Пустыня сердец Мезуза [24] висит у дверей ваших криво, В пустыне сердец ваших демоны пляшут, К тщете увлекают вас радостью лживой, На празднестве буйном знамёнами машут. Неведомо вам, что таится в пустыне Отчаянье – сторож, невидимый взору. Хранитель отвергнутой вами святыни Метлой он прогонит глумливую свору. Тогда огонёк ваш последний потухнет, И встанет разбитый алтарь сиротливо, И там, где ваш храм опозоренный рухнет — Там кошка в руинах завоет тоскливо. Провидец, беги! И сказал Амасия Амосу: «Провидец, беги!» Амос 7–12. «Беги!» – Бежать я не обучен. Иду, как вол, со стадом вместе. Мой голос груб, язык не звучен, И не годится он для лести. То грех не мой, что сил не стало, Что опустился молот гнева: Кователь не нашёл металла, Попал топор в гнилое древо. И потому – роптать не стану! Уйду, ремень стянув потуже. Вернусь к стадам, в рассвет туманный, Не побоюсь жары и стужи. И дол увижу, полный песен, И будут рощи мне желанны; А вы – вы только тлен и плесень, И разметут вас ураганы! Юбилейное Под ярмом вашей ласки В прах душа моя пала; Горе мне! Моё слово Понапрасну звучало! Для чего вы явились В дом мой? В чём моя сила? Не поэт, не пророк я — Жизнь меня наделила Ремеслом дровосека: Я достойно трудился, Только плечи устали, И топор притупился. Я батрак, я подёнщик! Часом в вашу округу Я забрёл, и не время Славословить друг друга. Как поднимем мы лица? С чем мы выйдем на битву? Собирайте же силы, И творите молитву! Народные мотивы «Кто знал её раньше…» Кто знал её раньше? Кто ведал, откуда Приманкой для взоров Пришло это чудо? С далёких просторов, Смеясь и порхая, Явилась, как птица Из дивного края. Резва и задорна — Её ароматом Дышал каждый куст В городке небогатом. И в роще звенели Деревья от эха Её молодого Весёлого смеха. И с новой зарёй, прежних зорь лучезарней, В плену у неё Оказались все парни. И с новой зарёй, В тот же день, спозаранку, С мужьями у жён Началась перебранка. Ограды шептались О ней втихомолку, И бороды старцы Чесали без толку. И матери долго Томились и ждали, Пока сыновья их В потёмках блуждали. И вдруг – словно сон Оборвался чудесный: Исчезла она, А куда – неизвестно. Вспорхнул соловей, И где мог затеряться, Об этом никто Не сумел догадаться. И смолкло веселье, И в роще, в печали, Одни лишь деревья Ветвями качали. Как будто ненастье И дни и недели: Потухли все лица, Глаза погрустнели. И вот уже парень Вернулся к невесте, И вновь дело к свадьбе, И снова все вместе. Сидят женихи И зевают украдкой, А юным девицам Спокойно и сладко. Ушло ликованье, И ночью безлюдной Все матери спят По домам беспробудно. Всё тихо, всё чинно, В проулках ни звука, И мир, и отрада — И смертная скука! «Сидела в светлице…»
Сидела в светлице, Косу заплетая, Для многих – грешна, Для немногих – святая. «Как горько, сердечко, Как больно в груди! Нет рядом Рахелы — Куда мне идти? Пусть ваши уста Мечут сплетни, как стрелы — Рахела со мною, И я для Рахелы. Как горько, сердечко, Как больно в груди! Нет рядом Рахелы — Куда мне идти? Под вечер, как выйду Знакомой тропою, И нету Рахелы — Души нет со мною. Как горько, сердечко, Как больно в груди! Нет рядом Рахелы — Куда мне идти? Росток, колосок, Что ты скажешь мне, спелый? Что вместо меня Умирает Рахела? Как горько, сердечко, Как больно в груди! Нет милой Рахелы — Куда мне идти?» вернутьсяФутляр со священным текстом на косяке двери. |
