Эфраим Луццатто 1729, Сан Даниэли дель Фриули (Италия) – 1792, Лозанна «Краса подруг ты, Хана! Воплощенье…» Краса подруг ты, Хана! Воплощенье Всех девичьих достоинств! Видит каждый: Созрела ты для ласк любви, и жажды Родник твой обещает утоленье. Лук красоты ты держишь в натяженье. В глазах – колчаны стрел! Стреляй однажды! Спрячь под вуаль лицо, не целься дважды! Ведь на тебя смотреть – изнеможенье. Ты мне в одно мгновение раскрыла Великолепье, негу, блеск и чудо, И обрекла на страсть и покорила. Ты взглядом искры высекаешь всюду. И там, где искры света ты дарила — Огонь любви начнёт пылать оттуда! Кто я и откуда Страна моя [12], чей облик, отражённый Навеки в сердце, сразу узнаваем! Дом, на холме просторном укреплённый! Семья моя – Луццатто, я – Эфраим. Там я в саду бродил, заворожённый Журчаньем родника и птичьим гаем. Там, с уст слетая, в сумерки вплетённый, Напев любви звучал, незабываем. И это правда, что печатью детства, Печатью ранних дней мой дух отмечен. Нет зависти, нет гнева – я беспечен. Быть бедным не боюсь, не жду наследства. Смотрю на мир неомрачённым взглядом, И нет людей, меня счастливей, рядом. Исаак Луццатто 1730, Сан Даниэли дель Фриули – 1803, Триест «Весь облик твой, такой прекрасный, множит…» Весь облик твой, такой прекрасный, множит Хор восхвалений в мире неизменно. И если даже слух твой изнеможет От гимнов этих – им не будет тлена. Блеск глаз твоих чьё сердце не встревожит? И даже гнев их красит непременно. Жемчужный ряд зубов твоих поможет Твоим чертам светиться вдохновенно. Я красоту твою не умаляю, И не найдя в тебе следов изъяна, В изнеможенье взор свой опускаю. Перед тобой немеют постоянно Уста мои, но в сердце повторяю: Из всех красавиц только ты желанна. «Уж лучше смерть и вечная разлука…» Уж лучше смерть и вечная разлука, Чем жить в оковах, по тебе страдая! О, лань восхода [13]! В сердце боль без края, И бледность черт моих тому порука. Уж лучше гибель, ибо страсти мука В моей гнездится плоти, дух терзая. Не жду пощады, об одном мечтая: В тиши лежать, без мысли и без звука. Чем, скорбный путь пройдя до половины, Перед твоим напрасно вянуть ликом, Уж лучше сразу встретить день кончины. Ибо очаг без дров золою тлеет, Лев, дичь не чуя, лес не будит рыком, И без дождя речной поток мелеет. Шмуэль-Давид Луццатто 1800, Триест – 1865, Падуя «Правда, моя госпожа и подруга…» Правда, моя госпожа и подруга! Тебе, дочь Неба, не изменяя, Я стены воздвиг, тебя охраняя, В руках моих – меч, на груди – кольчуга. Презревшим правду шлю без испуга На битву вызов, ложь не прощая; От их лукавства тебя защищая, Не вижу брата, не знаю друга. И потому не к медовым сотам — К полыни льну, слыву Дон Кихотом, Безумцем слыву, слыву бессердечным. Моя Царица! Всего лишь тень я Короны твоей. Снесу оскорбленья, И буду твоим Дон Кихотом вечным! Меир Галеви Леттерис 1804, Жолкиев (Галиция) –1871, Вена Дочь Иудеи Полна её поступь величья и стати, Над нею луна своё сеет мерцанье; В глазах её звёздные сходятся рати, И ночи и дня в них царит сочетанье. А лику её не нужны украшенья — Не гаснет в нём свет семикратный Творенья. И пусть её образ окутан печалью, Такая краса и во мраке сверкает: Коса развевается чёрною шалью, И скрытое пламя сердца обжигает. Блаженство несёт она каждому взгляду, И каждому встречному – мир и отраду! Нет равных зеницам её голубиным, Светла она в грусти своей молчаливой. Уста её крашены алым кармином, И пальме подобна она горделивой. Не могут смутить её душу пороки, В душе этой – вечного мира истоки! У могильного камня Обрёл он покой в глубине небосклона. Он снял одеянья печали и горя; Он свет семикратный узрел изумлённо, Восторженно хору небесному вторя. И нет для него ни предела, ни края! В полях, озаряемых звёздною ратью, Светила мерцают ему, повторяя: «Ты с нами, любимый! Отныне мы братья!» Сияет над ним луч зари первозданной. Не молкнут в ушах его песни Сиона. Он снова обрёл струны лиры желанной, Где Дерева Жизни колышется крона! Он там, где места мудрецов – у Подножья! Оттуда Престол ему видится Горний. Где праведным Слава является Божья, Там вечный надел его, вечные корни. вернутьсяИтальянская область Фриули-Венеция-Джулия, родина поэта. |
