В салоне она расправила отвороты бежевого плаща и попыталась несколько раз отряхнуть с плеча прилипшую грязь. Разводы никуда не девались и только с третьего раза девушка поняла, что это не грязь, а всего лишь рисунок, выбитый на ткани. Ничуть не расстроившись этому обстоятельству, она отсчитала необходимую сумму из монет, сунула их водителю и обворожительно улыбнулась накрашенными яркой алой помадой губами.

Губы приподнялись и продемонстрировали красную полосу на зубах. Водитель, бросивший косой взгляд на девушку, вздрогнул и поспешил снова вернуть все внимание дороге, что-то пробурчав себе под нос, шевеля усищами, похожими на хвост толстого кота.

Мари подумала, что произвела неизгладимое впечатление своей красотой и, счастливо вздохнув, вышла из переполненного автобуса на улицу.

Она тут же втянулась в толпу сотрудников, которые шли с парковки к огромному зданию из стекла и бетона, не переставая радостно улыбаться каждому при встрече. Мужчины явно не оценивали жеста: кто-то закатывал глаза, кто-то приостанавливал шаг, чтобы пропустить ее вперед, а кто-то грубо игнорировал.

Мария же чувствовала себя, будто идет босиком по облакам — все утренние сборы были не напрасными. Она физически ощущала, как мужчины провожают ее заинтересованными взглядами, и улыбалась, демонстрируя зубы в красной помаде.

Все утро она посвятила наведению красоты и была чрезвычайно довольна: красивая юбка, которую она приобрела по случаю чудесных перемен на распродаже сочеталась с жакетом, туфли, пусть и немного яркие, будто бы кричали о том, что девушка свободна и открыта флирту, а волосы, уложенные с помощью старой плойки и пригвождённые друг к другу проверенным годами лаком «Прелесть», гармонировали со всем ансамблем. Все было великолепно.

Теперь-то ее никто не назовет теткой и женщиной! — думалось Марии.

Она прошла мимо охранника, который даже не поднял на нее глаз, вызвала лифт и доехала до нужного этажа. Как всегда, Мария прибыла первой. Будучи секретарем — референтом первой категории, она точно знала заведенный порядок дня.

Приготовила свое рабочее место, включив компьютер, вошла в кабинет к начальнику, открыла там окно, чтобы впустить свежий после дождя воздух, переложила помощнице, которая проходила стажировку у самой Марии Исаевой, документы в папку.

Потом подошла к зеркалу и, кокетливо улыбнувшись отражению, поправила прическу.

— А, Мари, ты уже здесь. Прекрасно! Зайди через десять минут, — сзади громыхнула дверь, впуская внутрь мужчину. Резкими, уверенными шагами он преодолел пространство и пропал в своем кабинете.

Девушка посмотрела ему в спину и вздохнула. Высокий и крупный для офиса, Баев всегда действовал порывисто, чем немного смущал остальных девушек. Старое спортивное прошлое сказывалось, и, несмотря на его давнюю работу среди «белых воротничков», тестостерон, который кипятком бурлил в нем, постоянно прорывался наружу.

Маша включила кофемашину, дождалась, пока в чашку накапает необходимое количество жидкости, проверила сахарницу, и, прихватив одной рукой блокнот, а другой балансируя подносом, прошла в кабинет к начальнику.

Александр Владимирович уже успел за это время расположиться в кресле, перебирая пальцами ссылки в смартфоне. Ни одной минуты зря — вот его постулат, которому следовали все в компании. Пока загружается компьютер, нужно проверить сводки в телефоне, и успеть отправить несколько писем подчиненным.

Мария поставила поднос с чашкой на стол рядом с ним, а сама присела на краешек стула. Положила перед собой блокнот, удержала укатившуюся ручку. А после снова улыбнулась, выпрямляясь, чтобы волосы красиво заблестели в свете электрических ламп.

Баев, мазнув по ней взглядом, ухватился за чашку. Отхлебнул. Поставил на место.

— Так, Мария. Приготовьте зал переговоров — представители китайской делегации приедут в десять часов, а не в два, как было во вчерашней программе. После этого у них запланирован обед, а дальше уже их собственная программа.

Маша кивнула, создав заметку в телефоне.

— В три совещание у гендира. Анатолий Борисович собирает только топовый состав. А в четыре совещание у руководителя аппарата по поводу проведения юбилея компании. Пятнадцать лет — не шутки.

На последнем слове он хмыкнул, не скрывая иронии, видимо, цитируя генерального директора.

— Все, Александр Владимирович? — с нажимом спросила Маша.

— Конечно, все, Мария, — удивленно приподнял он широкие дуги бровей. — Можете идти. Маша нахмурилась и сникла. Встала и сделала несколько шагов по направлению к двери.

— Да, Маша!

Она встрепенулась и обернулась в ожидании.

— Не думайте, что я не заметил.

Маша расплылась в улыбке. Остановилась, качнулась с пятки на носок, колыхнув юбку. По спине пробежала приятная волна предчувствия.

Конечно, ведь иначе и не могло быть! Столько утренних трудов по наведению марафета не могут остаться в тени!

— Спасибо, что заменили тростниковый сахар. Никогда не понимал эту моду.

Улыбка погасла на ее лице, и уголки губ поникли.

Плечи опустились вниз и даже носки блестящих туфель стали блеклыми.

— Конечно.

Маша вышла из комнаты, направилась к зеркалу. Достала с полочки резинку для волос, с усилием убрала многострадальные кудри в подобие хвоста. Стерла влажной салфеткой помаду с губ и в последний раз бросила взгляд на свое отражение.

Из зеркала на нее смотрела та же Маша, что и неделю, и год, и два назад: скромный хвост, толстые очки на носу, бесцветное лицо.

На столе зазвонил телефон и Мария вернулась к своим прямым обязанностям: переслала заметку с изменением времени организационному отделу, позвонила секретарю генерального директора, чтобы уточнить детали, и сделала еще множество мелких, но важных дел до прихода второго секретаря — Виктории.

И только тогда, взяв косметичку, вышла в туалет.

Включила кран, и долго умывалась ледяной проточной водой, приходя в себя. В туалетную комнату никто не заходил — на одиннадцатом этаже было мало женщин, а все, кто были, занимались своей работой.

Все, все зря! Как она могла подумать, что сможет преобразиться из мышки-норушки в красавицу всего за один день? И как она могла подумать (тут Маша призналась себе, охнув в душе от собственной искренности), что надеялась быть замеченной Александром Владимировичем?

Мария шмыгнула напоследок носом, вытерла покрасневшие глаза, посмотрела в зеркало.

— Ну а чего ты хотела?

Девушка покачала головой и вышла наружу. Там на нее сразу же накинулась Виктория — девушка не знала, с кем соединять начальника, потому что тот по привычке назвал только имя, без отчества и фамилии, а новенькая совсем не понимала, как можно найти в телефонном справочнике нужный адресат.

Маша мысленно закатала рукава и включилась в работу.

Мария открыла сообщение в смартфоне и ощутила раздражение. Аванс, перечисленный компанией, был не очень большим — она сама себе такой выписывала в бухгалтерии, чтобы в конце месяца получить ощутимую сумму зарплатой. Но, кажется, его ей нужно было пересчитывать: в планах Марии было обновление гардероба, а на это денег точно не хватало.

Это же всем известно: заплатишь за квартиру, внесешь сумму за ипотеку, купишь необходимые продукты, и все, считай, что денег у тебя и не было. Она досадливо вздохнула и отложила телефон, положив его экраном вниз.

Каждая девушка знает — для того, чтобы привести себя в порядок, нужно обладать огромным стартовым капиталом. Одежда, обувь, сумки, бижутерия (это по желанию), парикмахер, салон красоты со всеми вытекающими оттуда тратами… Даже миллиардерам легко обнищать за пару месяцев такой работы над собой, не говоря уже о скромной секретарше, пусть и первого класса.

Маша задумалась, глядя в потолок и начала мысленно перебирать, что можно было бы продать, и купить себе новое платье. Выходило, что продавать-то было нечего. Пока болела мама, они и так избавились практически от всех вещей, которые были в доме, вплоть до золотых украшений, подаренных папой.