— Бежать сможешь? — обеспокоенно спросила она, силой поднимая меня на ноги. Видимо, вопрос она задала больше из вежливости, так как, судя по появившемуся гудению в комнате, бежать нам предстояло в любом случае. Хотелось ответить, что смогу, но горло пронзила такая невыносимая боль, что я лишь в очередной раз закашлялась, прощаясь с новой порцией крови. Не имея сил сдерживать слезы, кивнула, дрожащей рукой пытаясь вытереть стекающую по подбородку кровь, но сделала только хуже. Бросив последний взгляд на ненавистные белоснежные двери, увидела, что они с каким-то неистовым хрустом стремительно покрываются трещинами. Завороженная этим зрелищем, я застыла, забыв, что мне нужно оказаться как можно дальше отсюда.

— Бежим! — пронзительно закричала Уна, снова выводя меня из ступора и хватая за руку. Мы, превозмогая адскую боль, понеслись по длинному коридору, который, как назло, был беден на необходимые нам повороты. Раздающийся позади треск набирал громкость и, стихнув на какие-то доли секунды, превратился в оглушающий взрыв, своей волной больно ударивший по барабанным перепонкам. За ним последовал ещё один, потом еще и еще, словно мы заложили в той комнате цепочку взрывчаток. Всё вокруг дрожало, по стенам во все стороны расползались трещины, опережая нас и угрожая обвалом потолка, а трясущийся пол норовил сбить с ног. Мы неслись на пределе своих сил, и я не знала, сколько ещё смогу продержаться. В голове раздавалось паническое «Быстрее, быстрее!», заставляя шевелить ногами, но я поняла, что скоро перестану принимать воздух, так как с каждой секундой дышать становилось всё больнее и невыносимее. За мной наверняка оставался кровавый след, впрочем, как и за Уной, бежавшей впереди. Добежав до долгожданного поворота, мы, заскользив и чуть не упав от резкой смены направления, услышали, как именно в эту секунду позади в стену влетели огромные каменные ошметки. Я на бегу обернулась и увидела, что это громадные куски некогда красивых белых дверей. Снова посмотрев вперед, уже не нашла Уну, скрывшуюся за поворотом — теперь их оказалось превеликое множество. Кое-как вписываясь в них, заметила, что бегу медленнее, — остатки сил были на исходе. А позади всё продолжало рушиться, казалось, взрыв в одной комнате скоро превратит в руины весь дворец. Черпая силы уже не из тела, а из собственной души, я заставляла себя не останавливаться, хотя так хотелось упасть на месте и больше никогда не шевелиться, наплевав на все проблемы этого чертового мира. В конце концов тело все же исчерпало свои резервы, и я начала задыхаться, содрогаясь от мучительного кашля, который, казалось, заглушал шум рушащегося дворца. Кровь уже не просто разлеталась брызгами — она текла, не переставая, и в одно мгновение я поняла, что это конец. Я больше не могу бежать. Я больше ничего не могу.

Обо что-то запнувшись, кажется, об собственную ногу, я рухнула на покрытый каменной крошкой пол, неудачно проехавшись по нему головой. Кажется, рядом опасно упала какая-то каменная плита, но сквозь тягучую пелену, забирающую мое сознание, я даже не почувствовала страха и лишь услышала, как кто-то вдалеке зовет меня по имени.

— Эй, Ник, очнись, — прошептал кто-то, настойчиво тряся меня за плечо.

— Еще пять минуточек, — сонно пробормотала я в ответ, вознамерившись перевернуться на бок, но этот «кто-то» оказался очень назойливым и трясти меня не перестал.

— Какие пять минуточек! Ты жить, что ли, совсем не хочешь? — сердито зашипел голос. Его вопрос прозвучал весьма убедительно, и я, оставив тщетные попытки доспать, резко села, тут же зажмурившись от обилия мерцающих мошек, летающих вокруг моей головы. Протерев глаза рукой, с недоумением на нее воззрилась: она оказалась в тонкой черной перчатке до локтя. Вторая рука была экипирована аналогично, а сама я оказалась одета в невыносимо узкое облегающее темно-синее платье из плотного кружева. Но самая большая странность состояла в том, что ворот платья был не просто высоким — он плотной маской прилегал к лицу, закрывая нос и слегка не дотягиваясь до уровня глаз. Несмотря на это, дышать и говорить я могла свободно.

— Вот блин, что за фигня… — прохрипела я не своим голосом и перевела взгляд на неизвестного разбудившего. Узнав в нем Уну, моментально вспомнила всё случившееся, только никак не могла сообразить: мне нужно ликовать или всё-таки ужасаться. — Сколько я провалялась? — спросила я, вскакивая с кровати. Хотя вскакивая — это сильно сказано: платье не позволяло делать резких размашистых движений. — И какого черта я вообще в платье?

— Ты была без сознания пять часов, — поспешно поясняла девушка, тоже одетая в закрытое кружевное белоснежное платье, к которому необычно, но вполне гармонично был пришит такой же кружевной капюшон, сейчас висевший за спиной. — Тебя восстанавливал лучший целитель Энарха. Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, — хмуро ответила я тем же скрипучим голосом. Прочистила горло, но это ни капли не помогло, видимо, лучший целитель Энарха не посчитал нужным восстановить поврежденные ядовитым газом голосовые связки. Понадеявшись, что со временем они восстановятся сами, подошла к зеркалу и опустила ворот платья, в котором казалась похожа на девушку-ниндзя. Нижнюю половину лица покрывала нежная розовая кожа, испещрённая крошечными белыми рубцами. Забыв сделать очередной вдох от тихого ужаса, враз меня охватившего, я почти вплотную приблизилась к зеркалу и осторожно прикоснулась к щеке кончиками пальцев, боясь поверить в реальность собственного отражения. Стягивая с дрожащих рук перчатки, я уже знала, что увижу, но все равно на короткий миг погрязла в отчаянии, обнаружив руки в аналогичном лицу состоянии. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, натянула перчатки и ворот платья обратно. Больше ни на что жаловаться я не могла, никаких напоминаний о растворяющихся легких не осталось. Перейдя от разглядывания себя к изучению комнаты, обнаружила, что расположением мебели она оказалась похожа на предыдущую бежево-голубую, но была выполнена в серо-салатовой гамме.

— Целитель сказал, что шрамы со временем исчезнут, — поняв причину моего резко снизившегося настроения, утешила Уна.

— Как вообще лучший целитель Энарха смог до меня добраться? Ты его отыскала?

— Нет, это Райми…

— Краймиус? Блеск! Так он в курсе всего произошедшего?

— Разумеется, в курсе, ты ведь разрушила почти половину его дворца… — скромно напомнила девушка, разведя руками.

— То есть наш побег отменяется, — убито подытожила я, сжав кулаки от осознания собственного бессилия. Хотя, может быть, после разрушения Источника Крайм стал добряком? Целителя ко мне вот прислал, может, еще и отпустит с извинениями за начавшуюся войну?

— Ничего не отменяется! — возразила Уна, которая, казалось, никогда не теряла свой энтузиазм. — Из-за взорвавшегося Источника и твоего плачевного состояния, потребовавшего лечения и многочасового отдыха, Райми перенёс общий сбор Защитников, и он состоится только через несколько часов.

— Общий сбор — это типа который праздничный ужин?

— Да, вроде он.

— Хоть ты мне скажи, на кой черт ему сдался какой-то ужин, а? — спросила я, ибо мысль об этой злосчастной трапезе никак не оставляла меня в покое.

— Понятия не имею… Слушай, чего тебя интересуют совершенно ненужные вещи? — не выдержала сестра Правителя. — Кто целителя к тебе привел, что за ужин… Вы сбегать будете или нет?

— Будем, будем! Стоп, а ребята где? Если ты велела Михаэлю их всех где-то собрать, они в этом «где-то» так и ждут уже несколько часов, пережив взрыв и крушение дворца?

— Я успела изменить приказ, и Защитники собрались на месте с минуты на минуту и ждут тебя. Готова?

— А сбегать я что, в платье буду?

— Ника! — взревела Уна не своим голосом, сверкнув чуть потемневшими глазами. — Да что с тобой такое! Платье — это, конечно, не скрывающая накидка, но оно явно не такое заметное, как форма Воинов Серебряной Долины!

— Всё, прости-прости, — я примирительно подняла руки и подошла к двери. — Просто не так давно я в одиночку взорвала адский фонтан, уничтожила половину дворца и чуть не осталась без кожи и легких! Как-то сложно заставить мозг сразу попасть на нужную волну. Ну, вперед?