролив и к материку.

М-да… приведет подмогу? Или нет?

— Раз избавился от свидетелей, значит, не вернется, — Айвен словно услышал мои мысли. — Теперь никто не свяжет его с пропажей хозяина перспективного участка и моей семьи.

— Ты думаешь?

— Уверен. Джонс сейчас выждет время и попытается предъявить договор купли-продажи на участок, подделав мою подпись. Он уверен, что вы с Кристиной погибли, и почти уверен, что я мертв. А если и не был мертв в логове зверя, то точно с острова живым не выберусь после таких ранений — он же видел окровавленную рубашку.

— И что теперь? — Я подгребла недовольно скулящую медведку поближе и обняла лапами. — Что мы будем делать теперь? Лодки, чтобы уплыть с острова, у нас нет. Да и куда я могу поплыть в таком виде? И дочь… она, по-моему, не контролирует свои превращения. Не дай бог на людях…

Жить мы перебрались в бывшее зимовье. Я, как самая равнодушная к чужим кишкам — а медведям на них в большой степени пофиг, — устроила там генеральную уборку. Попутно как раз раздумывала, что же тут произошло. В памяти, конечно, никаких особых новых сведений не всплыло, но дедуктивный метод нам на что?

Судя по размаху действа, кто-то довел Золотинку до крайнего бешенства. Это надо было постараться так качественно размазать охранника по хижине, чтобы я потом ни одной его целой запчасти не нашла. Серьезно, не медведица тут буйствовала, а какая-то разрывная бомба.

Кристинка, кстати, на осторожные расспросы отреагировала совершенно спокойно, заявив, что три злых дяди куда-то побежали, а один самый злой остался и начал кричать на девочку, чтобы она не плакала. И даже ударил, а когда она не перестала кричать, замахнулся топором. А потом… а потом она не помнит. Но злых дядей больше не было.

Я этого злого дядю вымела из дому с большим удовольствием, очень радуясь пофигистично настроенной медвежьей части натуры. Запах ей не мешал, вид человеческих запчастей хищного зверя никак не трогал, слава богу еще, что и гастрономического интереса к этой мясной нарезке она не испытывала, а то мне кажется, меня бы и через этот пофигизм стошнило.

Помогала здоровая злость. Без нее я не уверена, что справилась бы. Сволочь такая, да как он мог?! И не жалко ничуть.

Я даже заставила Айвена принести много-много кожаных ведер с водой и от души плескала на пол, на стены, даже на потолок, смывая все это непотребство. Жаль, конечно, у меня под лапами нет современных чистящих средств, но тут уж как вышло, так вышло.

А еще я потихонечку собрала в одну кучку и быстро прикопала за домом окровавленные обрывки женского и детского платья. Не знаю, почему-то это показалось мне очень важным. Словно похоронила бывшую хозяйку этой жизни… а еще мне почему-то не хотелось, чтобы эти страшные обрывки увидели Айвен с Кристиной.

Ну и вот… все равно какое-то время нам придется жить на острове. Как вражий шеф уплыл на лодке без весел, я не знаю и даже не догадываюсь… Aх да, там же был парус! Но мы на веслах без лодки точно не уплывем далеко.

Я уже обдумала вариант перебраться через пролив самой, в одиночку. Медведи отлично плавают и могут держаться на воде очень долго. Но! Медвежата так не могут, а верхом на мне обоих не перевезти, я все же мишка, а не грузовая баржа.

Вода в заливе уже слишком холодная, чтобы Айвен далеко уплыл сам. Короче, жить нам на острове, пока не придумаем, из чего построить лодку или плот. А к людям и вовсе соваться рано.

Все хорошо, одно плохо. Уже конец августа — Айвен сказал, что сегодня двадцать седьмое число. Очень скоро на моем любимом острове станет неуютно и слегка голодно. Если бы не человекоподобный муж и туда-сюда ребенка, я бы даже не заморачивалась: наелась бы лосося и залегла в зимнюю спячку. А теперь номер не пройдет.

Значит, что? Значит, надо обустраиваться. Одевать ребенка, одевать мужа, и все это с учетом приближающихся холодов. Я, конечно, что могла — то награбила в лодке паразита. И дом нам достался не совсем пустой, но в целом положение почти катастрофическое.

Запасов нет. Перспективы их заготовить туманные. Умеет ли Айвен выживать в дикой природе — неизвестно. Если он все то время, что Золотинка его знала, жил в фактории… то ой. Вряд ли он приспособлен к применению его в диком индейском хозяйстве, которое я тут собираюсь организовать.

Значит, что? Значит, Златка, за выживание ребенка и мужа отвечаешь ты. Надо срочно вспомнить все, чему тебя учила индейская старушка, все, что ты читала, смотрела в ютубе и пробовала в скаутском лагере. Плюс рассказы бабушки про суровую российскую жизнь прошлого века.

Ты будешь мозгами, носом и трактором, а ловкими пальцами придется побыть мужчине и девочке. Интересно, кто из них раньше научится шить и готовить — Кристина или Айвен? Это будет даже забавно. Устроим соревнование! Это прописная истина — кроме еды выживальщикам обязательно нужно чем-то занимать разум. И эмоции! Обязательно чтобы положительные эмоции!

Ладно. Начать все же стоит с того, что провести инвентаризацию имеющихся материальных ценностей.

Для начала у нас имеется хижина — сложенная из потемневших от времени кедровых стволов коробка примерно пять на пять метров, с односкатной дерновой крышей, выступающей небольшим навесом над входной дверью. Хижину эту строил явно не дурак, потому что сообразил поднять ее над землей на более толстых стволах, заменяющих фундамент. Что там в глубине под стенами — сваи или просто дикий камень, — я сейчас не угадаю, да это и не важно. Если сооружение простояло столько времени, то и дальше не развалится.

Внутри хижины даже настелен дощатый пол — это уже роскошь, хотя доски — горбыли, не слишком аккуратно и плотно подогнанные друг к другу. Ерунда, застелить их шкурами — и будет жилье суперкомфорт-класса!

Другое дело, что шкуры эти еще надо добыть. А потом обработать. И если с первой задачей я справлюсь, то вторая… ну что поделать, будем лепить из мужа правильную индейскую скво.

— Золотинка, что ты делаешь?

Мою вдумчивую ревизию прервали, и я мельком порадовалась давней примете — долго жить будет муженек, легок на помине.

— Зачем ты повытаскивала все эти вещи? — Айвен с интересом разглядывал художественно разложенные на парусине хозяйственные богатства. — Что ты собираешься с ними делать?

— Да вот решаю, чем раньше заняться, шитьем или консервированием? — Я села на хвост и в задумчивости почесала лапой живот. — А может, стоит связать пару сетей на лосося? Или хотя бы вершу сплести на первое время.

— Эм-м-м… извини? — удивился муж. — А как ты собираешься все это проделывать медвежьими лапами?

— Почему медвежьими? — Я в ответ хитро прищурилась. — Вполне человеческими. Твоими.

— Чего?! — поразился Айвен и уставился на меня расширившимися глазами истинного патриархального мужчины, впервые увидевшего, как выглядит домашнее хозяйство. — Моими?! Но я не умею.

— Ну что поделать, придется научиться. — Я пожала плечами. — Моими лапами, как ты сам понимаешь, много не пришьешь. И не приготовишь. И за ребенком, опять же, надо ухаживать, купать, расчесывать, косички заплетать. Сказку, так и быть, я сама расскажу.

— Ура-а-а-а, папа будет заплетать мне коси-и-ички! — Весело скакавшая по полянке (строго в пределах видимости!) дочь на бегу перекувыркнулась и шлепнулась на траву уже ребенком. — Папа! Ты не бойся, я тебя научу!