Фэй уже открыла рот, чтобы переспросить, и в этот момент увидела. То, что она ранее принимала за ветер, было призрачным роем странных теней. Их лишенные материальности тела казались созданными из все той же окружавшей их пустоты — и все же существовали. Бесцветные и безликие, числом не меньше двух десятков, они то несмело кружили и мелькали в каком-то хаотичном движении, то вдруг слаженно, разом и целенаправленно атаковали склонившегося на Фэй Дэ Данаана. Приглядевшись как следует, можно было различить некое подобие блеклых, размазанных глаз на пустых лицах и искривленных в болезненных гримасах ртов где-то под ними.

Именно эти синхронные и ритмичные атаки заставляли силуэт короля расплываться, точно искаженная помехами картинка телепроектора. Киэнн же целиком игнорировал происходящее.

Фэй нервно сглотнула.

— Боишься призраков? — В голосе Киэнна вновь послышался сочувственный смешок.

— К-кажется д-да, — с трудом выдавила из себя Фэй. И потом, вдруг разозлившись, с жаром добавила: — Я вообще мало чего боюсь!

— Ну да, только пауков, мышей, жаб, призраков и зубного врача, — хохотнул он в ответ.

— Да иди ты! — выругалась Фэй.

— Ладно, ладно. — Король уступчиво кивнул. — Ну, я тем же похвастать не могу. Например, я уже начинаю побаиваться тебя. А эти… — Он снова отмахнулся от назойливого роя. — Вроде бы они безвредны. Я им, конечно, не нравлюсь (помнят же! Или чуют, хрен поймешь). Но руки коротки. Или вовсе отсутствуют.

— Ты уверен? — Беспечность Киэнна начинала ее беспокоить и как-то даже раздражать. — Вдруг это какая-то…

— Магия? — привычно перебил он. — Нёлди утверждает, что магия здесь не работает. Но если все же этим бедолагам вздумалось навести на меня порчу… — Киэнн вновь криво ухмыльнулся: — Было бы что портить!

Фэй замутило и повело при мысли о том, что эти бесплотные твари, похоже, проходят его насквозь и бог весть что творят на своем пути.

— Э-эй! — Киэнн явно заприметил признаки ее дурноты, но неверно истолковал причину. — Говорил я тебе не вставать. — Он нетерпеливо окликнул никса: — Что там у тебя, Нёл? Нашел наконец?

— Да, уже несу, — отозвался тот и спешно протянул Фэй круглую серебряную флягу с гравировкой в виде разбегающихся спиралей. — Пей, должно помочь.

Фэй послушно поднесла снадобье к губам. Воняло ужасно, но, должно быть, так и нужно. Она отхлебнула и тут же закашлялась вновь.

— Это что? Спирт? Ты издеваешься, что ли?

— Травяной настой с медом, — замотал головой никс. — Вербена, наперстянка, боярышник…

Фэй сердито сунула ему флягу обратно в руки.

— Сам попробуй!

Нёлди недоуменно пожал плечами и беспечно отхлебнул из горлышка. После чего мгновенно побелел и в ужасе уставился на фляжку, как будто та была гремучей змеей.

— Только не говори мне, что ты перепутал флакон, — недобрым тоном протянул Киэнн.

Никс в отчаянии вновь затряс головой:

— Я не путал, здесь был настой, клянусь!..

Киэнн раздраженно вырвал фляжку у него из рук и тоже понюхал.

— Я думал, что я самый тупой в этой компании. Или ты из Маг Мэлла в Сенмаг ни разу не хаживал? И знать не знаешь, что туева хуча веществ полностью меняет состав и свойства при таком перемещении? Почему бы им не сделать то же самое при переходе в Аннвн?

На этот раз бледные щеки Нёлди в призрачном свете Аннвна окрасились ярким пурпуром. Киэнн выплеснул содержимое фляги и пустота равнодушно поглотила «подношение».

— В другой раз пробуй сам, прежде чем ей предлагать.

«А сам ты будто бы не рядом стоял?» — фыркнула про себя Фэй, но вслух ничего говорить не стала. Все же что-то в его отношении к ней, в самом ее статусе определенно поменялось. Она перестала быть «уродом», таким же «уродом», как он. И это было странное, сумбурное чувство: в нем фанфарами звучал триумф и ликование, пели струны гордости и удовлетворения, и где-то в глубине, забившись в уголок, тихо плакала свирель утраты. Но что именно она потеряла, обретя неожиданную силу фейри? Путь домой? Ясность и простоту человеческого существования? Или право быть всего лишь женщиной?

Или что-то другое? Неуловимое и неведомое, тонкое и хрупкое, как осенняя паутинка на ветру…

Пустота извергла из своего бездонного чрева лошадиноподобную фигуру Шинви. Его природным способностям к превращению пребывание в мире мертвых явно никак не препятствовало: агишки привычно встряхнулся и начал обретать гуманоидное обличие.

— Пустехоненько, — отчитался он. — Ни воды, ни суши, одни энти пустоглазовые безносные.

— И, похоже, их число прибывает, — отметил Киэнн.

— Агась. Они сюды-ть потягиваются.

— По мою душу, — мрачно проворчал Дэ Данаан.

И тут Фэй вновь захлестнула нестерпимая злость. Но не такая, как когда-то раньше, не бессильная и самоубийственная, но упрямая, густая, как смола, черная, как чернила каракатицы, тяжелая, как свинец. Она осязаемо собиралась в плотный комок где-то внутри, раскаляя сознание добела, набирая обороты, и наконец — пушечным ядром ударила по цели, а в горле само собой лязгнуло, точно раскололся ржавый колокол. Призрачный рой, дрогнув, рассеялся и еще мгновение спустя растворился во всепоглощающей пустоте.

Киэнн молча наградил Фэй почтительным взглядом и многозначительно посмотрел на никса:

— Теперь что скажешь?

Нёлди неожиданно занервничал:

— Но ты же не собираешься…?

— Придержи-ка язык за зубами! — оборвал его король. И вновь обернулся к Фэй: — Благодарствую, хозяйка!

Иронии на его, теперь отчетливо различимом лице, как ни странно, не читалось. И это почему-то начинало беспокоить.

— Хозяйка чего? — нахмурилась Фэй.

— Видишь ли, моя дорогая, — мягко начал Киэнн, и Фэй внезапно осознала, что он, за все это время, еще ни разу не назвал ее «подменышем». — Судя по тому, что ты вытворяешь, есть все основания полагать, что ты — фомор. Вероятно, один из последних.

— Ч…что? — только и сумела выдавить из себя ошарашенная Фэй.

В памяти всплыла история о Глейп-ниэр и ее прежних хозяевах, а заодно — те самые жуткие хтонические чудовища из ирландских мифов, живописно нарисованные Джоном Дунканом: зооморфные, бледные как мертвецы, карикатурно уродливые и отталкивающие. Козлиноголовые и одноглазые демоны, смертоносные силы хаоса. А еще — заклятые враги Племени богини Дану.

— Ты же говорила, что знаешь, кто это? — испытывающе уставился на нее Дэ Данаан.

Фэй сглотнула и через силу подтвердила:

— Демоны. Злобные, зубастые, одноногие черти со дна морского. Я так похожа?

Киэнн присмотрелся, и Фэй нутром почуяла: ему так и свербит ляпнуть очередную гадость. Поразительно, что он снова сдержался.

— Если да, то ты это тщательно скрываешь. И иллюзия двуногости у тебя очень убедительная. Но знала бы ты, как злился чёрт, когда впервые увидел, кем его малюют!

— Тогда позволь все же полюбопытствовать, на основании чего были сделаны столь далекоидущие выводы? И по какой причине фольклорные представления о демонах моря фоморах, если я тебя правильно поняла, не соответствуют действительности?

По правде говоря, Фэй точно не знала, на что она злится в этот раз. Но заставить себя просто так взять и перестать злиться ей тоже ни в какую не удавалось.

— Фоморы — не совсем демоны моря, л-леди Риан, — несмотря на, казалось бы, прямые указания Киэнна, взял на себя смелость вмешаться Нёлди. Его отношение к Фэй также заметно поменялось, и опасался он ее явно ничуть не меньше, чем своего короля. — Они… были духами шторма. И еще, кажется, повелителями Аннвна.

Ну что ж, не так уж сильно противоречит академическим выкладкам. Персонификация разрушительной стихии. Поздравляю тебя, мисс Флетчер! Твоя школьная учительница была права: ты — стихийное бедствие! И порождение ада.

Тем временем Нёлди, чуть осмелев, продолжил:

— Поэтому, когда твои силы пробудились прямо посреди бури, а потом ты открыла врата в мир мертвых, мы сразу же подумали…

— Не примазывайся! — самодовольно перебил его Киэнн. — «Мы подумали». Да ты до последнего отрицал, что она — фомор!