— Ник? — хриплым дребезжащим голосом произнёс гомункул. — Мелисса? Где я? Вы тоже умерли? А кто эти… люди?

Сколько покойников в этом мире знают нас двоих? Ну, если так посчитать, то… Пальцев, конечно, хватит, но всё же несколько штук наберётся. Эмиссар Харальд, доморощенный некромант Уилл… Но из них-то гомункулов не делали.

— Тимми? — спросил я.

— Да, конечно. Вы меня не узнаёте, мастер Ник?

Он кивнул, при этом увидел свою серую кожу и снова вскрикнул. Ну, хоть вопить не начал.

— Тимоти!

Мелисса со слезами на глазах кинулась обнимать гомункула. Его внешность девушку ничуть не смутила. А вот я всё ещё затруднялся считать этого мелкого уродца Тимми. Умом-то понимал, что это он и есть, но к такому моментально не привыкнешь.

— Круто, что ты воскрес, — я похлопал его по серому плечу.

— Мы тебя искали, хотели спасти, но опоздали, даже отомстить не смогли, — забормотала Мелисса.

— Я не хотел больше жить. Лилия…

Мелисса ойкнула. Ну да, она же считает, что прикончила эту девку из борделя. Имя она знала, но не то, что это была подружка Тимми. Надеюсь, ей хватит ума промолчать, а то он таких новостей парень пойдёт снова убиваться. А желания жить в таком теле и без того вряд ли будет много.

— Мелисса, хватит рыдать у него на плече, а то я ревновать начну.

— Правда? — удивилась девушка, всё же отстранившись от гомункула.

— Вы полюбили друг друга, да? — радостно спросил Тимми.

Ну, вроде бы радостно, по дребезжащему голосу гомункула трудно понять. Какие-то эмоции точно были. Вот ведь наивный парнишка.

— Всё несколько сложнее, — отозвался я. — Но у нас ещё будет время всё обсудить и решить, что дальше делать. Сейчас надо закончить дела и поторопиться на императорский приём. Ещё восемь Печатей, — я обернулся к Брианне. — И давай дальше без фокусов. Пожалуй, я возьму ещё парочку таких же, если они не включатся сразу.

— На теле человека, в котором есть душа, они не сработают, — заверила Брианна. — Но зачем тебе ещё? С гомункула можно перенести эту же, душа обратно не вылетит. Я так понимаю, ты захочешь подыскать приятелю другое тело.

Я кивнул. Это само собой разумеется. И отлично, что для этого можно использовать ту же самую Печать. Но ещё несколько тоже пригодятся. Возможно, даже стоит взять все восемь таких же. Секрет бессмертия будет стоить гораздо дороже сотни золотых. Хотя перетаскивать Печати с одного тела на другое умею только я, так что скорее получится разовая акция по переносу душ. Тем лучше, никаких глобальных последствий. Но можно, к примеру, спасти жизнь мастеру Георгу, всё же он хороший мужик. Уж найти бездушного раба в столице проблемой стать не должно.

Эх, наверное, я поторопился продать бездушных рабынь во дворец. Конечно, восемьдесят три золотых в инвентаре радуют. Но какая-нибудь престарелая аристократка заплатит и пару тысяч, чтобы переселиться в молодое тело. А если это будет тело сестры императора, то… сколько тонн золота можно за такое содрать?

Моральная сторона всё ещё немного под вопросом. Но, в общем-то, это получается спасение или как минимум продление чьей-то жизни ценой существования того, кто толком ни жив, ни мёртв. А уж учитывая, как с бездушными в большинстве случаев обращаются…

Надо, конечно, сперва разузнать что-нибудь о потенциальных клиентах. Мерзкую душонку какого-нибудь лорда Трентора я переселять в молодое тело не стану. И Пауль тоже не получит ни заказанную Печать, ни своего гомункула обратно. А вот тот же мастер Георг — его жизнь явно ценнее растительного существования какого-то бездушного раба.

— Раз уж ты просил объяснять заранее, — прервала мои размышления Брианна, — то слушай. Печать сможет один раз сама переместиться с тела носителя на бездушного. При прикосновении, разумеется. А для того, чтобы она сработала, бездушный должен проглотить хотя бы несколько капель крови человека. Но после использования Печать сотрётся. Давать людям бессмертие я не намерена.

Вот ведь жадина. Но всё равно, я и сам собирался использовать их только по разу. За исключением мастера Георга, я надеялся после перемещения его души забрать Печать обратно и продать потом. Ну да ладно, пожертвую на благое дело. С остальных смогу заработать гораздо больше, чем рассчитывал изначально. Решено, беру все восемь таких Печатей! Может, у Брианны и припасено что-то ещё покруче, но ведь не признается. А хапать наугад — можно и прогадать.

И вообще, некогда выбирать. Не хотелось бы опоздать на торжественный императорский приём в мою честь.

Пятнадцати минут славы мне всё же не досталось. Максимум минуты три и те почти заочно. Вообще, зря наряжался, на меня если и пялились, то в основном из-за того, что я притащил в банкетный зал трёх рабынь, две из которых нелюди.

Император толкнул коротенькую речь на тему: «Отрёкшиеся — козлы, их надо мочить. Кто мочит — тот молодец. Вот один замочил, как там его… Отпразднуем это! Давайте пить!» Конечно, говорил он иными словами, но суть такая. Никаких рукопожатий лично Его Величеством или вручения медалей. Меня даже не вызвали пред светлые императорские очи. Мог и вовсе не приходить, никто бы не заметил. Подозреваю, если бы Ребекка мне не сказала про банкет, меня бы вовсе не поставили в известность.

Сам император меня тоже не сильно впечатлил. Обычный мужик, лет этак немного за тридцать. Даже корону на приём не надел. То, что это сам правитель, я понял в основном по тому, как вокруг него суетились советники и как затихли гости, когда он вышел толкать речь. Советника Трентора рядом с Его Величеством я не заметил, ну или он не совсем соответствовал описанию, данному Ребеккой. Вполне возможно, что она несколько преувеличила его омерзительность.

Но главным разочарованием стало, конечно, отсутствие пива. Аристократы пили исключительно вино, наверное, дорогое и элитное, но я в этом забродившем виноградном соке не разбираюсь.

Вообще, организован банкет был довольно по-современному. Со шведским столом и слугами, разносящими напитки на подносах. Никаких дубовых столов, ломящихся от туш зажаренных целиком кабанов. Даже немного жаль, я за весь день не успел толком пожрать, а тут одни лёгкие закуски да пирожные. Ну и колорит. С другой стороны, удалось избежать застольных разговоров с соседями. И можно будет спокойно ускользнуть из зала, чтобы выпустить из камеры Брианну в новом теле. Хотя я оставил в казематах гомункула-Тимми, но если стража его засечёт, парень ведь не отболтается, в лучшем случае молча свалит. На его умение импровизировать я ни капли не надеялся.

Аристократы не стремились заводить со мной разговоры. То ли мой парадный чёрный с серебристым шитьём на окантовке камзол не производил должного впечатления, то ли рабыни-нелюди отпугивали, а может просто беседы со смердом, пусть и почти героическим, считались ниже их достоинства. Я в свою очередь не рвался эту вселенскую несправедливость исправлять. Не очень-то и хотелось, а то опять придётся косить под деревенского лаптя. Пользы мне от этого точно никакой не будет, а вот вред вполне возможен. Решат ещё, что совсем дурачок и тупо забыл запереть камеру.

Смыться с приёма, выпустить Брианну, а потом вернуться могло бы стать лучшим решением. Но всё же полноценного алиби не получалось — на входе в казематы всегда стоит стража, они хоть и пропускают меня беспрепятственно, но ведь запомнят, что проходил. Разве что пройти через внутренний двор, со стороны крыла принцессы. Только кто ж меня туда пустит?

Я осмотрелся в поисках этого самого «кого». Точнее — этой. Ещё точнее — Ребекки Орисанте. Хотя далеко не факт, что мне удастся её убедить помочь, да ещё и какую-то отмазку надо придумать, но других вариантов вообще нет. Как не обнаружилось в зале и самой Ребекки. Занята охраной принцессы, посчитали недостаточно знатной и не пригласили или сама не захотела приходить? Я снова знал недостаточно, чтобы хотя бы гадать. Разве что на кофейной гуще, но кофе в этом мире то ли не растёт, то ли его ещё не открыли.