Я отпила вино, и оно связало рот виноградной терпкостью.

Снова принесли куриную грудку с овощами. Вероятно, кто-то из гостей соблюдал принципы здорового питания, — Кохановский старший, судя по его габаритам! — однако мне еще накануне не полезло в рот это блюдо. Вчера я была взволнована и напряжена перед разговором с видным политиком. К тому же бывшая девушка Кирилла меня смущала. Она кидала красноречивые недоуменные взгляды, заставляя сжиматься, — мол, что ты в ней нашел? Обычная пигалица. Сегодня же все было иначе. Вернее, все было как обычно — это во мне что-то изменилось. Ольга меня больше не беспокоила, а Борис Михайлович не пугал. Я словно приняла таблетку для храбрости.

Я обратилась к официанту:

— А у вас есть что-нибудь другое? Менее диетическое.

Он непонимающе на меня посмотрел. Похоже, к нему редко обращались с такими вопросами. Я пояснила:

— Я не хочу курицу. Я хочу рыбу или говядину.

Официант глянул на Бориса Михайловича, который сосредоточенно резал и поедал курогрудь. Тот спросил:

— Какие-то проблемы? Если я по старой привычке отдал распоряжение повару, это не значит, что все должны есть одно и то же. Могли бы переспросить хозяина яхты.

Ага, значит, хозяин тут Кирилл.

— Да, конечно, извините, — ответил официант и обернулся ко мне: — Стейк из лосося? Филе-миньон? Пасту с морепродуктами?

— Филе-миньон. И овощи на гриле.

— Придется подождать минут двадцать.

— Я подожду, — я качнула бокал, наблюдая, как на стекле образуются «слезки».

Олег сказал:

— Тогда и мне мясо, раз уж будете для Ани готовить.

— И мне, — присоединился Кирилл. — А пока выпьем вина.

Ольгин взгляд превратился в ледяной меч. Если бы она могла, то зарубила бы меня.

Я вспомнила, как стояла в дверях этой гостиной и мямлила слова извинений, а она вышла из спальни, замотанная в черный халат Кирилла. Тогда она даже не посмотрела на меня, словно я была насекомым, случайно залетевшим на огонек.

Интересно, когда он ее бросил? Неужели сразу после знакомства со мной? Или после первого нашего секса?

Я голой ступней погладила ногу Кирилла в яхтенном ботинке. Он вопросительно глянул на меня. Я чуть улыбнулась. Кирилл сдвинул брови, пытаясь понять, что мне надо. Я улыбнулась шире и скользнула пальцами под штанину. Коснулась обнаженной кожи, провела по голени вверх.

Кирилл отвернулся, глотнул вина и облизнул губы.

Какой-то бес подталкивал меня продолжать. Я никогда не делала ничего подобного. Меня вызывали — я приходила, раздевалась и ложилась в постель. Иногда танцевала, иногда делала клиенту массаж. Но вот так флиртовать, провоцировать и играть с мужчиной на виду у других — такого не было.

Таблетка для храбрости постепенно превращалась в таблетку безнаказанности. Под столом я ласкала ногу Кирилла, которую он охотно придвинул ближе, а над столом изображала, что попиваю вино и любуюсь видами старого Таллина. Никто ни о чем не догадывался. Олег вполголоса обсуждал с Борисом Михайловичем детали предстоящей поездки, двое других охранников уже доели свой постный ужин и попросили принести кофе с миндальным печеньем. Одна лишь Ольга не сводила глаз с Кирилла. Тот уже и отворачивался, и подливал ей вина, и угощал Шерри помидорками черри, но она никак не могла отлипнуть.

Она с ним спала, она знала, как выглядит лицо Кирилла, когда он возбужден. Как разгораются скулы, как начинают блестеть глаза и учащается дыхание. Она считывала его состояние, но не могла понять, что происходит. Пару раз Ольга пытливо глянула на меня, но я лишь сладко улыбнулась в ответ.

Будет знать, как не обращать на меня внимания и не давать номера телефонов!

Я упивалась своим коварством. Мне нравилось нарушать приличия. Нравилось не бояться косых взглядов и совершать любые глупости, какие захочется. Это мой парень. Мы на его яхте. А вчера он сделал мне предложение.

Ольга уронила вилку и быстро наклонилась ее поднять. Шерри взвизгнул, когда она придавила его грудью. Мы с Кириллом не успели разъединить наши ноги, да и не очень-то спешили. Ольга вернулась в сидячее положение красная как рак. Что ее так поразило? То, что я задрала штанину Кирилла до колена и гладила ступней его брутальную волосатую ногу? Или то, что делала это за дружеско-семейным ужином? Или то, что позволила догадаться о наших подстольных игрищах?

— Что-то долго они там возятся, — с озабоченным видом произнес Кирилл. — Аня, пойдем проверим степень прожарки.

Он встал и подал мне руку.

— С удовольствием, — ответила я, глядя на Ольгу, которая единственная наблюдала за нами. — Обожаю проверять степень прожарки.

Кирилл утащил меня на нижнюю палубу и прижал к стене под лестницей:

— Ты сегодня очень… — он поцеловал меня, запуская руку под платье и стаскивая трусики.

— Какая?

— Не знаю… Радостная, настоящая, живая… Как будто тебя выпустили из тюрьмы. — Он закинул мою ногу себе на пояс и со стоном вставил член. — Будь всегда такой.

Времени до поездки оставалось мало — всего два дня, — и я посвятила их своей внешности. Благо, салон располагался прямо в жилом комплексе, и я могла бегать туда-сюда столько, сколько мне было нужно.

А нужно мне было на удивление много. Я всегда следила за гигиеной и внешностью: маникюр, педикюр, эпиляция ног и интимной зоны, массаж тела и лица, чистка, скраб, увлажнение. Волосы — регулярная стрижка и уход. Василий Иванович требовал, чтобы я выглядела как можно привлекательней, но максимально натурально. И по возможности — юно.

Но сейчас я не обязана была подчиняться его требованиям. Впервые я могла делать с собой все что захочу. Учитывая плачевное состояние моего банковского счета, я бы выбрала несколько нехитрых процедур, но Кирилл сказал, чтобы я не стеснялась и не смотрела в прейскурант. Он тоже собирался подстричься и еще кое-что сделать, а потом расплатиться за нас обоих. Под «еще кое-что» он, видимо, подразумевал оформление своей стильной короткой бородки и… скорее всего, маникюр и педикюр. Его руки и ноги всегда были в превосходном состоянии, да и в целом он выглядел как человек, заботящийся о своей внешности. Немножко метросексуал, но мне такие типажи нравились. Не настолько сильно, как сероглазые русоволосые здоровяки, но горячая южная красота Кирилла не могла оставить меня равнодушной. Я получала удовольствие, когда смотрела на него или прикасалась. Жаль, что не сексуальное, но из всех мужчин, с которыми я была, Кирилл волновал меня сильнее всего.

Что ж, если он решил оплатить мой счет за салонные процедуры, я рисковала разойтись не на шутку. Во-первых, маникюр. Нужен гель, чтобы маникюр продержался без сколов и трещин не менее десяти дней. Какой цвет выбрать? Вишневый, который идет почти всем, или красный, который вошел в моду? Или френч? Или золотой с блестками, стразами и росписью — я ведь приглашена на свадьбу богатых людей? Я полчаса мучила мастера, пока она не нашла удивительный матовый лак бежевого оттенка. После того, как ногти были накрашены, они показались мне нежными фарфоровыми лепестками, подсвеченными изнутри розовым светом. Такого эффекта я раньше не встречала. Если кто-то прикоснется к моим рукам, или пожмет их, или поднесет к губам для поцелуя, он не сможет не отметить их ухоженность и даже некоторую аристократичность.

Я старалась не думать, кто бы это мог быть. Мало ли в Америке галантных мужчин, готовых поцеловать ручку аристократке из Овсяновки?

С эпиляцией тоже возникли вопросы. Я долго колебалась, оставлять волосы на лобке или удалять полностью. Мне было бы удобнее убрать все подчистую, но однажды Кирилл сказал, что ему нравятся волосы на этом месте. Мол, он не педофил, его не возбуждают голые лобки (особенно если другие вторичные половые признаки не слишком развиты). Иными словами намекнул о том, что, имея плоскогрудую фигуру, мне лучше оставить хоть что-то, что напоминало бы о моем взрослом возрасте. Я решила последовать его совету. Мастерица принесла каталог с картинками, на которых были нарисованы женские интимные прически. Поразительно, как многого я не знала! Стараясь быть натуральной для пожилых консервативных клиентов, я упустила множество интересных вещей. Например, дельфинчика на лобке, окрашенного в интенсивный голубой цвет и усеянного разноцветными камешками. Или мохнатого черного котенка с кокетливым хвостиком.