Баев никогда не думал о своих сотрудниках, а тут пригласил какую-то неизвестную переводчицу на обед. Причем как пригласил!

Маша покраснела от воспоминаний о том, какими глазами он посмотрел на нее, когда встреча с немцами закончилась.

Было что-то в его взгляде удивительное — горячее, жаркое, влекущее. И совсем не про работу. А про что-то другое, запретное, интересное, такое, от чего волоски на руках вставали дыбом и в животе что-то переворачивалось.

И хорошо, что она не стала его ждать в одиннадцать часов в холле здания, а сразу побежала домой, пытаясь удержать разволновавшееся сердце в грудной клетке.

Такого взгляда она не видела от него за время работы в компании, и если откровенно говорить, то не видела ни от одного мужчины за всю свою жизнь.

Тут она отставила чашку, вскочила и буквально побежала в коридор, туда, где оставила сумочку. Открыла ее и достала конверт, который получила в бухгалтерии на имя Марии Исаевой. Внутри лежало несколько купюр крупного достоинства. Столько она получала за две недели работы в качестве секретаря-референта, оставаясь работать сверхурочно, терпя характер Баева и многих других начальников, приходящих к нему на совещания.

Маша отнесла деньги в комнату, достала старенький потертый кошелек и положила купюры туда. Эта копилка на «черный день» всегда была пуста — заработной платы хватало только на самое необходимое. А тут хватит не только чтобы отдать долг Юльке, но кое-что еще и останется.

Она мысленно поблагодарила Баева за помощь в пополнении ее скудного бюджета и уныло вздохнула. Неплохо было бы иметь такой денежный ручеек, но не с теми порядками, что царили в фирме.

И руководитель аппарата, и кадровый отдел — все держали ушли на макушке. Даже сегодня Маше пришлось оформлять документы на свое имя, потому что было невозможно поделать документы на несуществующую Анну Исаеву.

Уже ночью, лежа в кровати, глядя в потолок, по которому ползли отсветы фар проезжающих мимо автомобилей, Машу пронзила ужасная мысль: а вдруг немцы высказали недовольство ее услугами?

И готовится час расплаты?

Перед глазами пронеслось миллион картинок, среди которых ее прилюдно ставили к стене, и Баев красочно, только как он умел, расстреливая словами, высказывал свое мнение об умственных способностях своей нерадивой сотрудницы.

А после ее по громкой связи вызывали в кабинет к руководителю аппарата, и там, разглядывая шрамы паркета, она бы узнала, что опозорила честь компании, подвела фирму.

Или…

Находясь на пороге признания самой себе, она почувствовала, как все внутри взволновалось. Будто волна прошла от копчика до ушей. Но волна приятная, неожиданная, как во время правильного ответа на сложный вопрос учителя или сделанной на отлично работы, когда тебя похвалит начальник.

Вдруг Баев захочет предложить ей место в фирме? Она не однократно слышала, как руководитель аппарата говорила о том, что фирме нужен переводчик, и Маша даже собиралась по этому поводу на прием — предложить свои услуги.

Интересно, а как бы это можно было бы провернуть без его ведома?

Все-таки интересно, о чем на самом деле хотел поговорить Баев? Для того, чтобы это узнать, она, Мария Исаева, должна отыграть эту роль — роль Анны еще раз.

Маша задумалась об очередной причине звонка начальника, но дальше утомленный мозг отказался работать, и Маша провалилась в спасительную тьму сна.

Баев дернул ручку двери своей собственной приемной, но та не поддалась и осталась закрытой. Александр недоверчиво нахмурился и даже постучал, полагая, что секретарь случайно закрылась изнутри. Ничего не изменилось, кабинет не подавал признаков жизни. Александр открыл рот, глубоко вдохнул, зажмурился и через пять секунд снова открыл глаза. Дверь оставалась закрытой.

Он посмотрел на пустой коридор, раздумывая — спуститься ли обратно на первый этаж, где хранились запасные ключи от кабинетов, или остаться здесь, подпирая стенку в ожидании, пока что-нибудь из сотрудников не явится на рабочее место. Однако решил, что это не для него и резко, как пистолет из кобуры, вытащил сотовый телефон из кармана брюк.

В два счета набрал номер секретаря, и убедился, что Мария до сих пор болеет — ее голос был похож на сип Совы из мультика про Винни Пуха. Александр скривился, но вспомнил, что девушка должна дать ответ по еще одному важному вопросу, ради которого он и явился на службу ни свет, ни заря.

— Маша, вы передали мою просьбу Анне? Я жду ее сегодня. Передай, чтобы не опаздывала.

— Конечно, Александр. кхм. кхм… Владимирович. Я все передала и точно знаю, что она будет вовремя. До свидания.

— Спасибо, Маша! И… выздоравливайте скорее! — успел сказать он в трубку до того, как она отключила связь, не зная, услышала ли она его искренний посыл или нет.

Вторым звонком он побеспокоил Викторию.

Она снова с каким-то нездоровым придыханием ответила на звонок, и Александр ехидно сощурил глаза.

— Виктория, вы на рабочем месте сейчас? — спросил он, прислушиваясь к тому, что творится на заднем фоне собеседницы.

— Да. да, Александр Владимирович, — не очень уверенно ответила девушка, пытаясь удержать рваное дыхание и сделать вид, что отвечает спокойно и расслабленно.

— В таком случае, позвоните на вахту, предупредите, что к нам сегодня снова придет переводчица, сестра Марии Исаевой, — выдумывал на ходу причину звонка Баев.

— Конечно, конечно, будет сделано, Александр Владимирович, — залепетала секретарь.

Но тут Баев не выдержал и рявкнул в трубку:

— Рабочий день начался уже десять минут назад, почему я должен стоять под дверьми своего собственного кабинета? — на том конце провода замолчали, и Баев понял, что от неожиданности девушка остановилась. Это придало ему сил для нового рывка. — Чему вас учили, Вика? Трубки телефонные снимать? Или еще чему-то?

Он уже хотел сказать что-то не совсем корректное на тему, продолжающую слово «снимать», но осекся. И даже почувствовал гордость за себя — что остановил свой гнев в самом его начале.

— Именно оттого, что люди относятся спустя рукава к своим обязанностям, идут все беды! Человек, избравший своим путем необязательность и вранье, не достигнет большего, чем имеет! — он говорил и распалялся все больше и больше. На ум пришел футбольный тренер, который, проходя мимо спортсменов, размахивал на указательном пальце веревку со свистком и выговаривал о нерадивости каждого в отдельности и всех вместе. — Сегодня вы соврете начальству, а что завтра? Завтра, Виктория, может и не наступить! Потому что если все будут врать друг другу, а в первую очередь начальству, тогда…

Тут в конце коридора открылись двери лифта и из них выскочила взмыленная Виктория. Она, запинаясь на каблуках, пробежала вперед, но, увидев Баева у кабинета, тут же замедлила шаг и постаралась дойти до кабинета, сровняв дыхание.

Александр понял, что вся его тирада осталась не услышанной — в лифте сигнал сотовой связи не ловил. И подъем, который он поймал во время выговора нерадивой служащей, пропал, оставив после себя какое-то опустошение.

Баев дождался, пока секретарь откроет дверь, молча прошел к себе в кабинет и даже не стал прикрывать двери, чтобы та нервничала еще больше. Так и вышло: он услышал, как Виктория несколько раз уронила сумку, вешалку, запнулась о провода возле стола. Александр довольно улыбнулся. Настроение снова начало улучшаться.

— Виктория, позвоните Марии, узнайте уже, когда она собирается выходить с больничного, это раз, и два — свяжитесь с представителями японцев, — они были в пятницу, — уточните, на какое время они планируют свой второй визит, — сказал он по громкой связи и отключился.

День снова обещал быть приятным.

Баев запустил работу компьютера и включил сотовый телефон, чтобы не тратить и минуты — нужно было рассмотреть несколько писем до того, как руководитель аппарата начнет ему пенять за долгие ответы.