— Скажу сразу: у меня нет никаких мыслей по поводу того, как можно использовать все эти знания в нашей войне. Но это пока. Мне нужно время, чтобы все обдумать, быть может, меня что-нибудь светлое да озарит. Надеюсь, вы не разочарованы в моем вердикте? — настороженно поинтересовалась я, наблюдая за реакцией Греты. Ее улыбка была настолько благодарной, что я даже удивилась.

— То, что ты согласилась выполнить мою просьбу, уже удивительно, Ника. А если потом ты сможешь найти какие-либо подсказки, весь Совет будет тебе благодарен.

— О, отлично, будете моими должниками, я чуть позже придумаю, как вы сможете меня отблагодарить, — нагло заявила я. Грета усмехнулась.

— Договорились. Ну, я думаю, мне пора возвращаться в храм. Спасибо тебе, что приютила меня, учитывая, что ты могла совершенно справедливо выставить меня вон.

— Да все нормально, Грета, — ответила я и поняла, что вся моя зарождающаяся ненависть к ней практически исчезла. Впрочем, я была только рада, потому что постоянно пребывать в злом и нервном состоянии меня не привлекало. — Ну что, идемте?

— Идемте? А ты куда собралась? — удивилась женщина, когда я уже завязывала босоножки.

— Куда-куда, с вами! Может, мне интересно посмотреть на орущего Гроса, не одной же вам получать такое удовольствие. К тому же, я просто хочу на воздух. И, в-третьих… Не знаю, что-то мне подсказывает, что я должна пойти с вами.

— Хм… Если бы ты не была Защитницей, мы бы завербовали тебя в наши ряды, — с извечной улыбкой произнесла Хранительница.

— Это был комплимент или угроза? — уточнила я и вышла в узкий коридор.

— Всего лишь несбыточные мечты, — ответила Грета.

До храма мы добрались относительно быстро. Люди, мимо которых мы проходили, склоняли головы, словно армия болванчиков. Насколько я поняла, такие приветствия предназначались нам обеим. Только мы вошли в главный зал храма, к нам выбежал разгневанный Грос.

— Грета, где тебя черти носили?! — со всей дури гаркнул он, чуть ли не переходя на визг. Так, а в их мифологии вроде нет никаких чертей. Понабрался земных фразочек! Грета слегка склонила голову и подмигнула мне: мол, держись.

— И не стыдно вам в храме чертей упоминать! — возмущенно воскликнула я. Грос поперхнулся и устремил взгляд разъяренного быка на меня.

— Ника? Ты что тут делаешь? — тоном, который явно должен был меня напугать, спросил старый Хранитель.

— Обстановку разряжаю, — весело ответила я, подмигивая Грете в ответ.

— Немедленно покинь храм! — приказал дед, чем меня просто удивил.

— Ну, вот еще! Может, я к Сергею пришла! И вообще…

Договорить мне не дала вбежавшая в зал Миса.

— Хранитель Грос, Хранитель Грета! — воскликнула она, переводя дыхание. — Сюда прибыли Защитники Миртрана!

Весь мой боевой задор как ветром сдуло. Ребята здесь. Сколько я их не видела? Две недели, три? Грета положила ладонь на мое плечо, наверняка заметив, как на меня повлияло известие о прибытии друзей.

— Я буду ждать их в зале совещаний. Грета, переоденься и приходи, — скомандовал Грос и скрылся за узорчатыми дверьми. Грета отошла в сторону, заодно подвинув меня, и в этот момент в зал вошли мои друзья. Пока они неспешно пересекали зал, я смотрела на них с непередаваемой гаммой чувств. Бледные, растрепанные, с синяками под глазами, уставшие, со следами от ран — они просто заставляли мое сердце сжиматься в приступе щемящей боли. Глеб смотрел себе под ноги, Эрика смотрела на меня, словно с самого начала желая подойти или что-то сказать, Максим же просто смотрел вперед, но его глаза привели меня в ужас. Они постоянно меняли цвет, буквально каждые несколько секунд. То они становились красно-оранжевыми, то приобретали ярко-голубой цвет, а потом превращались в разноцветные. Макс не использовал магию, но от привычных бледно-голубых глаз не осталось и следа. Ужасающий взгляд в сочетании с растрепанными черными волосами и болезненно-бледной кожей делали его похожим на безумного злодея. Я не узнала в нем ни капли от прежнего лидера. Неужели он действительно начал лишаться рассудка?..

Когда ребята поравнялись со мной, подруга притормозила и взяла меня за руку.

— Рада тебя видеть…

— Эрика! — совершенно чужой, хриплый и холодный голос разрезал напряженную тишину, и я не сразу поняла, что он принадлежит Максиму. Боже, да что с ним стало-то?!

Больше ничего не сказав, друзья скрылись за следующими дверьми. Грета, извинившись, ушла переодеваться. А я так и осталась стоять посреди пустого зала, глядя в одну точку. Они наконец-то вернулись домой, такие измученные, уставшие, что я всей душой хотела им помочь, хотела быть с ними все это время… Но, когда ребята прошли мимо меня, я испугалась, я просто, черт возьми, была в ужасе: если они стали для меня чужими, я этого не переживу.

Если бы Миса не утащила меня в обеденный зал, я бы так и осталась изображать истукана среди разных фресок и витражей. Юная Хранительница еле уговорила меня выпить чаю. Прошло уже не менее двух часов, а друзья все не появлялись.

— Ты еще вдоволь наговоришься с ними, Ника, — раз в пятый сказала Миса. — Они наверняка пробудут здесь несколько дней, судя по их состоянию. А над Максимом должны поработать сами Хранители.

— Ты знаешь, что с ним? — спросила я, оторвав взгляд от содержимого миниатюрной чашки.

— Он не справляется с двумя Стихиями, твоя Стихия возмущена, ведь по праву она принадлежит тебе. К тому же, все это время он находился в напряженном эмоциональном состоянии, а постоянная душевная борьба лишь истощила его.

— И ты все это узнала, один раз на него посмотрев? — изумилась я, даже зауважав девушку как Хранителя.

— Аура может сказать многое. Например, его аура покрыта черными пятнами безумия, хотя ее еще можно прочитать, в отличие от мыслей, которые разобрать просто невозможно. Не представляю, как в таком состоянии он смог вообще здраво мыслить и отдавать приказания.

— А его глаза? Почему они все время меняли цвет? — вновь спросила я. Глаза Макса не давали мне покоя, произведя жуткий эффект.

— Это, так сказать, побочный эффект от владения сразу двумя Стихиями и нервного перенапряжения. Не переживай так за него, Хранители смогут ему помочь, — ласково проговорила Миса. Я встрепенулась.

— Не переживаю я! Еще чего. Силу у меня забрал, с друзьями общаться не позволяет, какого черта мне за него переживать? Меня больше интересует, каким образом можно вернуть себе силу, — раздраженно ответила я, стараясь не встречаться взглядом с юной Хранительницей. Хотя для чтения мыслей им совсем не обязательно смотреть собеседнику в глаза.

— Ника, ну кого ты обманываешь? — произнесла Миса с едва заметной улыбкой. Я смотрю, вечная улыбка — это фирменный знак Хранителей. Хотя нет, к Гросу это не относится. Я усмехнулась и уставилась в узорчатый потолок.

— Себя, наверное. Но, чтоб ты знала, за Эрику и Глеба я переживаю гораздо больше, чем за этого обнаглевшего лидера. Не знаешь, когда они закончат свое секретное совещание?

— Нет, к сожалению. В зале совещаний установлен барьер, чтобы никто не смог слушать или читать мысли, — ответила Миса, посмотрев в сторону, где, по моим предположениям, и находился зал совещаний.

— Странные вы, скрываете что-то друг от друга, вы же все здесь Хранители, почему кому-то можно знать все, а кому-то — ничего? — задала я еще один вопрос из ряда давно меня мучивших. Миса улыбнулась, хотя другой реакции я от нее и не ждала.

— Правила устанавливает Хранитель Грос, и мы не можем их нарушать или обсуждать.

— Даже обсуждать нельзя? — неприятно удивилась я. — Да у вас тут авторитаризм, однако.

— Автори… что? — Миса непонимающе на меня посмотрела.

— Это когда один человек совершенно наглеет и диктует свои правила всем подряд, жестоко наказывая за непослушание, — объяснила я девушке самым простым языком, не вдаваясь в политические подробности. — А почему Грос здесь главный? Потому что он тут самый древний?