Димитр задумался. А ведь Георги прав. Еще в школе он понял, что его прадед много времени посвятил написанию учебников для магов. Так наверняка, дома должны остаться черновики, если, конечно дед и отец не сожгли их…

Порывшись в старых сундуках, Димитр нашел то, что искал. Конечно, состояние записей магистра оставляло желать лучшего. Где-то чернила выцвели, где-то пергамент обрывался на середине слова. Но все-таки, что-то полезное можно было из них извлечь.

Теперь у Димитра почти не осталось свободного времени. Он или читал записи прадеда, или готовил снадобья, или принимал посетителей. После того, как он избавил кузнеца Тодора от бессонницы, кузнец всем знакомым нахваливал паренька. И к нему потянулись страждущие. Среди них были и те, кто до этого за исцелением обращались к Розе. Разумеется, что Роза ничем не облегчила страдания людей, а кому-то стало хуже от ее лечения.

Георги тоже не остался в стороне. Зорина, жена Радана, страдала частыми мигренями. Вот Георги и посоветовал женщине обратиться за помощью к Димитру. И не безуспешно. Принимая травяные отвары, приготовленные Димитром, Зорина заметила, что мигрени стали случаться гораздо реже и были не такими продолжительными. А на днях, к Димитру пришла вся в слезах стряпуха Софка. И лекарь, впервые в своей жизни, удалил зуб. Стоит ли говорить, что после этого Софка не раз через Георги передавала юному лекарю корзинки с различной вкуснятиной. Так что, голодная смерть Димитру не грозила. А вечерами, когда пламени свечи было недостаточно для того, чтобы разбирать выцветшие от времени записи магистра, Димитр предавался мечтам. Перед его взором появлялась молодая госпожица Стефка. Лекарь хотел снова посмотреть в её голубые глаза и увидеть в них вместо отчаяния радость. Как ему хотелось бы прикоснуться к её лицу, не обезображенному болезнью, а прекрасному, какое оно было раньше. Со смятением в сердце Димитр ложился на свое бедняцкое ложе, понимая, что госпожица Стефка навсегда останется лишь мечтой — недосягаемой и несбыточной.

В один из дней, против обыкновения, Георги пришел к Димитру утром, а не вечером.

— Здорово, дружище! Ты что-то сегодня рано пожаловал?

Георги был хмурым и чем-то недовольный.

— Чего молчишь-то, Георги? Что стряслось?

— Димитр, ты обещал вылечить Стефку от ее бородавок. Уже сколько времени прошло! Радан сегодня заявил мне, что через пару дней мы едем в замок Майстора. У Стефки будут именины, и нас пригласили в гости. И я должен в этот день просить руки Стефки у Грегори Майстора!

Димитр нахмурился. Он как-то и позабыл о предстоящем сватовстве друга. Стефка по его просьбе все не снимала вуаль, и никто не знал, что девушка почти избавилась от своих бородавок.

— Не переживай, Георги! Можешь быть уверен, что тебе не видать Стефки, как своих ушей! Уж я-то позабочусь об этом.

В этот же день, захватив последнюю порцию бальзама, он поспешил в замок Майстора. По дороге его одолевали невеселые мысли. Димитру пришлось признаться самому себе, что он влюбился в Стефку. И это было ужасно. Потому что между ним и Стефкой непреодолимое препятствие. Она богатая и знатная, госпожа. А он? Нищий лекарь, у которого даже нет денег на учебу в Академии Магии. Будь он магом высшей категории, всё было бы не так безнадежно. А уж если бы он стал магистром! Да любой владелец замка отдал бы свою дочь за магистра магии.

А ведь все могло быть иначе. Когда-то, у его прадеда Стефана Карловица был свой замок, слуги, богатство, почет. И если бы дед все не спустил, то сейчас Димитр уже просил руки Стефки.

Он своими руками вылечил свою возлюбленную, для того, чтобы она стала супругой другого. Конечно, как только Грегори Майстора узнает, что его дочь избавилась от своей болезни, он тут же переменит свое мнение по поводу брака со вторым сыном Триолли. Теперь-то, уж он отыщет для своей дочери более знатного и богатого мужа. Только Димитру от этого слаще не становилось.

В башне, где обитала Стефка, произошли заметные изменения. Из комнаты, где проводила свое время молодая госпожа, убрали все ароматические свечи. Зеркала, что были завешаны или вовсе убраны, вновь заняли свои места, и девушка с улыбкой разглядывала свое отражение. Ненавистные перчатки и вуаль были сняты. Их Стефка одевала лишь на прогулку. Но и эта уловка скоро не понадобится.

Когда Димитр поднялся в комнату госпожицы Стефки, его сердце билось словно пойманная птица. Лекарю пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранять спокойствие. Стефка встретила Димитра с такой счастливой улыбкой, что со стороны могло показаться, что молодая госпожа питает весьма теплые чувства к рыжему лекарю. Но Димитр не обольщался на свой счёт — радость госпожи объяснялась просто — болезнь отступила, почти не оставив следов.

Прикоснувшись губами к руке Стефки, лекарь почувствовал как пальчики госпожицы слегка дрогнули и словно вся кровь хлынула к щекам парня.

— Госпожица Стефка, разрешите осмотреть ваше лицо, — голос сорвался на хрип от волнения и Димитр закашлялся. На лице девушки не было ни одного даже маленького гнойничка, что не могло не радовать. Правда от некоторых особо крупных бородавок остались небольшие рубцы и лекарь нахмурился. Он не позволит чтобы какие-то отметины портили красоту госпожицы, маг он или не маг! Что, зря что ли он вечерами сидел над записями магистра, разбирая его весьма заковыристый почерк. Тем более что был повод испробовать одно заклинание: местный печник пару дней назад привел к лекарю свою дочку. У девицы всё лицо было в мелких оспинах, такой рябой девки Димитр отродясь не видывал. А печник взмолился — дочку замуж никто не берёт из-за того, что рябая. Вот Димитр и испробовал на дочке печника заклинание — получилось. Неужто он Стефке не поможет?

— Госпожица Стефка, я хочу убрать с вашего лица небольшие рубцы, которые остались после болезни. Это можно сделать только применив магию.

Заметив, как испуганно ахнула госпожица, Димитр поспешил заверить:

— Это очень простое и совсем не страшное заклинание! Вы ведь доверяете мне?

Димитр ждал ответа с таким видом, будто от слов Стефки зависела его жизнь, не меньше. Она кивнула головой, боясь что голос изменит ей, слишком уж волнительная была ситуация.

— Закройте глаза и не открывайте, пока я не скажу.

Стефка послушно закрыла глаза, а лекарь взял лицо молодой госпожи в ладони и забормотал неразборчиво. Если бы кто-то наблюдал со стороны то заметил бы что ладони рыжего лекаря словно окутало золотистое сияние, которое переходило на щеки, скулы Стефки. Лицо девушки замерцало и золотистое мерцание без следа убирало рубцы и отметины. Когда мерцание погасло Димитр осторожно выдохнул, не веря что все получилось. Лекарь не спешил убирать руки и пользуясь тем, что госпожица не открывала глаза, залюбовался красотой Стефки. В очередной раз кольнула ревность, что такая красота достанется кому-то другому, что губы Стефки будут дарить поцелуи не ему. Ревность и близость госпожицы толкнули Димитра на неслыханную дерзость. Он осторожно, словно боясь своего поступка, прикоснулся к губам госпожицы. Поцелуй был нежным, трепетным и робким. Стефка вздрогнула и, открыв глаза, удивленно посмотрела на лекаря. А Димитр, густо покраснев, отшатнулся и быстро забормотал:

— Простите меня, госпожица, но поцелуй это часть заклинания и я не хотел ничего дурного…

Стефка покраснев также, как и Димитр, пролепетала:

— Да, я так и подумала, как же иначе…

Грегори Майстора пребывал в дурном настроении. Каждый год в день именин дочери он закатывал в замке грандиозный праздник, съезжались гости со всей округи и даже из столицы! И он так хотел отметить восемнадцатилетие Стефки с особым размахом! Чтобы и в столице говорили о его дочери и восторгались её красотой. Но мечтам не суждено было сбыться. Теперь из-за жуткой болезни придется забыть о шикарном пире, да и вообще какой может быть праздник. Кто приедет, кому охота подвергать себя опасности заразиться неизвестной хворобой? А уж про то, чтобы удачно выдать Стефку замуж теперь и речи быть не может. Грегори подошел к окну и отодвинул в сторону плотную портьеру. Глаза тут же ослепили яркие солнечные лучи и Грегори поспешил отвернуться. Тут в супружескую спальню вошла его жена — Ивона Майстора. Судя по нахмуренному лбу женщина тоже не радовалась в это солнечное и ясное утро. Но даже хмурое выражение лица не портило яркую красоту этой женщины. Красота её была подобна кричащему оперению экзотической птицы — она бросалась в глаза, ослепляла, и завораживала. Наверняка, среди предков Ивоны водились цыгане — черные глаза с поволокой свели с ума Грегори Майстора, стоило ему лишь взглянуть на эту женщину.