Киэнн скептически покривился:

— Это же насколько нужно быть пьяным, чтобы не помнить, как тебя клеймили?

— Шинви может, — втянул голову в плечи Нёлди.

— Ладно. — Киэнн вздохнул. — Я понял. Приму в расчет. Спасибо за предупреждение. А теперь шевели-ка задницей, вода прибывает.

— А как же ты? — внезапно остолбенел Нёлди, только теперь сообразив, что зал Кэр Анноэт и впрямь затоплен уже на добрых три с половиной фута, и одновременно вспомнив о том, что портал пропускает только одного.

— Мне ничего не будет, — самодовольно усмехнулся Киэнн. Глаза его весело сверкнули дьявольской радостью пирата, наконец разыскавшего несметные сокровища Черной Бороды: — Это Ши-Ланэ, Нёл. Она дарует смерть живым и новую жизнь — мёртвым.

Вот в чем-в чем, а в своей неуязвимости Киэнн был вовсе не уверен. Но пока он и впрямь чувствовал себя так, будто с головой окунулся в подземные воды Шала-Иннан-Нэ: то, что когда-то казалось смертельным ядом, ныне напротив исцеляло раны, пьянило сладостью нектара, до краев наполняла кипучей, сверкающей брагой, казалось бы, разбитую чашу жизни. Шалишь, детка, будет петь свою колыбельную! Если мое ненаглядное чадо знает, где я — жди беды. И только вопрос времени, как скоро ей придет в голову здравая мысль подослать сюда не одного подконтрольного фейри, а пару десятков. Или и вовсе сравнять Кэр Анноэт с землей, дабы покончить с одним бессовестно живучим мерзавцем.

Киэнн дождался, пока никс, то и дело спотыкаясь и тяжело переставляя непослушные ноги (он превосходно помнил это состояние и мог только посочувствовать приятелю, но унижать его помощью все же не стал) наконец исчез за сияющим порталом, и двинулся привычным маршрутом через лабиринт. Конечно, на выходе его тоже, с большой вероятностью, будут встречать с салютом и фанфарами. Но чем больше времени на размышления он ей оставляет, тем меньше у него шансов выбраться отсюда живым.

А я точно живой? Почему я воспринимаю это место по-другому?

Ну вот, не было печали! Я — нежить? Ходячий мертвец? Интересно, а как там у них с эрекцией? Полагаю, никак. Проверять ситуация как-то совершенно не располагает, но… Труп он, как бы, и есть труп: мотор в отключке, сколько ни газуй, толку не будет. Можно только побибикать гудком, дуракам на радость. Киэнна разобрал истерический смех. Вот же хорошенькая встреча вышла бы! «Извини, Этт, но весь тот вздор, что пишут в бульварных романчиках о сексуальном могуществе вампиров — не более, чем наивный вымысел».

Нет, ну серьезно? Вот как определить, умер ты или нет? Если, собственно, опыта умирания у тебя, конечно же, негусто. Не случалось раньше, что поделаешь. Ладно, допустим, совсем мертвых мертвецов я уже видел, и, полагаю, на них непохож. Иначе Нёлди бы точно заметил — такое не заметить трудно. А как насчет живых мертвецов? Боггарт отличается от живого брауни, прежде всего невыносимой вонью отличается. Только чует ли он сам собственную вонь? Конечно, никс не мог бы не почуять, воняй ты как боггарт, но… Тактично промолчал?

А кровь в ушах неслабо гудит. Или это иллюзия? Может, и не кровь вовсе… Мда, физиологией боггартов ты никогда особо не интересовался, хотя использовал их вовсю. Легенды еще рассказывают о дуллаханах, вроде как тоже ходячих мертвецах. Вернее, даже не совсем ходячих — о мертвых всадниках. Но легенда это или «ее величество история»? Ох, Эрм, я бы, наверное, сейчас и твоему кнуту порадовался, только бы ты мне объяснил, что к чему! Хотя с объяснениями у тебя всегда было туго. «Пойми или сдохни». Как насчет и того, и другого? Несовместимо?

И все же, как ни странно, мне тебя не хватает, старик.

Между тем, идти по пояс в воде (а в скором времени уже и по грудь) становилось все труднее. Киэнн все больше сбивался с шага, а это не могло закончиться ничем хорошим. Если так пойдет дальше, ему придется и вовсе плыть. Пожалуй, все же стоило переждать наводнение. Любопытно, а если я — нежить, могу ли я дышать под водой? Ну или, скорей, не дышать? Может, я дышу только по привычке? Он задержал дыхание на полном выдохе. Давящая боль в легких поприветствовала его примерно на тридцатой секунде — и, признаться, никогда еще Киэнн не был так рад этому неприятному ощущению. Однако приливная волна понемногу начинала захлестывать его с головой, а поворачивать назад все еще не хотелось. Глупое упрямство, наверное… Или очередная попытка испытать пределы собственных возможностей? В конце концов, что может быть проще? Даже магии особой не надо. Киэнн наполнил легкие воздухом до краев и продолжил идти, как рехнувшийся аквалангист без акваланга. Двуногий обитатель шельфа, прямоходящая каракатица. Ты — псих, Киэнн? — Похрен, если будет совсем туго — придумаю, как превратить легкие в жабры. И отрастить присоски на ногах.

Скользкое дно и впрямь то и дело уходило из-под ног, упрямый поток бил в спину, потом, нежданно меняя направление, тянул назад, сопротивление воды превращало каждый шаг в гротескно замедленное кино. Киэнн не мог с уверенностью сказать, насколько серьезно мелкие погрешности ритуала отразятся на результате и насколько обоснованно он считает их «мелкими». Но воздуха хватит еще где-то на сотню шагов. Если постараться. А там поглядим. Просто держись и не халтурь, Дэ Данаан. Восемь… Двенадцать… Двадцать один…

Сорок три… Шестьдесят девять… Восемьдесят восемь…

Еще чуть-чуть. Девяносто. Голова начинала кружиться, перед глазами хаотично вспыхивали разноцветные искры. Девяносто пять…

Одна заблудшая искра застыла над головой, как серебристо-голубоватое НЛО. Вам чего, братья по разуму? Или сестры по безумию?

Девяносто девять…

Киэнн наконец осознал, что огонек — его же магическая свеча, следующая за ним через коридор. Сто один… Свеча уже не плыла за толщей темной воды, а мелькала над головой отчетливым сгустком синего пламени.

Вода начала спадать.

Сердце гудело как гигантское бронзовое брюхо «толстой Марии», фаворитки глухого звонаря Квазимодо. Хрен вам! Выкусите, суки! Я не мертвец!

Киэнн сипло, взахлеб втянул разом хлынувший в легкие воздух. Срань гулонья и кишки боггарта! До чего ж хорошо! Теперь еще бы умудриться не сдохнуть вторично, а то ведь в другой раз тебе так уже точно не повезет.

Когда он вышел в главный зал темницы, все так же лениво скаливший гадючьи зубы в жидко разбавленной серым свернувшимся молоком тьме, под ногами опять хрустел дробленый лед, а от затопления не осталось и следа. Киэнн довольно улыбнулся и, чувствуя себя властелином и повелителем этого места, вошел в освещенный круг. Черепов в сучьей люстре не прибавилось. Будет с нее!

Фигуру агишки у дальней стены он разглядел не сразу, но все же раньше, чем тот успел что-либо предпринять. В отличие от никса, Шинви, можно сказать, особо и не пострадал, разве что взгляд у него был почти таким же пустым и страшным, как у Нёлди перед ударом. Киэнн быстро собрал воедино нужные линии энергии и швырнул в старого знакомого заклятьем невидимых оков. Сработало на отлично. Агишки яростно дернулся, потом еще, и еще… Но магическая петля и не думала развязываться.

— Уймись, Шин, сядь и передохни. Я знаю, это неприятно, но я не хочу рисковать. Кстати, это не иллюзия, так что развеять тоже можешь и не пытаться. Это — полноценное связывающее заклинание. Собственного производства, но вполне пригодное.

— Йа-а-а… не-е-е… — тряся головой и, похоже, понемногу приходя в себя начал Шинви.

— Оно продержится около часа, — как ни в чем не бывало продолжил Киэнн. — Переживешь. Не самое страшное, что могло с тобой случиться, поверь.

— Йа-а-а… не-е-е… на-а-а… — вновь нелепо повторил оборотень.

— Не знаю, что ты собирался сделать, и, пожалуй, даже не стану спрашивать, дабы не вводить тебя в соблазн соврать, — ухмыльнулся Киэнн. — А то ведь твоему приятелю это почти удалось.

О подробностях произошедшего лучше, конечно, не рассказывать. И грешить враньем самому тоже не стоит — если Аинэке и впрямь видит и слышит его сейчас, то запросто спалит на этом. И, боюсь, ничем хорошим сие не закончится. Особенно для никса — если, конечно, он еще живой.