— А ты решила, что я тебя на месяц в рабство продал? — спросил покрасневший Василий Иванович. — Я что, зверь какой? Если девушка сказала, что не будет спать с Аполлоном Бельведерским, Данилой Козловским или Кириллом Кохановским — я её насиловать не буду. Не хочет — не надо. Добровольность — главный принцип работы моего агентства. Я так и сказал этому Денису.

— А он что? — выдохнула я.

— А он прыгал тут как вша на гребешке, — усмехнулся босс. — Думал, он хитрее меня. Когда он мне надоел, я позвонил Кириллу и мы за десять минут обо всём договорились. И — вуаля! — мне поступило предложение, от которого я не смог отказаться.

Он улыбался.

— И о чём вы договорились? — спросила я.

Что я должна буду сделать за миллион двести тысяч — причём такого, что даже Василий Иванович мог бы это сделать? Массажировать Кириллу пятки? Бегать за пивом? Мыть унитазы в пентхаусе?

— Тебе ничего не придётся делать, — сказал Василий Иванович, словно прочитав мои мысли. — Совсем ничего. Кирилл выкупил твой месяц, чтобы ты могла свободно собой распоряжаться. Чтобы у тебя был выбор: сходить с кем-нибудь в кино или нет. Чтобы ты бесплатно встречалась с теми, кто тебе интересен. Чтобы пожила нормальной жизнью.

Такого я не ожидала.

— Он пригласит меня в кино, да? Он хочет секса в последнем ряду на вечернем сеансе?

— Какой ещё секс? — ответил Василий Иванович. — Не думаю, что он тебя куда-нибудь пригласит.

— Ну, а что тогда? Зачем ему это нужно?

Да, я сослалась на занятость и принцип «я не встречаюсь с мужчинами бесплатно», когда отказала ему во встрече. Но это же не повод заплатить мне за целый месяц и сказать: «Вот, теперь каждая твоя минута проплачена, и при этом ты не занята — встречайся с кем хочешь». Я ведь могу выбрать и не его.

Месяц эфемерной купленной свободы. Каникулы от рабства. А что потом?

— Если он так поступает — значит, ему это надо. Я не лезу людям в душу — я не психотерапевт. Так что забирай деньги и иди присматривай квартиру.

— Квартиру?!

— Ну, первоначальный взнос у тебя есть, не так ли?

Я взяла пачки в руки и пошла к двери. То есть он купил меня, но отпустил на свободу. Ничего не требуя, ни о чём не спрашивая. Мой дед иногда отпускал пойманных форелек, если они казались ему слишком маленькими. Не все рыбаки так поступали. Только самые мудрые и ответственные. Спасает, он опять меня спасает — своей добротой, своим великодушием. Как жаль, что я в него не влюблена!

Я остановилась у двери. Развернулась и пошла обратно. Положила деньги на стол:

— А вы можете пока подержать их у себя? Куда я с ними пойду?

— Да без проблем, — Василий Иванович взял деньги и закинул в сейф. — Что-то ещё?

— Спасибо за контракт.

— На здоровье! Всегда рад выбить для девочки самые выгодные условия.

Я сглотнула.

— Дайте мне телефон Кирилла.

— Не дам.

— Но мне надо! Я хочу его поблагодарить.

— Всё равно не дам. Он просил никому не давать его личный номер.

Я остолбенела. Даже позвонить ему нельзя? Даже «спасибо» от меня не хочет слышать?

— Ласточка, ну поищи в интернете, — сжалился Василий Иванович. — Всяко какой-нибудь рабочий номер найдёшь. Правда, не факт, что тебя соединят, но попробовать-то можно?

Я задумчиво кивнула и ушла.

Я шла по улице и губы невольно растягивались в улыбке. Хоть счастье и не в деньгах, но знать, у тебя хватает не только на первоначальный взнос, а на половину будущей квартиры — это невыразимо прекрасное ощущение. Я закрою депозит, где хранились накопления, добавлю пять тысяч евро, полученные за «смерть на озере», и миллион двести, полученные в подарок, — и пойду выбирать квартиру в новостройке. Я уже знала, в каком районе она будет, — на юге города, у самого моря, на высоком этаже. В хорошую погоду мне будет виден элитный дом на набережной Невы. А в бинокль я смогу даже рассмотреть, как Кирилл, Молчанов и Маша пьют кофе на террасе среди кадок с деревьями.

Мужчина, который был ко мне невероятно добр. Мужчина, который разбил мне сердце. И женщина, которая меня пожалела.

«Если будешь свободна, присоединяйся к нам», — вспомнились слова Кирилла. Как я могу к вам присоединиться, если я угроза для каждого из вас? Я могу разрушить вашу любовь и вашу дружбу. Вы все меня возненавидите. И я вас возненавижу — за то, что вы хорошие, а я плохая.

Единственное — я должна поблагодарить Кирилла. Если бы я не знала его, то могла бы подумать, что он покупает моё время, чтобы произвести впечатление и чего-то добиться: внимания, любви или секса. Но теперь я его немножко знала. Воспитанный добросердечной сестрой, он вырос в совестливого и великодушного человека. В шестнадцать лет он совершил чудовищную ошибку, последствия которой разгребал много лет. Другой бы плюнул и забыл, а Кирилл — нет. С тех пор он старался жить так, чтобы не совершать фатальных ошибок. И молодец! И правильно делал. Мне надо брать с него пример, а не маяться дурью.

Я нырнула в прохладу метро.

Молчанов скоро женится. На женщине, которую знает двадцать пять лет. На сестре своего лучшего друга. Она богата, умна и пока ещё молода. На неё можно положиться — она не подставит, не обманет, не предаст. Она его любит. Она сделает его счастливым.

А смогла бы я сделать его счастливым? Конечно, нет. Да и не любит он меня. И я его не люблю. То, что между нами вспыхнуло на несколько коротких мгновений, — это не любовь. Это просто похоть, физическое влечение — безрассудное и нездоровое. Как у моих родителей. И к чему это их привело? Ружьё, нацеленное в грудь любимой. Палец, нажимающий крючок. Кровь по всему дому. Ребёнок-сирота, безутешный отец.

Как же Молчанов был прав, когда не ответил на моё признание! Как же я была глупа, когда соблазняла его и намекала на возможность чего-то большего. Как хорошо, что мне хватило силы воли прекратить отношения с Кириллом.

Уйдёт из моей жизни Кирилл — уйдёт и Молчанов.

Я ехала в метро, бездумно скользя взглядом по сторонам, и мысленно объяснялась с Кириллом.

Прости, Кирилл, ты ни в чём не виноват, но другого выхода нет. Если бы не Молчанов, ты стал бы моим самым любимым клиентом — постоянным, с эксклюзивными правами. Я бы отдавалась тебе столько раз, сколько тебе нужно, и так, как тебе хочется. Я бы старалась для тебя — подыгрывала, ублажала, развлекала. Может, мы бы даже подружились, если между статусным мужчиной и проституткой возможно хоть какое-то подобие дружбы. А, может, я пошла бы к тебе в содержанки. Всё было бы возможно, если бы я не влюбилась в твоего друга.