Но тут зверь повернул голову к машине, принюхался, и меня прошиб холодный пот. В машине спал ребёнок, смертный, уязвимый ребёнок! А я даже не прикрыла дверцу, когда выходила, так и оставила распахнутой. Пантера направилась к машине, а я рванула следом. Не знаю, что я собиралась сделать, но у меня была только одна мысль – остановить, не пустить к ребёнку.
Я прыгнула на зверя сзади, и мы покатились клубком по дороге. И я не понимаю, как так вышло, но спустя несколько секунд я лежала на спине, а зверь стоял надо мной, передними лапами прижимая к земле моё левое плечо и правую руку. Я была ошеломлена тем, как легко он поборол меня. Куда же делась моя суперсила? Такое ощущение, что мы были на равных, но учитывая, что зверь был раза в четыре крупнее меня – преимущество его было неоспоримо. Я вцепилась левой рукой в его лапу, пытаясь спихнуть со своего плеча, но не смогла сдвинуть её ни на четверть дюйма. Правой рукой я вообще ничего сделать не могла, кроме бесполезных попыток выдернуть её из-под лапы пантеры, больше похожих на жалкие трепыхания.
Посопротивлявшись несколько секунд, я осознала, что, хотя я нахожусь в полной власти зверя, он не проявляет никакой агрессии. А ведь я напала на него, и хотя бы это должно было бы его разозлить. Но он ничего не делал – просто удерживал меня на земле и всё. Не рычал, не пытался загрызть меня, даже его когти были втянуты. Недоумевая, я отвела глаза от гигантской лапы, которую пыталась спихнуть со своего плеча, и взглянула прямо в глаза пантере.
Первая мысль – такого не бывает! Глаза зверя были невероятного бирюзового цвета и светились недюжинным интеллектом. И, глядя в эти яркие, невероятно красивые глаза, глядящие на меня с неменьшим удивлением, я вдруг почувствовала что-то странное. Меня словно пронзил электрический разряд, разом бросило и в жар, и в холод, мне показалось, что сквозь меня пронёсся поток чистейшей энергии. Я не понимала, что со мной происходит, единственное, что я вдруг осознала в тот момент – как же это правильно!
Я лежала на заросшей травой дороге, меня прижимала к земле громадная кошка, которой не составит особого труда откусить мне голову, а я смотрела в её невероятные глаза, и готова была лежать вот так сколь угодно долго, лишь бы продолжать смотреть в эти глаза и дальше. Я готова смотреть в них всю мою жизнь.
– Нет! – раздался вдруг детский голосок со стороны машины. – Не надо!
Господи, Вэнди! Я чуть не забыла о ней. Я лежала макушкой к машине, и не могла видеть, что происходит, но прекрасно слышала звук открывающейся дверцы. Разорвав наш зрительный контакт, пантера взглянула в сторону машины и, ощутимо вздрогнув, рефлекторно выпустила когти, вонзив их прямо мне в плечо. Руке повезло – она просто потерялась под огромной лапой, и когти миновали её, воткнувшись, по-видимому, в землю. А вот в плечо они вошли легко, как в масло. Чёрт, это больно, очень больно! И куда, к дьяволу, делась моя суперпрочная кожа, в которую даже острозаточенный медицинский скальпель входил с невероятным трудом, хотелось бы знать?
– Вэнди, в машину! И запрись! – в отчаянии крикнула я, понимая, что для этого зверя даже металлический корпус машины не стал бы препятствием.
Но малышка меня не послушалась, она подбежала прямо к нам и вцепилась в лапу пантеры, пытаясь своими слабыми детскими ручонками спихнуть её с моего раненного плеча.
– Дядя Гейб! – снова закричала она. – Ты делаешь Рэнди больно!
Дядя Гейб? Кому это она? Я уже ничего не понимала. Но в этот момент пантера, всё это время как зачарованная глядевшая на Вэнди, словно очнулась, вздрогнула и взглянула на свою лапу, когти которой до сих пор были запущены глубоко в моё тело. Громко и испуганно взвизгнув, пантера отшатнулась от меня, скорее даже отпрыгнула, выдернув из моего плеча свои когти.
Получив, наконец, свободу, я с трудом села, опираясь на одну руку и не способная пошевелить другой. Боль была просто адской, словно в плече кто-то ворочал раскалённой кочергой. Кровь залила всю рубашку. «Придётся выкинуть», – мелькнула несвоевременная мысль, – «такое не отстираешь». Рядом в голос ревела Вэнди, пытаясь поддержать меня в сидячем положении.
– Не плачь, – пытаясь говорить спокойно, хотя от событий последних нескольких минут меня начало заметно потряхивать, пробормотала я ей. – Всё… заживёт…
Пантера, всё это время стоявшая рядом, и в ужасе глядевшая на кровь, льющуюся по моей груди, при этих словах повернула морду в сторону леса и издала низкий громкий рык. А потом вновь уставилась на моё плечо, тихо поскуливая, словно испытывая боль.
Мне тоже очень хотелось заскулить, но я держалась, стараясь ещё сильнее не перепугать всхлипывающую Вэнди. Стиснув зубы, я старалась дышать глубже, чтобы преодолеть подступающее головокружение, и ждала, когда же боль начнёт отступать. Мне случалось несколько раз пораниться в первые годы своей новой жизни, – уверовав в свою неуязвимость, я иногда бывала чересчур неосторожна и беспечна, – но ни одна рана не была настолько глубока и болезненна. Но должно же это пройти, в конце-то концов!
Постепенно боль стала стихать, кровотечение останавливаться. И в этот момент из леса выбежали двое мужчин. Я не особо их рассматривала, мысли были заняты другим, но мельком заметила, что их мускулистые торсы обнажены, а, кроме того, оба босиком. Один из них, подбежав к нам, подхватил на руки Вэнди и исчез из поля моего зрения у меня за спиной. Второй присел возле меня на корточки и протянул руку к моему плечу. Я инстинктивно отшатнулась – привычка избегать любого физического контакта с людьми слишком глубоко укоренилась во мне. Приняв моё движение за страх, мужчина успокаивающим жестом выставил перед собой раскрытые ладони и забормотал:
– Я не сделаю тебе больно. Я просто хочу помочь.
В этот момент рядом с ним плюхнулся на колени первый мужчина. В одной руке он держал уже успокоившуюся Вэнди, обнимавшую его за шею, другой поставил перед вторым мою автомобильную аптечку. На сидящую с другой стороны от меня, и внимательно наблюдающую за их действиями пантеру, мужчины не обращали никакого внимания, словно наличие рядом с нами этого огромного зверя – в порядке вещей.
Второй мужчина снова протянул ко мне руку, и на этот раз я позволила ему расстегнуть мою рубашку и обнажить раненное плечо. Тройной вздох изумления послужил подтверждением тому, что я и так уже знала – регенерация началась. Я опустила глаза на своё плечо, и вместе с остальными зрителями стала наблюдать за этим удивительным зрелищем. Пять глубоких отверстий – в каждое я без труда засунула бы свой палец, – уже перестали кровоточить и на глазах стягивались, покрываясь коркой, которая вскоре тоже отваливалась, оставляя под собой круглый шрам.
После того, как отвалились корки уже с трёх ран, пантера молча встала и убежала в лес. Я проводила её взглядом и почувствовала странное желание вскочить и побежать следом. Глупо, странно, непонятно. Но я так чувствовала, и всё! Остальные обратили на уход зверя ровно столько же внимания, сколько до этого – на его присутствие. Они продолжали наблюдать, как освобождённые от корок шрамы сглаживаются и постепенно исчезают.
– Ух ты! – нарушила, наконец, молчание Вэнди. – Раньше я такого ещё не видела.
– Я-то видел, – вступил в разговор тот, что держал её на руках. – Но она слишком юная, чтобы уже начать исцеляться.
Я повнимательнее пригляделась к нему. Красивый мужчина, как впрочем, и второй тоже. И они были очень похожи между собой, словно братья, хотя различия тоже были заметны. Хотя бы цвет волос – один тёмно-русый, а другой – брюнет, хотя и не «жгучий». Да и просто черты лица отличаются – хотя родство отрицать невозможно, передо мной совсем не близнецы. А судя по тому, как Вэнди жмётся к тому, который держит её на руках, они действительно родственники. Её родственники. Мы всё же добрались.
– Сколько тебе лет, девочка? – спросил брюнет, тот, что пытался оказать мне помощь.
– Двадцать четыре, – честно ответила я.
Мужчины переглянулись, и первый недоверчиво переспросил:
