– И ты уже исцеляешься? Это же невозможно.

Я пожала плечами – теперь я спокойно могла это сделать, – и поправила рубашку, прикрывая обнажённое плечо.

– Я уже десять лет исцеляюсь.

– Рэнди не такая, как мы. Она отличается, – снова подала голос Вэнди, после чего повернулась к тому, кто держал её на руках и жалобно спросила: – Стивен, а мама и папа здесь?

Стивен? Да ведь это же её брат. Я внимательнее присмотрелась к нему – да, сходство очевидно. Как и Вэнди, я ждала, что же он ответит, но получила ответ совсем с другой стороны.

– Нет, Гвенни, сейчас их здесь нет. Мы пока не знаем, где сейчас твоя мама, но Роджер ищет её. Как и все мы. И мы обязательно её найдём, я тебе обещаю.

Я оглянулась на голос, да так и застыла, не в силах отвести взгляд от его обладателя. Из леса вышел ещё один мужчина, как и двое первых одетый лишь в брюки, точнее – в джинсы, низко сидящие на бёдрах. Могучий торс бугрился мускулами, широченные плечи переходили в узкие, стройные бёдра и длинные, крепкие ноги. Копна непослушных волнистых, чёрных, как смоль волос, рассыпана по плечам. Он уверенно подошёл к нам, опустился возле меня на колено и аккуратно отвёл в сторону мои пальцы, которыми я в момент его появления застёгивала пуговицу, да так и не довела дело до конца. Снова расстегнув пуговицы, он обнажил моё, теперь уже совершенно целое, хотя и перемазанное кровью плечо, и внимательно его обследовал, едва прикасаясь к коже, словно боясь причинить боль. А я, как заворожённая следила за его рукой, которая словно бы посылала по моей коже крохотные разряды, заставляющие крошечных бабочек отплясывать кадриль в моём желудке.

Я не понимала, что со мной происходит. Рядом со мной находятся ещё двое красавцев-мужчин, а я на них вообще никак не реагирую. А этот незнакомец, едва появившись, приковал к себе всё моё внимание. И я была уверена, что мы с ним связаны, причём, связаны навек, и я готова на любые жертвы, готова преодолеть любые преграды, только бы быть рядом с ним. Всегда.

Да что же сегодня за день такой? Точнее – ночь! Может, с недосыпа это со мной происходит? Сначала то странное чувство, которое я испытала, глядя в глаза пантере. Пантере, я вас умоляю, дикому зверю! И я чуть не побежала следом, когда она исчезла в лесу. А теперь, когда появился этот красавчик… Дело ведь даже не во внешности, тут другое что-то, но я не понимала – что?

И в это время мой мужчина, – господи, я его уже мысленно считаю своим! – погладил меня по щеке и, заглянув мне в глаза, негромко и ласково сказал:

– Прости, девочка, я не хотел сделать тебе больно. Мне очень жаль.

И, глядя в его в его ярко-бирюзовые, уже такие знакомые глаза, я, наконец, поняла, о чём именно я не дала тогда рассказать Вэнди. Это стало последней каплей. Стресс последних нескольких дней, сильный недосып, страх за Вэнди, странное притяжение, испытанное мною к огромному дикому зверю, тяжёлое ранение, пусть и быстро зажившее, а теперь ещё и это открытие! Слишком много сразу, даже для меня.

– Оборотень… – прошептала я, и темнота приняла меня в свои ласковые объятия.

– … И мы уже отъехали, а я всё ныла: «Хочу мороженое, купи мороженое!» Полицейский даже документы у Рэнди не спросил, представляете! Я была очень убедительной. Видели бы вы его лицо! Думаю, он сам бы с удовольствием меня отшлёпал, если бы мог.

Мне было хорошо и уютно. Я, покачиваясь, летела куда-то, прижавшись щекой к чему-то тёплому и невероятно приятно пахнущему. Этот запах был ни с чем не сравним, и он дарил мне чувство глубокого покоя и защищённости. Вот так бы и лететь всю жизнь, не зная горя и забот.

– Тебе уже лучше, девочка? – послышался надо мной негромкий, невероятно красивый и уже такой знакомый голос. Открыв глаза, я упёрлась взглядом в мощный подбородок с ямочкой, скользнула выше, через чувственные полные губы и прямой нос к завораживающим, ярко-бирюзовым глазам, смотревшим на меня с лаской и некоторой тревогой. Я всё вспомнила. В том числе и слова выбежавшей из машины Вэнди.

– Дядя Гейб? – решила я всё же уточнить.

Густые чёрные брови слегка сошлись на переносице, выражая явное недовольство.

– Я тебя умоляю, ну какой я тебе «дядя»? Просто Гейб, пожалуйста.

– Ладно, – я ничего не имела против. Действительно, странно было бы называть «дядей» своего мужчину. А то, что он именно мой, я знала абсолютно точно.

Назовите это инстинктом, голосом подсознания, шестым чувством, да как угодно. Но я это просто знал, вот и всё. – А я – Рэнди.

– Да, Миранда, Гвенни нам рассказала о тебе. И мы безумно тебе благодарны за спасение нашей малышки.

– Гвенни? – удивлённо переспросила я и перевела взгляд туда, откуда чуть раньше слышала детский голос. Вэнди сидела на плечах Стивена, идущего рядом с нами. Правильно поняв моё недоумение, она пояснила.

– Здесь все меня так зовут. Но мне больше нравится Вэнди, и в школе меня все звали именно так. Я сама это предложила. Не люблю имя Гвенни, слишком уж напоминает Гвендолен. Когда вырасту, обязательно сменю его.

Тут я осознала, наконец, что с удобствами разлеглась на руках у Гейба, который куда-то меня несёт, как маленькую. Стало немного неловко.

– Я уже могу сама идти.

– Возможно. Но мы не просто идём, как видишь, – немного снисходительно ответил Гейб.

Я огляделась и поняла, что он прав. Видимо, это и были те скалы, в которые я должна была, по словам Вэнди, упереться. И Гейб со Стивеном передвигались по ним длинными, плавными прыжками. Вот откуда это чувство полёта. Лес колыхался где-то внизу, а вокруг были только скалы и звёздное небо. Мне безумно нравилось покоиться в сильных руках Гейба, которые очень бережно прижимали меня к его мощной обнажённой груди, но из чувства противоречия я всё же заявила:

– Я тоже так могу!

– Верю. Но всё же дорогу ты не знаешь. Так что, позволь уж мне самому донести тебя. Тем более что я виноват перед тобой – даже до обморока довёл.

– Это был не обморок! Это просто…. Ну…. Непростой день.

– Непростой день, – понимающе повторил Гейб. – Непростая неделя. Непростое десятилетие.

– Да, – кивнула я и, уткнувшись лбом в его плечо тихонько пробормотала. – Одной быть тяжело. Очень.

– Больше ты не одна, девочка. Больше не одна.

Ещё какое-то время мы молчали, слушая, как Вэнди рассказывает о нашем с ней путешествии. Потом я вдруг спохватилась.

– Моя машина! В ней все мои вещи!

– Не волнуйся. Филипп пригонит её. Просто машина сможет проехать единственной и довольно длинной и запутанной дорогой. А мы – напрямик, и через несколько минут уже будем дома.

Только тут я сообразила, что третьего, темноволосого мужчины, с нами не было. Я вновь повернулась к Вэнди.

– А ты говорила, что осталось чуть-чуть.

– Ну, вообще-то я тоже предполагала пройти напрямик, – пожала она плечами. – Я знала, что для тебя это не сложно. Дядя Гейб, а можно я тоже у тебя поживу, пока мама с папой не вернутся?

– Можно, – ухмыльнулся он.

– Тоже? – переспросила я.

– А ты как думала, куда я тебя несу?

– Тебе понравится у дяди Гейба. У него самый большой дом в посёлке. И самый красивый. А потом, когда мои родители вернутся, ты будешь жить у нас!

– Посмотрим, – едва слышно пробормотал Гейб. Возможно, я бы не услышала его, даже со своим суперслухом, если бы не прижималась ухом к его груди.

Надеюсь, это он про то, что Вэнди собиралась в итоге забрать меня от своего дядюшки. Кстати, я так и не поняла, в каких они родственных отношениях. Нужно будет уточнить при случае. Ведь она же сама говорила, что родных братьев и сестёр у них не бывает.

– Вот Линда обрадуется… – протянул Стивен как бы про себя, но мы все прекрасно его услышали. Вэнди захихикала, как мне показалось – с неким злорадством, а Гейб пожал плечами с таким видом, словно ему было абсолютно наплевать на то, обрадуется эта неизвестная мне Линда или нет. Я хотела поинтересоваться, кто такая эта Линда, как вдруг мой желудок громко забурчал. Я смутилась, понимая, что все это слышали. И поняла, что просто умираю с голоду. С чего бы вдруг? Я не так давно перекусила прямо за рулём, и до утра не должна была бы проголодаться.