Я снова попыталась высвободиться, как-то распутать тугие узлы, но ничего не смогла поделать. Тогда схватила свободной рукой подушку, до которой смогла дотянуться, и со всей силы швырнула в оборотня, не сдерживая вопль отчаяния.

В багровых глазах мелькнуло на миллисекунду раскаяние, а затем всё таким уже привычным для меня образом утонуло в темноте.

— Барсова, ты нормальная?

Кто-то бесцеремонно шлёпал меня по щекам. Я мгновенно распахнула глаза и новым крикерским зрением увидела его. Недолго думая, с визгом вскочила и бросилась с кулаками на Шелтона. Всё вокруг снова было фиолетовым и пульсировало в унисон с бешено колотящимся сердцем. Мне удалось повалить оборотня на спину и коленями прижать его к кровати. С силой замахнулась, но удар нанести не успела — множество рук обхватили меня со всех сторон и потащили назад.

— Пустите!!! — визжала я, вырываясь.

— Да Леся, что с тобой такое? — воскликнула Женя.

Женя?

Я замерла и после секундной заминки уже оказалась на полу.

Вокруг стояли Далёковцы, Никита с Андреем, а на кровати с весьма ошалевшим видом сидел Лёша. Он потирал рукой бок, в который, видимо, я всё же успела ему заехать.

— Что случилось? — полушёпотом спросил Андрей.

— Он… я… — бормотала я бессвязно.

С трудом повернула голову (ребята очень крепко держали меня), чтобы увидеть след от паяльника, но рука была в абсолютном порядке. Зато другое запястье по-прежнему пряталось под плотными слоями бинта, которого только что не было…

Как же я запуталась!

Лёша неподвижно сидел с ногами на кровати, всё так же придерживаясь за бок, и с немым вопросом глядел на меня. Словно это были два совершенно разных человека.

— Успокоилась? — сухо поинтересовался Фей.

Я кивнула, боковым зрением заметив, как ребята переглянулись между собой. Наконец они, видимо, пришли к общему мнению и отпустили меня.

В комнате повисло гнетущее молчание. Никто ничего не понимал. Не понимала и я сама. Ещё раз кинула взгляд на компьютерный стол. Да, это определённо тот же самый паяльник, который я только что видела, но выключенный и не представляющий никакой опасности.

Голова гудела от обилия противоречивых мыслей.

— Это из-за проклятия, да? — спросила Женя. — Агрессия, о которой… О которой говорила она?

Я согласно кивнула. Да, пусть причина будет только в этом.

Кажется, у меня начинаются галлюцинации. В дурацком видении моя рука не была перебинтована, да и одежда, кажется, была совсем другая. Не существовало совершенно никакого объяснения всему этому! Хотелось поговорить с Лёшей наедине, расспросить, но тогда он точно посчитает меня сумасшедшей и лишь покрутит пальцем у виска.

Женя аккуратно достала из-за стола гитару и присела с ней на краешек кровати. Музыкальный инструмент выглядел очень необычно — кажется, кто-то вручную разрисовал белый корпус. К центру тянулись изящные оранжево-красные языки пламени. А под подставкой, к которой крепятся струны, огненный узор складывался в тонкие контуры лисицы.

Миниатюрные пальчики Жени с трудом растянулись по грифу, нащупывая какой-то аккорд. Кажется, девушка решила любой ценой разбавить напряжённую атмосферу в компании. Она осторожно дзынькнула правой рукой по струнам, звук вышел дребезжащим и каким-то не самым мелодичным. Далёковка чуть сменила положение пальцев левой руки, зажимая аккорд поудобнее.

Тимофей сел рядом с сестрой и легонько коснулся её мизинца, девушка тут же переставила палец на струну ниже. Новый аккорд зазвучал уже совсем иначе, и Фей одобрительно кивнул.

Постепенно стала вырисовываться мелодия. Мы заворожённо наблюдали за тем, как Женя всё уверенней и уверенней скользила по струнам под чутким руководством Тимофея, который вовремя подсказывал нужный аккорд. Этой песни я не знала, но Никита тихонько подпевал.

Ощутив почти невесомое прикосновение к плечу, я обернулась. Лёша стоял рядом, кивком головы приглашая меня выйти за ним в коридор. Невольно я похолодела. Кажется, сейчас нам предстоит серьёзный разговор.

Мы выбрались на лестничную площадку, и оборотень аккуратно прикрыл дверь. Звуки гитары стали практически не слышны.

— Что случилось? — очень тихо спросил юноша, глядя прямо на меня.

Я собиралась с мыслями, чтобы не ляпнуть что-то совсем уж глупое и смешное. После этого странного видения было крайне неуютно стоять перед красноглазым, даже как-то страшно.

— Я была здесь раньше?

На лице Шелтона не отразилось ни единой эмоции. Мы так и стояли друг напротив друга, не разрывая зрительного контакта. И вот его губы сжались в тонкую полоску, а скулы напряглись. Я ждала.

Лёша медленно поднял руку и зачем-то снял с меня очки. Отвыкнув от яркого света в доме, я быстро-быстро заморгала.

— Мне нужно видеть глаза, когда разговариваю с тобой, — безжизненным тоном пояснил парень.

Нахмурившись, я повторила свой вопрос, на этот раз голос прозвучал куда твёрже.

— Ты… Ты что-то видела?

— Видела. Ты пытался… я не знаю… Ты прижёг меня паяльником! — полушёпотом воскликнула я, зачем-то даже продемонстрировав своё вполне себе здоровое запястье.

Лёша весь побелел. Не сказала ли я чего лишнего?

— Не прижёг, конечно, — поспешно уточнила я, — но я так видела! Хоть этого и не было… Не понимаю ничего…

Шелтон прикусил губу и сдвинул брови к переносице. Он смотрел на меня… со страхом? По бегающим вишнёвым глазам я поняла, что оборотень в полном замешательстве и даже не пытался как-то это скрыть. Однако тут же парень глубоко вздохнул, прикрыв веки на пару секунд, и взял себя в руки.

— Слушай, Олесь. Я пытаюсь тебе помочь, понимаешь? Я не враг, — Лёша сделал паузу, обдумывая свои дальнейшие слова. — Я вижу, что ты меня боишься. У тебя на это даже есть основания… Но просто поверь. Никому здесь твоя жизнь не важна больше, чем мне.

Он замолчал, давая время переварить услышанное.

— Некрасиво высказался, — добавил юноша, когда молчание затянулось, — я не имею в виду, что ты тут никому не нужна. Я про то, что… Уф, это сложно.

Снова повисла тишина, перебиваемая лишь далёким пением гитары и весёлыми голосами ребят, сидящих в комнате. Наверное, моё лицо сейчас не было озарено абсолютно никакой мыслью. Я чувствовала себя так, словно на уроке меня вызвали к доске отвечать тему, даже название которой я слышала впервые. Класс хихикает, а я стою, как пень, и молчу всем на потеху.

Слова Шелтона никак не укладывались в голове, особенно на фоне недавнего видения, где он же, с перекошенным от ярости лицом, держал в руках горячий паяльник.

— Я не хочу грузить тебя чем-то бесполезным, — Шелтон выглядел виноватым, — лишним. В этом нет толку, если всё опять пойдёт не так, как нужно.

— Ничего не понимаю, — честно и расстроенно повторила я.

— Тебе и не надо.

— Объясни, пожалуйста, — я уже не просила даже, а умоляла его, — расскажи мне всё!

— Позже. Когда всё закончится.

— Что закончится?

— Когда ты выживешь.

Это звучало, как абсолютная бессмыслица, но для Лёши не было таковым. Он точно знал, о чём говорит, однако посвящать в это меня не торопился. А я так устала ходить вокруг да около! В то же время он только что, по сути, пообещал ответить на все мои вопросы. Для этого нужно было выполнить всего одно условие — выжить.

— И как мне это сделать? — мрачно поинтересовалась я.

— Я не знаю пока. Но крикером ты точно не станешь, — голос Лёши был строг и непоколебим.

— Иначе ты меня придушишь? — я постаралась превратить всё в шутку.

Но лис даже не улыбнулся в ответ. В его бархатно-алых глазах я прочитала ясное: «Да».

— Ты ухо потеряла.

Мы уже несколько часов сидели в комнате Лёши, который сейчас аккуратно прощупывал мою невидимую ушную раковину. После недавней беседы в коридоре между нами словно разрушился толстенный барьер.