— На рассвете… — эхом повторила я, впившись ногтями в грудную клетку. — Я как раз оказалась в Пустыне Забытия. Можно сказать, я умерла. Вы хотите сказать, что он почувствовал это? Не его метка, а именно сам Максим? — больше с неверием, чем с надеждой, спросила я. Грета положила ладонь на мое плечо и заставила остановиться, одарив излучающим тепло взглядом.

— Именно сам Максим. Сначала он чувствовал, в каком ужасном состоянии ты находишься, весь вечер, а твоя потенциальная смерть заставила его полностью очнуться. И это не магия метки лидера, Ника. Быть может, его заставила действовать Стихия Воды, почуявшая смерть, грозившую своей истинной повелительнице. Или же это любовь, которая смогла спасти вас обоих?

Я прикрыла глаза и стала медленно поворачивать голову из стороны в сторону.

— В это так сложно поверить после всего, что произошло, Грета, — отчаянно прошептала я, все еще не в состоянии окончательно осознать, что теперь Максим снова стал тем парнем с теплым взглядом и легкой полуулыбкой, который не будет посылать мне волны ненависти. Он плакал, когда я очнулась. От этого воспоминания я, разумеется, практически всплакнула сама. И сколько раз за последние несколько дней я ревела? Мне кажется, я уже выполнила норматив на много лет вперед.

— У вас всё наладится, Ника. От такой любви не убежишь.

Я была в этой части города уже второй раз, но лучше бы не оказывалась здесь никогда. Кладбище Дилариума полностью заполнилось людьми. И пусть большинство из них не знало трех простых друзей — Человека и двух Звездочетов, и пусть все они начали терять веру в Защитников Миртрана, люди все равно пришли сюда. Пришли разделить скорбь повелительницы Воздуха и проводить в последний путь невинных жертв.

Город облачился в коричневые одежды — траурный цвет Миртрана. Хранители с бесконечно печальными взглядами были окружены скорбящими людьми. Грос снова что-то говорил, а я снова не желала слушать. Три тела накрыли кружевной коричневой тканью — скоро их должны были предать земле. В Миртране не существовало гробов — людей сразу отдавали земле, даруя совершенный покой. Неподалеку стояли Воины: рядом с нами, с Хранителями, среди пришедших людей — они несли службу, охраняя всех жителей столицы.

Эрика сидела на коленях в метре от лежавших на земле тел. Бледная, с осунувшимся лицом, с синяками под глазами, ссутулившись и не произнося ни слова уже два дня после того, как мы спасли ее от разъедавшего душу зла. Поначалу подруга с жуткими истериками умоляла нас простить ее, пыталась встать передо мной на колени за то, что практически убила меня, а мы, как заведенные, отвечали, что все хорошо и она не виновата. Может, Эрика поверила нашим словам, может, устала просить прощения или больше не видела в этом смысла — не знаю, но говорить она перестала. Мы были уверены, что подруга справится, ей просто нужно время научиться жить в мире, в котором больше нет Ремена, и потому даже не пытались лезть к девушке с какими-либо беседами. Кроме того, мы и между собой-то почти не разговаривали. Я иногда говорила с Глебом, избегала Максима, а он избегал меня и тоже иногда говорил с Глебом. Меня пару раз навещали врачи вместе с Гретой, сказали, что скоро боль совсем исчезнет. Я сходила к Воинам и принесла извинения за то, что украла дракона, а заодно потом поинтересовалась у Свирайта, не узнал ли кто о его помощи мне. К счастью, всё обошлось, хотя никто из Воинов почти и не возмущался моим поступком, я ведь всё же ринулась спасать подругу, а еще ожила после смертельного сна в Пустыне Забытия. Практически героиня.

После того, как Грос закончил говорить, зазвучала песня на древнемиртранском языке. Сначала запела неизвестная мне молодая Хранительница, песню подхватила Грета, затем, к моему удивлению, к ним присоединились некоторые Воины, а под конец — Люди. Эрика беззвучно плакала, а мы стояли чуть позади нее и не могли пошевелиться, терзаемые болью нашей подруги и зачарованные погребальной песней. Когда зазвучали финальные аккорды, тела плавно перелетели в заранее приготовленные могилы, и Глеб едва заметным движением руки позволил земле принять погибших друзей в свои объятия. Эрика уперлась руками в землю, покрытую короткой, колючей травой, но, когда я сделала шаг к ней, наткнулась на предостерегающий взгляд Мисы, которая отрицательно покачала головой. Я покорно встала на место, желая побыстрее сбежать отсюда, потому что с каждой минутой находиться здесь становилось всё тяжелее. Не помню, как закончились похороны, не помню, куда люди пошли дальше, вроде бы на площади начался поминальный обед, куда мог прийти любой желающий. Перед глазами мелькали опечаленные, иногда разочарованные лица жителей Дилариума. Я накинула капюшон, но все равно чувствовала, как некоторые люди буравят меня взглядами. Наверное, Глеб и Максим ощущали нечто подобное, а состояние Эрики я в принципе не могла представить. Когда все ушли, она осталась там, на кладбище, под скрытым присмотром пары Воинов и Хранителей. Я с ужасом думала, что подруга больше никогда не заговорит вслух, но, как могла, отгоняла от себя эти мысли. Остаток дня прошел, словно в тумане, и, когда стемнело, я забрала Эрику с кладбища, отвела в ее номер и заставила лечь спать. Проследив, что девушка действительно уснула, отправилась к себе и тоже поспешила отключиться, лишь бы скорее наступило завтра. Странно, но самые тяжелые дни за все время, проведенные в Миртране, — это не боевые действия, а похороны, какие-то ритуалы, что-то там еще. Не представляю, какими людьми мы вернемся на Землю. Если вернемся вообще.

Меня разбудил телефонный звонок. Спросонья я по привычке потянулась к тумбочке, на которой обычно лежит мой телефон, и только несколько минут спустя поняла, что нахожусь не в своей комнате на Земле, а в собственной миртранской квартире. Пришлось вставать и тащиться в гостиную, по пути отметив, что сейчас утро, где-то девять или десять часов. Я подняла трубку и прохрипела сонное «алло».

— Ник, это Глеб. Слушай, я сейчас в храме с Эрикой, Хранители пытаются как-то помочь ей выйти из депрессии или что-то там еще, я не совсем понял. Грос сказал, что позже все четверо должны собраться здесь, чтобы что-то обсудить. Я звонил Максу, но он не берет трубку. Зайди к нему, пожалуйста, я не могу отлучиться, должен быть рядом с сестрой. Бери его и идите в храм, о’кей? Ну всё, пока.

Я так ничего и не сказала, кроме этого своего «алло». Парой мгновений позже до меня наконец дошел смысл сказанного другом. Зайти к Максу и еще целую дорогу идти с ним до храма, неловко молчать, не зная, о чем поговорить? Чёрт-чёрт-чёрт, просто отлично. Вздохнув, я открыла окно и втянула носом прохладный утренний воздух. Небо затянули почти черные тучи. В воздухе пахло еще не начавшимся дождем, самым обычным, не магическим, и на одно мгновение меня окутало счастье от осознания того, что я снова могу чувствовать приближение дождя. Поежившись и покрывшись мурашками, поспешила в ванную, а затем, надев плотные черные брюки, такого же цвета топ и длинный серый вязаный кардиган, отправилась к соседу по этажу. Хоть Грос и не любил, когда к нему на собрание народ опаздывает, я все равно шла жутко медленно, не желая приближаться к двери Максима. Точнее, одна часть меня невыносимо желала увидеть его, безотрывно смотреть в любимые глаза и верить, что все наладится, но вторая часть просто не знала, что делать, как себя вести, что говорить, просить прощения или прощать, или и то, и другое сразу. Внутреннее Я тут же стало вправлять мне мозги. Люблю ли я его? Конечно. Любит ли он меня? Ну, видимо, да. Так в чем же проблема? А черт его знает.

Я подошла к заветной двери и уже занесла руку, чтобы постучать, но увидела маленькую записку, оставленную в щели. Развернула ее и прочитала коротенькое предложение. «Глеб, если что, я в парке возле базы Воинов». В городе куча парков, а он почему-то выбрал именно этот. Там ведь даже ни одного пруда нет! Хотя вряд ли наличие водоемов является для повелителя Огня особо важным критерием, он там, наверное, костры разводит. Больно уткнувшись лбом в косяк, я думала, надо ли идти за ним в парк. Впрочем, куда я денусь? Мы ведь нужны в храме. Тяжело вздохнув, я вышла из гостиницы, по дороге кутаясь в кардиган. Он хоть и был вязаным, особо не согревал, потому что на улице стало еще холоднее. Я быстро добежала привычным маршрутом до базы Воинов и прошла в приоткрытые ворота, так как попасть в парк можно было только отсюда. Подойдя к ещё одним резным металлическим и удивительно красивым вратам, ведущим в сочно-зеленый парк, я наткнулась на преграду в виде двух Воинов.