Из окон лился отражённый свет ночного города, в углу неярко горел торшер, похожий на треножник. Я изящно скрестила ноги и завела руки за спину:

— Хочешь, я сниму платье?

Он кивнул. Мне плохо было видно выражение его лица, но глаза угадывались. Он жадно разглядывал меня с ног до головы. Делая вид, что не могу добраться до молнии, я повела плечами и грациозно изогнулась — длинный вырез на платье сместился, и одна грудь, словно случайно, выглянула между складок бархатной ткани. Сосок был плоским и бледным — ничего интересного для тех, кто любит зрелую женственность, зато весьма возбуждающе для тех, кто западает на мнимую невинность. Я заметила, как Кирилл впился в него взглядом.

— Ой, — тихонько сказала я и прикрыла грудь в порыве притворного стеснения.

Потом, как будто вспомнив, кто я такая, я отвела руку и склонила голову так, чтобы волосы упали на лицо. Пусть любуется, не боясь встретить мой взгляд. Я подглядывала за ним сквозь пряди. Кирилл глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух, как делают люди, чтобы успокоиться.

Я расстегнула молнию, позволив верхней части сползти с плеч, но всё ещё придерживала платье.

— Так снять? — переспросила шепотом.

— Да, — ответил он севшим голосом, — сними.

Я убрала руки, и тяжёлое платье рухнуло к моим ногам. Я осталась в чёрных кружевных стрингах, крошечных до неприличия, и сверкающих босоножках на каблуках в двенадцать сантиметров. Я окинула себя взглядом: тёплый свет выгодно подчёркивал фигуру, изогнутая поза делала меня похожей на статуэтку, а кожа мерцала золотом и словно светилась изнутри. Всё отлично. С освещением повезло.

Кирилл поёрзал и поправил член сквозь джинсы. Обычно мужчины не делают так в обществе — не показывают, что у них случилась спонтанная эрекция, но Кирилл меня уже не смущался. Хороший признак.

— Хочешь, я отсосу тебе? — спросила я, прикусывая и отпуская губу.

— Я всё хочу, иди ко мне…

Я опустилась на коленки и, виляя задом, поползла к нему. Я старалась найти подход к каждому клиенту, и чаще всего мне это удавалось. То, что они выбрали меня из десятков других девушек, уже многое говорило об их сексуальных предпочтениях. Иногда они заранее сообщали Василию Ивановичу о дополнительных пожеланиях, — о том, что их особенно заводило, — и тогда работать было совсем просто. А иногда приходилось угадывать.

С Кириллом мне нравилось угадывать.

Я испытывала странное незнакомое ощущение, что он не просто хочет трахаться, а хочет делать это именно со мной. Всё, что между нами происходило, приобретало налёт личных взаимоотношений. Никогда раньше я такого не испытывала. Мне искренне хотелось доставить ему удовольствие. Поиграть с ним, взволновать его, дать ему качественную разрядку. Не потому, что он богач и красавчик, и я почувствовала к нему физическое влечение, а просто потому, что он по-человечески ко мне относился. С самого начала.

Понятно, что он не знал, кто я. Но даже потом, когда узнал, он ничем меня не оскорбил. Разве что сказал, что не встречается с девушками на платной основе, но ведь мы и не встречаемся…

Я вползла к нему между ног и погладила напряжённые бёдра — от колен к паху. Нащупала тугой бугор под тканью, наклонилась и накрыла его губами. Выдула тёплый воздух изо рта. Кирилл резко вздохнул и закинул руки за голову, словно боялся, что они схватят меня за волосы и впечатают лицом в пах.

Какое же приятно ласкать такого чувственного мужчину! Его удовольствие от процесса стимулировало меня продолжать.

Я расстегнула ширинку. Кирилл охотно приподнялся, чтобы я сняла с него джинсы, а сам молниеносным движением стащил через голову футболку. Запах горько-сладкого парфюма, смешанный с ароматом разгорячённого мужского тела, поплыл по комнате. Я положила руки на сильные волосатые ноги и потёрлась о них грудью, раздражая соски и позволяя им набухнуть и затвердеть. Кирилл не отводил от меня глаз. Я обвела пальцами коленные чашечки, скользнула по бёдрам, по шелковистым боксёрам «Эрмес» — не чета демократичному шведскому бренду, который предпочитает Молчанов…

Молчанов?

Мысли о Молчанове сбили рабочий настрой.

Усилием воли я вернулась с берега моря, где высокий мужчина в гидрокостюме устроил показательный стриптиз, в стильный пентхаус, к ногам моего двенадцатого клиента.

Я сидела на полу обнажённая и растерянная, и странная мысль закралась мне в голову: а что, если моё место не здесь?

Что за ерунда? Ну, конечно же, здесь. Этот приятно пахнувший парень оплатил двое суток пребывания со мной. За эти сорок восемь часов он многократно войдёт в моё тело пальцами, языком, членом — чем захочет, а я буду стонать, извиваться и в нужное время сжимать мышцы. Ему понравится, он кончит много раз. В этом и состоит моя работа — отдаваясь, дарить наслаждение.

Продаваясь, вернее.

Я оттянула резинку боксёров стоимостью в месячный заработок Коли и обнажила крупный член красивой формы. Он не достиг ещё полной твёрдости, и я одним мягким всасывающим движением взяла его в рот. Кирилл сдавленно охнул и коснулся моего лица, словно останавливая или, наоборот, побуждая продолжать. Я расслабила горло и, преодолевая сопротивление гортани, полностью наделась на член. Глаза тут же увлажнились. Я сморгнула, и слёзы потекли на пальцы Кирилла. Он больно стиснул мои щёки. Я подняла глаза и увидела, что он тоже на меня смотрит. Пристально, жадно, ожидающе. Я сдавила головку члена ноющим горлом и сделала несколько движений вверх-вниз.

Только бы не сработал рефлекс.

— Извини, я… — он задохнулся, коротко застонал. — Я сейчас…

Ощущая предельную твёрдость, я плавно снялась с члена и спросила:

— Хочешь кончить мне в рот? — И добавила, облизывая губы: — Мне будет приятно.

Вспомнился разговор на «Коханой»: «Скажи мне правду, Диана!», — «Ты хочешь правду? Ладно. Мне было неприятно».

— Да, я хочу… Хочу…

Взяв в руку его член, я успела сделать лишь несколько ритмичных движений, как он вскрикнул и начал кончать. Не отводя от него взгляд, я открыла рот и подставила язык под терпкие капли.

После минета он прижал меня к груди и с чувством воскликнул:

— Fuck, это было круто!

— Ну я же профессионалка, — ответила я.

Не надо выставлять себя овечкой или овцой. Мы взрослые люди. Он меня купил — я его ублажаю.

— Да не ври, — он поднял мою голову и посмотрел в глаза. — Паша изучил твою медицинскую карту — у тебя было всего одиннадцать клиентов. У последней моей девушки было в пять раз больше — она их считала!

Наверное, та брюнетка с лохматой собачкой. По ней видно было, что она опытная женщина. Я отодвинулась, стёрла с губ капли и демонстративно облизала пальцы: