Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Степан после душа и курения своей длинной трубочки выглядел помолодевшим лет на десять. Он надел льняные брюки на верёвочке и расстегнул на рубашке как минимум половину пуговиц. Наконец-то я увидела того Степана, которого знала и любила вся страна, — красивого, моложавого и бесконечно уверенного в себе гениального режиссёра. Гордость российского кинематографа. Он держал на моей талии горячую ладонь и неожиданно крепко прижимал к себе, когда блогерша-сплетница нацеливала на нас объектив своего «Никона». Несколько раз он влажно меня поцеловал. Я с энтузиазмом отвечала.

Вика элегантно, но крайне непристойно — вот бы и мне так научиться! — обнималась с Максом. Если бы я не знала, что она проститутка, а он… ну, тоже, считай, проститутка, я бы подумала, что они счастливая семейная пара. Они были сногсшибательно красивы и, казалось, попали сюда прямиком из рекламного ролика Дольче и Габбана. Нежная белокурая красавица и брутальный белокурый гигант. Мужчины, даже тот, который выглядел как рядовой российский пенсионер, не отводили глаз от сияющей Вики.

На меня же почти никто не смотрел, не считая Степана. Меня волновал его взгляд. Не в том смысле, что я боялась, что придётся с ним переспать, — этого я давно перестала бояться, — а просто он меня оценивал. Когда мужчина оценивает женщину, он смотрит на неё как на вещь, и это всегда очень чувствуется. И порядком нервирует.

Зачем ему меня оценивать? Он меня уже оплатил. Раньше надо было.

Ужин накрыли превосходный. Капитан уверенно проводил яхту между Аландскими островами, по холмистым берегам которых скакали пушистые овечки, а официанты приносили одно блюдо за другим. Я выбрала гребешки со спаржей.

Играла тихая музыка, яхта покачивалась, в салон задувал тёплый ветерок, гости негромко переговаривались и стучали приборами по фарфоровым тарелкам. На вечеринку это не было похоже. Веселилась разве что одна блогерша. Она за первые полчаса опорожнила бутылку «Моет и Шандон» и рассказывала теперь, как её машину около ИКЕА заблокировали какие-то гопники и ей пришлось вызывать полицию, а она не приехала, потому что гадская страна, гадские полицейские, гадские гопники…

— Так что, Степан, когда мы начнём игру? — спросила «мэм», когда мы прошли через узкий пролив и вышли в открытое море.

Какую игру? Не «Монополию» же. Они что, собрались тут в карты играть?

Вечернее июньское солнце отражалось от волн Ботнического залива и окрашивало салон в тёплые золотистые оттенки. Необъяснимым образом во мне нарастало беспокойство. Ещё утром этот заказ не вызывал особых эмоций — обычный уик-энд с клиентами, да ещё на пару с опытной Викой — что плохого может случиться? Теперь же я начинала нервничать: сработала чуйка. А чуйке нужно доверять.

— Вот дождёмся Кирилла Кохановского и сразу же начнём. Он обещал прибыть к десяти.

Я удивилась. Уже почти десять часов, как он сюда прибудет? Не вплавь же? Или он десантник и приземлится с парашютом?

— Кирилл Кохановский… — протянула блогерша, — а это не тот, чей папа заседает в Госдуме в Комитете по строительству? Он ведь не женат, да? Я имею в виду Кирилла, а не его папу-депутата, — она пьяно хихикнула. — Этот парень вроде как самый молодой миллионер, я недавно в «Коммерсанте» читала. Или я его с кем-то перепутала, у него ещё сестра в каком-то скандале…

— Дорогуша, — перебил её Степан, — давай ты дождёшься Кирилла и сама у него спросишь, миллионер он или нет. Океюшки? А вон, кстати, и он.

Все обернулись куда-то в сторону горизонта. Я тоже посмотрела. Сначала мне показалось, что там ничего нет — море и море, а потом увидела роскошную чёрную яхту. Её бока маслянисто поблёскивали в косых лучах заходящего солнца, а хищный силуэт словно взрезал пространство перед собой. Не чета арендованному «Оскару». Прямо-таки пиратский корабль, а не яхта.

Смутное беспокойство медленно перерастало в уверенность.

По мере приближения чёрного чудовища ход нашей яхты всё замедлялся и замедлялся. Капитан сделал несколько плавных подруливаний и наконец две яхты сблизились. Я почувствовала себя сидящей в шлюпке около борта «Титаника», хотя это было глупое сравнение: «Оскар» не был шлюпкой, а чёрная яхта под названием «Кохана» не тянула на «Титаник». Да, большая и пафосная, но всё-таки не восьмипалубный трансатлантический пароход.

Наш матрос кинул швартовы, на «Коханой» их поймали и накрутили на кнехт. Через минуту между нами появился длинный наклонный трап. Двое мужчин спустились на борт «Оскара».

3. Мужчины с чёрной яхты

Первым шёл брюнет среднего роста в джинсах и светлом кашемировом свитере. Наверное, это и есть Кирилл Кохановский. Густые волосы спутались, карие глаза блестели — похоже, он долго стоял на палубе, подставив лицо ветру. Холёная шкиперская бородка придавала грубоватым чертам элегантности и даже некоторой аристократичности. Такая борода мало кому идёт, но ему — шла. На запястье, обильно поросшем чёрными волосами, блестели массивные золотые часы. Миллионер-орангутанг… В этом мужчине отчётливо чувствовалось южное происхождение. Возможно, еврей или украинец, или более причудливое смешение кровей. В любом случае точно не поляк, даже учитывая его славянскую фамилию. Кохановский… Он больше похож на Кагановича…

За ним спустился высокий широкоплечий мужчина в тёмном костюме и белой рубашке. То, как он держался и сканировал пространство вокруг Кохановского, выдавало в нём сотрудника службы безопасности. Я уже видала таких парней — с цепким холодным взглядом, напряжённых, неулыбчивых. В правом ухе СБшника я заметила микрофон. Ну, разумеется. Где-то на «Коханой» сидит целый взвод боевиков для охраны их драгоценного босса. Достаточно замахнуться — и нас всех положат носами в тиковые доски палубы.

Степан сгрёб меня в объятия и подтащил к прибывшим:

— Кирилл, позволь представить тебе мою Дианку! — он подтолкнул меня к миллионеру. В этот момент яхта качнулась, и я чуть не ткнулась лицом в шерсть, торчащую из выреза свитера. До меня донёсся горько-сладкий аромат мужского парфюма. — Я тебе о ней рассказывал, помнишь? Девочка моей мечты, моя последняя, самая трепетная, самая сладкая любовь.

Ого! Я постаралась, чтобы на лице не отразились удивление или другие неподобающие чувства. Я-то не знала, что я — его любовь. Хоть бы предупредил.

— Привет, Степан! Конечно, помню. Так вот кто покорил сердце последнего русского романтика, — обратился он ко мне. — Здравствуй, Диана.

Я подняла голову. Кирилл улыбался, и я улыбнулась в ответ. Он выглядел дружелюбным и расслабленным в отличие от здоровяка в костюме, который смотрел на меня так, словно мысленно потрошил. Неприятно. Я подняла брови и с выражением посмотрела на него, молчаливо требуя более лояльного отношения. Я же своя, зачем на меня зыркать пугающе стальными глазами? Но СБшник ни на грамм не смягчился, он обследовал моё лицо, шею, грудь и отвернулся. Сказал кому-то в невидимый микрофон: «Чисто», и как будто забыл обо мне.

— Как добрались? Вы из Турку? Пойдёмте в салон, как-то холодновато стало. Ужинать будете?

— Нет, но от кофе я бы не отказался.

3
{"b":"706251","o":1}