— С нами ему придется быть «милашкой», — повторила за мной Грета, наверняка выучив еще одно слово, — потому что на Совете Хранителей по-другому не получится. Неужели он не понимает, что поступает безрассудно? Неполная команда Защитников гораздо слабее, чем была задумана Ангелом изначально!

— Стоп, — перебила я Хранительницу, моментально приклеившись к стулу. — Так Святой Ангел и нас тоже придумал? Офигеть он дальновидный, я с него балдею просто, — искренне поразилась я и на всякий случай решила добавить:

— Офигеть — это значит…

— О, да, я знаю, что это означает, — легко рассмеявшись, заверила меня женщина. — И что такое «балдею» — тоже. Нет, Святой Ангел не создавал вас специально, по крайней мере, об этом ничего не написано, ты ведь читала. Просто мы считаем, что все в нашем мире задумано и создано Ангелом. Так же вы думаете о своем Боге. Ну, те, кто верит в него, — уточнила Грета, и я кивнула. — Максим ведь намеренно ставит под удар все последующие операции! Нет, я просто не могу поверить, что он этого не осознает, — прошептала женщина, с сокрушением покачав головой. Начав медленно массировать себе виски, она сделала глубокий вдох и бесшумно выдохнула. — Не возвращая тебе Силу за твое якобы предательство, он становится предателем сам, подставляя не только вас четверых, но и весь миртранский народ! — воскликнула Грета, ударив ладонью по столу. Я подскочила на месте, а из кухни на долю секунды выглянула чья-то испуганная голова. Я тут же замахала неизвестной девушке, чтобы она скрылась обратно, иначе ей точно за что-нибудь достанется. Юная Хранительница кивнула и исчезла обратно в кухне, не забыв мне поклониться.

— Ещё чуть-чуть, и мы поменяемся ролями: успокаивать вас начну я, — шутливым тоном заметила я, попытавшись разрядить обстановку. Грета, немного смутившись, убрала за ухо выбившийся из прически серебристый локон.

— Просто всё это неправильно, — уставшим голосом проговорила женщина, потерев лоб. — Мы поговорим с ним как можно скорее, и он вернет тебе Силу в ближайшие дни, — отрезала Грета с твердой уверенностью в том, что у Хранителей все получится. Я, конечно, практически никогда не сомневалась в их способностях, но почему-то сейчас слабо верилось, что Максима сможет вразумить хоть кто-то. Видимо, я слишком сильно ударила по его чувствам. Ха, каким чувствам? По гордости и самолюбию, разумеется. И тут, наконец, я вспомнила сегодняшний сон и принятое мною решение, только теперь мне казалось, что Грета отреагирует ничуть не лучше, но говорить нужно было сейчас. Я вздохнула и взяла в руки пустую чашку, рассматривая на ней маленьких черных птиц, летящих нестройными рядами.

— Кстати, Грета… Я все забывала сказать вам, что… Ну, у меня ведь все равно пока нет моей Силы, и я решила податься к Воинам, — как-то пискляво сообщила я, втянув голову в плечи. Вот, сейчас в меня точно полетит вилка, не зря же Грета разминалась тут. Но Хранительница лишь изумленно на меня вытаращилась, от чего вдруг помолодела лет на пять.

— К Воинам?! Зачем, Ника? Подожди еще несколько дней, я уверена, Максим вернет тебе Стихию!

— А я уверена, что не вернет. По крайней мере, в ближайшее лето точно. Может, потом, когда война завершится… Послушайте, так будет лучше. Я тут с ума схожу от безделья, не чувствую себя полезной, ведь никому неизвестно, сколько мне еще куковать без своей Силы. Могу поспорить, что Макс и вам перечить начнет, как только вы заговорите обо мне. А там, среди Воинов, я буду приносить пользу! Воевать, сражать врагов, лечить раненых или готовить еду — неважно, главное, я снова буду в строю. Я приняла решение, Грета, пожалуйста, не отговаривайте меня. Я прошу вас об этом, потому что знаю, что вы сможете отговорить и я поддамся, но от этого не будет лучше. И Воинам боевой дух подниму, показав, что и без своей Стихии могу сражаться, — повторила я слова Трана, с мольбой глядя на Хранительницу. Видимо, она все еще пребывала в легком шоке от такого неожиданного решения.

— Но, Ника…

— Хотя бы на время, пока у меня нет Силы!

— А если ты улетишь, а мы уговорим Максима на следующий день? Это будет глупо, — Грета все-таки начала меня отговаривать. Я скривила губы в ухмылке.

— Если я улечу, к примеру, завтра, то, уверяю вас, как минимум месяц я точно смогу спокойно находиться на службе, Максим просто так вам не дастся, я ведь так сильно ранила его «чувства»! Я не позволю врагам убить себя в первый же день, обещаю, — я посмотрела на Хранительницу милыми щенячьими глазками. Грета, прищурившись, окинула меня странным взглядом, и я не смогла понять, что за ним кроется.

— Хм… Сейчас я как никогда жалею, что у меня нет моих способностей. Ты действительно хочешь сражаться в рядах Воинов, но есть что-то другое, гораздо большая причина, по которой тебя тянет туда. Только вот никак не могу понять, что же это, в чтении лиц я преуспела гораздо меньше, чем в чтении мыслей. Может, скажешь сама? — мягко проговорила женщина, давая понять, что ни в коем случае не хочет на меня давить, но жутко сгорает от банального любопытства. У меня моментально пересохло в горле, и я снова на мгновение увидела на месте Хранительницы свою маму, которой так страшно рассказать о дорогом мне человеке, вдруг она не поймет мой выбор и мои чувства? Тут же отогнав тяжелое наваждение, я пару раз моргнула и посмотрела в витражное окно, окрасившее улицу в неестественные цвета.

— Там находится человек, рядом с которым моих истерик, подобных той, что была ночью, может больше никогда не случиться, — медленно проговорила я, продумывая каждое слово и пытаясь построить предложение так, чтобы в нем был заключен весь смысл, который я хочу передать. Казалось, что сейчас Грета удивилась еще больше, но, тем не менее, ее удивление выразилось лишь в слегка приподнятых бровях.

— До этого момента я думала, что ты любила, да и любишь до сих пор… — начала она, и я рефлекторно замахала руками, не желая услышать продолжение. Хранительница послушно замолчала, ожидая моего объяснения, хотя это явно давалось ей с трудом.

— Понимаете, тут не все так просто… — выдала я стандартную фразу, потому что ничего более умного пока придумать не смогла.

— Но когда же ты успела? — спросила женщина, пребывая в ступоре. — Я имею в виду… О, Святой Ангел, и что же это за Воин?

— Вот блин… — пробормотала я, но идти на попятную уже было невозможно. — Он не Воин, он Звездочёт, — сообщила я, чем привела несчастную Грету в еще большее замешательство. — Он сам вызвался воевать, рвался в бой и всё такое. Его приняли, и сейчас всё хорошо. Ну, хорошо настолько, насколько это бывает на войне, а значит, никак. В смысле… Черт, запуталась! — обвиняющим тоном воскликнула я, словно меня запутал кто-то другой.

— Ника, не волнуйся, пока я тебя понимаю, — успокоила меня Хранительница. — Ладно, пусть будет Звездочет, но мой вопрос не отменятся: когда же ты успела узнать его настолько хорошо, — под словами «узнать его настолько хорошо» Грета явно подразумевала слово «влюбиться», — чтобы он может уберечь тебя от душевной боли? Тем более от такой невыносимой, — безжалостно добавила она, чем совершенно меня не обрадовала. Я снова принялась рассматривать птичек.

— Ну, мы встретились в Оранжевом поселении… — начала я, и у меня перехватило дыхание. В первые минуты я даже не поняла причину своего вдруг ухудшившегося состояния. Меня всегда терзала боль, напоминающая о судьбе этого поселения, но сейчас было что-то другое. О, Господи, я ведь не сказала Трану о том, что случилось с его домом!.. Совсем, совсем вылетело из головы! Ведь он, наверное, ничего не знает. Или знает? Да, наверняка эта новость разлетелась по всей армии. Но Тран выглядел таким счастливым, если бы знал, то скрывать это от меня было бы бессмысленно, я-то ведь там присутствовала! Черт, черт!..

— Эй, Ника, Ника, что с тобой? — разволновалась Хранительница. — Что случилось? Ты ни с того ни с сего вся затряслась! Принести воды?

— Нет-нет, не нужно! Всё… всё хорошо, — попыталась я успокоить не столько Грету, сколько саму себя. — Это просто мои заморочки. Не напомните, на чем мы остановились? — криво улыбнувшись, спросила я. Естественно, женщину такой улыбкой было не провести, но она предпочла предоставить мне свободу в выборе того, о чем говорить.